Пустошь, что зовется миром - Аркади Мартин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Мне бы очень этого хотелось, – сказал Восемь Антидот, пытаясь вспомнить, кто командует Двадцать четвертым легионом. Не яотлек Девять Гибискус – в Каураане был Десятый, именно Десятый был опасно лояльным легионом, – а другая женщина с астрономическим значением существительной части ее имени. Он когда-то давно провел одну операцию с Двадцать четвертым, делая домашнее задание, это случилось в самом начале занятий с ним Одиннадцать Лавра. Но он знал, что Двадцать четвертый – один из легионов яотлека Девять Гибискус общим числом шесть, действующих на линии фронта.
– Не из Десятого? – спросил он, следуя за Одиннадцать Лавром по лабиринтам Военного министерства. – Интересно.
– Хорошее наблюдение, Эликсир, – сказал Одиннадцать Лавр. – Нет, наши разведсведения поступают прямо от капитана Флота Шестнадцать Мунрайз по реле быстрого действия через гиперврата. Настолько для министерства важно получать эту информацию моментально. Мне самому крайне интересно, что она хочет показать нам на сей раз.
«Шестнадцать Мунрайз». Восемь Антидот должен запомнить это имя, по крайней мере он теперь понял, о какой астрономической его части может идти речь[11]. Запомнить имя будет гораздо легче, когда она перестала быть набором голограмм на стратегическом столе, а превратилась в капитана Флота, который в обход своего яотлека и даже вопреки его приказу отправил разведсведения министерству в Городе.
Впервые Восемь Антидот задумался: знает ли Девять Гибискус, что в министерстве есть элементы, отправившие ее на войну в надежде, что ее там убьют? Он подумал и решил, что знает. Она была неглупа. Никто из тех, кто имеет такую лояльность от подчиненных, которыми управляет, не бывает глупым – он был абсолютно уверен. Но, может быть, Девять Гибискус была из тех, кто считал, что преданность защищает, что поскольку все ее солдаты так сильно любят ее, а она любит империю – не может не любить, если Девятнадцать Тесло сделала ее яотлеком, – то и министерство будет любить ее и защищать.
Это казалось ошибкой, которую могло совершить лицо, ставящее преданность во главу угла. Он должен не забывать об этом и не совершить такой ошибки, когда станет императором. Преданность не передается по наследству, не двигается беспроблемно вверх и вниз по цепочке подчинения. Цепочка может порваться, может изменять направления. В особенности если кто-то другой, влиятельнее, вмешивается в движения информации, как это делает сегодня капитан Флота Шестнадцать Мунрайз.
На сей раз Одиннадцать Лавр не повел его в одну из стратегических комнат. Вместо этого они поднялись лифтом в центр Ладоней, прошли через несколько пропускных пунктов, строжайше охраняемых солдатами Флота, и оказались в месте, которое, вероятно, было личным кабинетом министра Три Азимут. Здесь он увидел множество красивых звездных карт: они висели на стенах и представляли собой тейкскалаанское пространство глазами художника. Гордость Тейкскалаана висела за спиной министра – огромное и сверкающее мозаичное полотно в раме, темные кристаллики и золотистые, лучистые звезды, изготовленные из осколков стекла, размером меньше самого маленького ноготка на пальце Восемь Антидота. Это была знаменитая работа под названием «Мир», иногда ее называли просто «Тейкскалаан» – карта всех мест, куда дотянулась империя, какой она была двести лет назад, когда эту карту сделал мастер Восемнадцать Корал. Восемь Антидот видел эту карту на голограмме, записанной на инфокарту, но никогда прежде в реальности.
Конечно, эта работа висела за столом министра войны, и Восемь Антидот никак не мог ее видеть.
Карты были здесь повсюду: на большом столе перед рабочим местом министра, некоторые в виде голографических изображений, некоторые на бумаге. На рабочем столе они лежали стопками, другие были приколоты к стене и перекрывали собой знаменитые произведения искусства.
Министр Три Азимут сидела среди всех этих карт, как птица в хорошо выстланном гнезде, ее облачная привязка поблескивала серебристо-белыми лучами и прозрачным стеклом, за которым виднелась искалеченная ушная раковина, ее волосы были убраны в ровную прическу, похожую на темную чашу. Восемь Антидот сглотнул, его горло неожиданно сжалось. Он отвернулся от нее, чтобы посмотреть на других чиновников министерства, сидевших за столом справа и слева от нее. Он увидел заместителя министра Семь Астру, мастера логистических цепочек, руководившего Второй Ладонью, его подчиненных, легко узнаваемых по направленным влево указующим перстам на плечевых накладках. Рядом с собой он видел Двадцать Два Нить, главу Пятой Ладони, главную по вооружениям, два года назад она приходила, чтобы презентовать новую разновидность космических двигателей предку-императору Восемь Антидота. Восемь Антидот заснул во время ее презентации, но он тогда был совсем маленьким. Сегодня он бы ни за что не заснул.
Подчиненные Одиннадцать Лавра ждали его на другой стороне стола: две незнакомые Восемь Антидоту женщины, у обеих плечевые накладки рядом со знаками различия – руками, направленными вниз, знак Третьей Ладони. Два пустых стула – один для Одиннадцать Лавра, другой для него, словно так оно и должно быть. Словно он не мальчик одиннадцати лет.
В конце стола напротив министра было пустое место, на котором сидела бы император, если бы ее пригласили. Считалось, что, если обсуждаемый вопрос важен, император должна присутствовать. Вероятно. Если только Военное министерство не скрывало что-то от Девятнадцать Тесло. Но теперь он должен приглядывать за этим, верно? Быть внимательным, проявлять осторожность. Вот о чем она просила его посреди ночи.
– Одиннадцать Лавр, – сказала министр, приветственно кивнув, потом посмотрела направо от него и сказала: – Ваше сиятельство Восемь Антидот. Благодарю вас обоих за то, что пришли. Я как раз собираюсь предложить всем просмотреть материал, присланный капитаном Флота Шестнадцать Мунрайз. Материал пришел по быстрой сети несколько часов назад, коммуникация первоочередной важности.
Восемь Антидот обрадовался, когда с началом показа свет в кабинете притушили, а потому никто из присутствующих не мог видеть румянца на его щеках, горевших оттого, что Три Азимут обратилась к нему напрямую и использовала его официальный титул. Его это смутило и позабавило. Многие люди обращались к нему «Ваше Сиятельство», и он обычно ничуть не краснел при этом.
На голограмме капитан Флота Шестнадцать Мунрайз из Двадцать четвертого легиона напоминала статую на площади, видимую только в верхней части от пояса в наилучшем качестве воспроизведения и витающую над столом. Она склонилась над пальцами, вернее, сделала это часов шесть назад. Точнее, шесть с половиной – столько времени ушло на прохождение всех гиперврат между линией фронта и Городом даже на самом быстром передатчике и при переброске через сектор самыми мощными станциями повторителей. Где бы она ни находилась шесть часов назад, помещение это было тускло освещено и имело металлические стены. Какой-то корабль, скорее всего. Она была одна.
– Сообщение министру Три Азимут, – сказала она. – Приоритет. Код безопасности «Гиацинт».
Говорила она тихо, и этой громкости хватало, чтобы записывающее устройство могло уловить все звуки, но недостаточно, чтобы кто-то мог
