Пир Валтасара - Александр Шалимов

- Вы разве не американец, Цвикк?-поинтересовался Стив.

- Нет, помилуй бог... Я бразильский подданный, а родился в Эквадоре.

- Но на службе у Фигуранкайнов вы, кажется, очень давно?

- Всю жизнь,-проворчал Цвикк, раскуривая трубку.- Начинал с его отцом, а Цезаря знаю с младенчества... Да-а...

Он умолк и, глубоко затянувшись, окутался облаком душистого дыма.

- Значит, по крови вы испанец?

- Мать была испанкой, отец наполовину поляк, наполовину индеец. Я сложный гибрид, мистер Роулинг.

В кабинет возвратился Цезарь. За ним следовал стюард с подносом, уставленным бутылками и бокалами. Стюард поставил поднос на стол, молча раздал бокалы с коктейлем и с поклоном удалился.

- Твой любимый,- сказал Цезарь Стиву.

Стив сделал глоток, прикрыл глаза, смакуя, н покачал головой:

- Нет. Слишком много гранадина и мяты. Надо разбавить...

Он принялся манипулировать с бутылками.

- Мястер Роулинг, не откажите в любезности налить мне чистого мартини,- попросил Цвикк, ставя нетронутый бокал на стол.- Не обижайтесь, патрон, не люблю этой современной алхимии.

- Я тоже не любил,-заметил Цезарь,-но меня Стив приучил. Только ему никто не может угодить...

- Потому что составить настоящий коктейль-великое искусство, которого никогда не постигнут твои балийские дикари,-отпарировал Стив, передавая Цвикку коньяк.-Дай мне твой бокал. Цезарь, и ты поймешь разницу между истинным коктейлем и пойлом, которое намешал этот мрачный язычник...

Самолет слегка качнуло, и в динамике послышался голос капитана. Он попросил приготовиться к посадке.

Стив поспешно глянул в окно. Внизу по-прежнему расстилался до самого горизонта однообразный зеленый ковер сельвы.

Стив не был на бразильском полигоне больше года и не мог не признать, что теперь тут многое переменилось. Аэродром, на котором они приземлились, ангары и службы, а также близлежащий поселок с мастерскими и лабораториями - все было закрыто сверху полупрозрачной масксетью, растянутой на металлических опорах на высоте около тридцати метров над землей. Маскировочная сеть зеленых оттенков пропускала только рассеянный солнечный свет. Под ней царила относительная прохлада, как и в тени соседних деревьев, а будучи растянута на той же высоте, что и вершины их, она надежно укрывала аэродром и поселок от всевидящих глаз искусственных спутников и от возможного воздушного разведчика.

- В других местах сейчас то же самое,-сказал Цвикк, попыхивая трубкой.-Кстати, мы пролетали над некоторыми иэ наших объектов. Заметили вы что-нибудь?

- Нет,-признался Стив.

- А вообще-то мы стараемся по возможности сохранять крупные деревья, убираем только подлесок, кусты и, конечно, лианы. Ну а там, где требуется большое открытое пространство, сразу ставим такие прикрытия.-Он указал на масксети, заслоняющие взлетную полосу.

- Я даже не заметил, где мы нырнули под них,- сказал Стив.-Мне показалось, самолет садится прямо на вершины деревьев.

- Здесь посадка по приборам, как при отсутствии видимости.- Цвикк продолжал попыхивать трубкой.- Самолет ныряет В открывшиеся ворота, и они тотчас снова затягиваются сетью. Нежданные гости не сядут. Нет...

Вечером состоялось знакомство с Тнббом Линстером.

К удивлению Стива, он оказался негром. Тибб был высокий худощавый человек с очень тонкими чертами подвижного лица и внимательным взглядом темно-коричневых глаз. У него был очень высокий лоб, черные, коротко подстриженные, курчавые волосы, тронутые на висках сединой, и длинные нервные пальцы, похожие на пальцы пианиста. Он прилетел один на небольшом вертолете, который вел сам. Вертолет опустился прямо на зеленую лужайку рядом с коттеджем, где разместились Цезарь, Стив и Цвикк. Над лужайкой защитная сеть отсутствовала, но свободного пространства было так мало, что Стив, наблюдая, как вертолет снижается вертикально, почти касаясь лопастями крон ближайших деревьев, подивился мастерству и отваге пилота.

Через минуту оказалось, что высокий чернолицый человек в белом полетном комбинезоне, легко выпрыгнувший из прозрачной кабины вертолета, это и есть сам Тибб. Он пожал руки Цезарю и Цвикку и вежливо поздоровался со Стивом.

Под огромными макарангами и лаурелиями, окружающими большой двухэтажный коттедж, уже сгущался сумрак. Лучи низкого вечернего солнца едва пробивались сквозь густые кроны, окрашивая в красноватые тона могучие стволы деревьев.

Возле вертолета появились двое сингалезцев из личной охраны Цезаря, а Стив, Цезарь и Тибб Линстер прошли в коттедж. Цвикк уехал на аэродром встречать самолет Пэнкн, который уже вылетел из Каракаса.

Ужинали втроем на веранде коттеджа, затянутой густой противомоскитной сеткой. Было очень душно, несмотря на то что четыре больших вентилятора, установленные по углам веранды, бесшумно гнали к столу струи теплого влажного воздуха. За ужином разговор шел главным образом о международных делах: нарастающей волне терроризма, о войне в Индокитае, в которой завязли американцы, о поездке президента Никсона в Китай, о президентских выборах, которые должны вскоре состояться, о новых советских предложениях в ООН в защиту мира. Говорили Цезарь и Тибб: Стив ограничивался краткими репликами, внимательно наблюдая за Тиббом. Чернокожий конструктор все больше нравился ему и своей интеллигентностью, и каким-то особым умением ненавязчиво убедить собеседника в собственной правоте, не отвергая контраргументов. Его взгляды на действительность далеко выходили за пределы общепринятых норм и критериев. О войне в Индокитае он отозвался как о величайшем преступлении из всех совершенных американцами за последнюю сотню лет. Никсона назвал политическим гангстером, прорвавшимся в Белый дом, и утверждал, что его президентура останется позоряейшей страницей истории страны. События в Китае, по его словам, являли пример трагического тупика, в котором может оказаться великий народ по вине авантюристов и шизофреников.

Цезарь пытался с ним спорить, твердил, что вся история человечества плод хронического безумия владык, цитировал буддийские тексты, приводил многочисленные примеры из древности и средневековья.

- То же самое происходит и сейчас,- говорил он, беря ломтик ананаса и погружая его в бокал с шампанским.Безумный грызущийся мир, разделенный на сотни государств, больших и малых, с разными уровнями богатства и развития, с разными социальными и нравственными идеалами, с разными способами и средствами достижения этих идеалов. Мир электричества, атомной энергии и электроники, в котором почти треть населения неграмотна, четверть недоедает, а четыреста - пятьсот миллионов находятся на грани голодной смерти, когда еды могло бы хватить всем. Мир, в котором по каждому поводу и без повода хватаются за ножи и уничтожают себе подобных. Мир, в котором чудовищные запасы самого разрушительного в истории оружия не применяются лишь потому, что ни у кого нет уверенности, что почти уничтоженный противник не ответит еще более сокрушительным ударом. Все это уже было, и не один раз, при ином уровне знаний, технологии и страха... В атомно-электронный век, когда наука и технология сотворили все то, что стало нашей гордостью, слабостью и кошмаром, уровень страха, способного обуздать амбиции безумцев, должен быть соответствующим. В одной из книг Будды...