Истоки инквизиции в Испании XV века - Бенцион Нетаньяху
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
XI
Когда Энрике созвал кортесы Бургоса, он думал, что его конфликт с Педро позади. Но уже на заключительной сессии этих кортесов он узнал, что Педро склонил Англию помочь ему и что английское вторжение в Кастилию неминуемо. И действительно, в марте 1367 г. Педро пересек границу, сопровождаемый мощными силами гасконских и английских солдат, ведомых Черным принцем, сыном короля Эдуарда III и известным военачальником. Войска принца вскоре оправдали свою высокую репутацию, наголову разбив армию Энрике под Нахерой 13 апреля 1367 г. Помимо множества убитых, Энрике потерял семь тысяч солдат пленными, однако ему удалось бежать в Арагон, откуда он проследовал к французскому двору.
Победа, одержанная Педро и его союзниками, отодвинула Энрике с кастильской сцены, но не восстановила национального авторитета Педро. Фактически контроль над Кастилией был теперь поделен надвое между Педро и принцем Уэльским — двумя сильными личностями, между которыми были разногласия по ряду важных вопросов. По всей вероятности, неспособность Педро выполнить свои финансовые обязательства перед принцем лежала в основе этих разногласий. Так, принц отказался выдать Педро семь тысяч пленных, взятых в бою под Нахерой, потому что многие из них были богатыми людьми, способными заплатить крупный выкуп за свое освобождение, а принц сильно нуждался в деньгах, чтобы покрыть расходы на свой поход. Возможно, поэтому его солдатам разрешили грабить евреев, а грабежи часто сопровождались кровопролитием. Так, по ходу этих нападений многие из общин, такие как Вильядиего, оказались уничтоженными. А другие, как Агилар-де-Кампо, были подвергнуты массовой резне[366]. Ужас, посеянный этими солдатами в сердцах испанских евреев, был столь велик, что многие из них, чтобы избежать убийств и изнасилований, обратились в христианство[367]. Очевидно, что Педро не мог предотвратить этих преступлений, так как у него не было власти над солдатами принца, а из-за натянутых с ним отношений он даже не пытался сделать это. Таким образом, его реставрация на троне не могла уменьшить страданий испанских евреев, скорее она усилила их и усугубила трагедию евреев появлением новообращенных. В последующие годы некоторые из этих выкрестов сыграют особую роль в отравлении жизни многим из бывших собратьев[368].
Педро приложил отчаянные усилия, чтобы выбраться из финансовых трудностей и расплатиться со своими английскими союзниками, но все его попытки закончились ничем[369]. Принц Уэльский, не получив положенного, вернулся в Гасконь, обозленный на Педро и Кастилию, которая показалась ему готовой к тому, чтобы быть захваченной. За спиной у Педро он затеял формирование союза с Арагоном и Португалией, чтобы поделить Кастилию между ними тремя[370]. Слухи об этом плане, которые должны были дойти до французского двора, могли подсказать ему вновь снабдить Энрике армией для захвата Кастилии. В мае 1368 г. силы Энрике, включающие многих выкупленных пленных Нахеры, неожиданно обрушились на измученную страну, чтобы подвергнуть ее новым испытаниям. Для Педро это новое вторжение должно было выглядеть стихийным бедствием. Он знал, что не сможет ему сопротивляться.
Теперь Энрике снова продвигался на запад по дороге на Бургос, но на этот раз его продвижение не сопровождалось грабежом или резней еврейских общин. Ни его солдаты, ни французские наемники, ни горожане в тех местах, через которые проходила его армия, не нападали на евреев, не грабили и не докучали им, явно потому, что Энрике приказал не причинять евреям никакого зла. Теперь, когда он наказывал евреев, что он сделал в нескольких местах, это случалось только тогда, когда они отрицали его власть и сопротивлялись ему в качестве мятежников против своего короля. Так, он наложил на бургосскую общину штраф в миллион мараведи, потому что они закрыли свою крепость перед его солдатами и вынудили их войти туда силой[371]. Аналогичным образом он наказал евреев Толедо (май 1369 г.) за то, что они тоже закрыли ворота своего квартала и бились до последнего[372]. Также и община Паленсии, не признав Энрике как короля, подверглась тяжелому штрафу. Антиеврейские взрывы, случившиеся в Вальядолиде, Пардесе и Хаэне, когда эти города провозгласили Энрике королем[373], вне сомнения не были делом рук Энрике, но выражением чувств толпы, которая верила, что действует в согласии с желаниями Энрике — того Энрике, которого они знали по его домонархической антисемитской кампании. Энрике быстро продвигался на юг, не встречая серьёзного противодействия. Только в Толедо он впервые столкнулся с серьезным сопротивлением, ядром которого были городские евреи. Сильно ослабленные голодом и болезнями, защитники Толедо продолжали держаться после одиннадцати месяцев непрерывной осады, дожидаясь своего короля Педро, чтобы тот пришел им на выручку и избавил их от кошмара. В это время в Севилье Педро, который был занят рекрутированием новых солдат и созданием новой армии, решил, не закончив этой работы, идти на помощь Толедо. В его распоряжении имелись солидные силы, около трех тысяч всадников, но половина из них были мусульманами, у которых не было никакого намерения рисковать своими жизнями в боях между христианами. Неожиданная атака Энрике и Дюгеклена, которые постоянно следили за действиями противника, вынудила Педро искать убежище в замке Монтьель, который был вскоре окружен врагом. Ведя переговоры о бегстве с Дюгекленом, он положился на его лживые заверения и позволил привести себя в его шатер. Там он столкнулся с Энрике, который убил его в поединке на кинжалах, но не без помощи Дюгеклена.
XII
Царствование Педро оставило испанское еврейство израненным, разоренным и наполовину уничтоженным. Кроме Толедо, большинство репрессий пало на северные общины. Именно они понесли самые большие потери, и именно они пережили агонию крещений, вызванных безнадежностью и смертельным страхом. В дни грядущего гнева, обрушившегося на общину, североиспанские евреи оказали наименьшее сопротивление. Как только Энрике стал королем, положение евреев немедленно улучшилось. Их общая безопасность вскоре была восстановлена, и евреи начали занимать прежние позиции. Йосеф Пичон, который в 1367 г. всё ещё именовался «евреем королевского дома»[374], был продвинут до высшего поста верховного казначея, несмотря на обещание, данное Энрике городам (кортесы Бургоса,
