Истоки инквизиции в Испании XV века - Бенцион Нетаньяху

февраль 1367 г.) не назначать еврея ни на какой пост, позволяющий ему главенство над христианами. Теперь к Пичону присоединился Самуэль Абарбанель, обладатель, вероятно, самого престижного имени в кастильской еврейской аристократии, который тоже получил исключительную власть.

Однако трудно поверить, что глубокая неприязнь лидеров кастильского еврейства к Йосефу Пичону рассеялась за время правления Энрике. Пичон служил Энрике во время длительной осады Толедо, и его поддержка Энрике в эти ужасные дни усилила антипатию к нему среди евреев. И все же после смерти Педро многие евреи Кастилии должны были прийти к заключению, что сотрудничество Пичона с Энрике обернулось помощью для испанского еврейства. Открытая критика Пичона среди еврейских лидеров приумолкла. Но оценка его характера большинством по существу не изменилась, она просто стала скрытой. Изменившееся отношение крупных еврейских откупщиков налогов к администрации Энрике тоже было связано с этой молчаливой критикой. Они, занимавшие при Педро высшие посты в казначействе, должны были проглотить свою гордость и работать для Энрике под началом пришельцев, Пичона и Абарбанеля. Вместе с этими откупщиками пришли в администрацию многие евреи, которые служили в родственных сферах, и королевское казначейство приняло свою прежнюю форму «еврейской» организации. Этот новый подъем к влиятельным постам разжег пламя яростной реакции антисемитских элементов, которые почувствовали, что король Энрике, человек, которого они с таким рвением поддерживали, потому что он пообещал положить конец еврейскому влиянию в Кастилии, предал их. На кортесах в Торо (сентябрь 1372 г.) они выразили свой протест против проеврейской политики короля таким пламенным языком, какого, возможно, ещё не слышали ни в одном из кастильских кортесов.

Из-за огромных вольностей и власти, данных врагам веры, в особенности евреям во всех наших королевствах, при королевском дворе и дворе знати… и из-за высоких должностей и почета, которые они имеют и которые вынуждают всех христиан повиноваться им и выказывать им наибольшее почтение, вещи достигли той точки, когда советы городов, поселков и селений нашего королевства и каждая из их индивидуальных персон находятся в плену у евреев — то есть подчинены им и терроризированы ими. И это из-за занимаемых ими высоких постов при дворах королевства, и из-за собирания налогов, которые они контролируют, и должностей, которые они занимают [в администрации]. По этой причине вышеуказанные евреи, отвратительные и злые люди, коими они являются, враги Бога и всего христианства, преступно совершают с большой наглостью многие проступки и лихоимства, так что наше королевство или многие его части развалены и ведомы евреями к состоянию безнадежности.

Затем, представив все зло, которое евреи, по их мнению, причинили королевству, авторы петиции указывают на меры, которые король должен принять, чтобы исправить положение.

Так как желанием королей было, чтобы эта скверная шайка жила в наших королевствах, пусть короли в своем милосердии согласятся, что они [т. е. евреи] будут обозначены и отделены от христиан, как Бог повелел и как велят законы, и они будут носить знаки, как они это делают в других королевствах, чтобы они были узнаваемы среди христиан и менее склонны наносить столько вреда, сколько они наносят сейчас. Кроме того, короли должны позаботиться, чтобы они [евреи] не служили ни при королевских дворах, ни при дворах знатных людей… не служили откупщиками их налогов — служба, которая позволяет им путем своего вероломства нарушать многие права… Так как они должны жить как носители свидетельств смерти нашего Господа Иисуса Христа, дай им жить и работать только на службе [которая им подходит], к которой они привыкли, как они живут и работают в других королевствах, где некоторые из них обитают.[375]

Ни одна петиция, адресованная Энрике, не демонстрирует столь ясно антисемитизм того времени, наполнивший ее особой яростью и аргументами, использованными в его поддержку. Евреи — «бесстыдные злодеи», которые «совершают с превеликой радостью» множество «подлогов», берут «взятки», «злодействуют», они «рушат королевство» и «приводят его народ в отчаяние». Они подчиняют себе христиан и контролируют их жизни, облагая их налогами через учреждения, где они служат. И действительно, они заведуют не только доходами короля, но и имениями всех дворян страны. Их стиль жизни, такой же как у знати, помогает им совершать их зловредные дела, потому что одетые в роскошные одежды и разъезжая верхом на мулах, они называют себя христианскими именами, живут среди христиан и, сверх этого, не надевают отличительный еврейский знак, чем зачастую скрывают свою истинную принадлежность. Так, мы видим, как социальные и экономические причины — старые корни антисемитизма — четко отражаются в вышеупомянутых жалобах. И мы также видим, что они сопровождаются старыми аргументами оправдания, снабженными христианскими теорией и мировоззрением. Так, евреи «враги Бога и всего христианства», им позволено существовать только потому, что они являются свидетельствами смерти Христа, т. е. его распятия, за которое, как всем известно, они ответственны, но им не позволено жить как христианам, не говоря уже о христианской знати, но только скромно и униженно и заниматься только низкими профессиями, как это происходило в других христианских странах. Приняв только две просьбы — касательно «имен» и ношения «отличительного знака», но отнюдь не намереваясь ввести это в силу, — Энрике показал, сколь малый вес он придает этим требованиям и аргументам. Он продолжал занимать евреев работой при дворе и везде, где только он находил их полезными, и игнорировал всевозрастающие протесты критиков, напоминавших ему о его христианском долге. В 1377 г. в Бургосе на кортесах прокурадоры вернулись к своим требованиям. Но поняв, что у них нет шансов добиться своего в отношении королевской администрации, они сосредоточили свои петиции на том, что касалось займов, или, точнее, невыплаченных долгов евреям, и получили ряд уступок[376]. В дополнение они просили, чтобы евреям не разрешалось занимать высокие посты в имениях дворян. Король не счел для себя затруднительной эту просьбу, потому что он хорошо знал, что привести ее в исполнение невозможно. Кроме этого, он утвердил петицию городов, требующую освободить их от коллективного наказания за случайное убийство еврея, совершенное на их территории[377].

Энрике таким образом уступил в несущественных моментах и продолжал упорно держаться за главные моменты проеврейской политики своих предшественников. Его финансовая администрация оставалась в руках евреев, и если что-то мешало этой структуре, то эти помехи происходили из еврейских, а не христианских источников.

XIII

Мы уже упоминали о широко распространенной среди кастильских евреев оппозиции к Пичону и Абарбанелю. Возникнув вначале на почве общественных мотивов, в дальнейшем она подпитывалась личными амбициями некоторых важных фигур из администрации Педро. Не имея выбора, кроме как