Человек из Санкт-Петербурга - Кен Фоллетт

– Вашей светлости удалось-таки съездить на ту, как бишь ее… ярмонку в Лундоне? – спросил фермер.

– Да, я там был, – ответил Уолден.

– И вы посмотрели механическую косилку, что поминали давеча? Как она вам?

Уолден напустил на лицо сомнение.

– Она, конечно, красиво сделана, Сэм, но я, право, даже не знаю…

Сэм с готовностью закивал:

– Вот и я говорю, сэр, что никакая машина не сделает работу так же чисто, как хороший работяга.

– Но с другой стороны, с ее помощью мы бы справились с сенокосом за три дня, а не за две недели. Сам знаешь, как важно успеть до дождей. Закончили бы сами и отдали бы ее арендаторам.

– Но, выходит дело, вам тогда потребуется меньше работников, так? – спросил Сэм.

Уолден с преувеличенной энергией покачал головой.

– Нет, – произнес он, – отпустить я никого не могу. Придет урожай, и что? Нанимать первых попавшихся цыган?

– Ну а вам-то что? Какая разница?

– Не скажи. Меня волнует, как это воспримут люди. Тот же молодой Питер Доукинз только и ждет повода, чтобы устроить скандал.

Сэм понимающе хмыкнул.

– Как бы то ни было, – продолжал Уолден, – на будущей неделе машину отправится посмотреть мистер Сэмсон.

Это был управляющий домашней фермой.

– Послушай! – Уолден явно делал вид, что мысль пришла ему в голову только что. – А ты сам не хочешь поехать с ним? А, Сэм?

Сэм, в свою очередь, притворился, будто особо никуда не рвется.

– Это в Лундон-то? – переспросил он. – Да был я там в тысяча восемьсот восемьдесят восьмом годе. Ничего хорошего.

– Вы могли бы отправиться поездом с мистером Сэмсоном и молодого Доукинза с собой прихватить. Посмотрели бы косилку, пообедали в Лондоне, а к вечеру были бы дома.

– Так сразу не скажу. Надоть посоветоваться с женушкой.

– Мне важно знать твое мнение об этой машине.

– Да, вот это и вправду интересно.

– Значит, решено. Я распоряжусь, чтобы Сэмсон все подготовил, – заговорщицки улыбнулся Уолден. – А миссис Джонс можешь сказать, что я тебя силком заставил поехать.

– Точно, так я и сделаю, милорд.

Поле к этому моменту было уже почти полностью выкошено. Большинство работников остановились, чтобы отдохнуть. Если здесь и водились кролики, то теперь они вынуждены были прятаться в последних рядах нескошенной травы. Уолден подозвал Доукинза и вручил ему ружье.

– Ты меткий стрелок, Питер. Попробуй подстрелить одного для себя, а другого для нас.

Все встали вдоль кромки поля, чтобы не попасть под выстрелы, и один из работников скосил остатки травы, выгнав кроликов на открытое пространство. Их оказалось четыре, и Доукинз первым же зарядом уложил сразу двоих, а потом еще одного. При звуках выстрелов Алекс болезненно морщился.

Уолден забрал свое ружье, прихватил одного из кроликов, и они с Алексом пошли обратно к дому. Алекс не мог скрыть восхищения.

– Вы поразительно умеете общаться с народом, – заметил он. – Мне же никогда не удается совместить доброжелательность со строгостью в нужной пропорции.

– Это приходит с опытом, – сказал Уолден, демонстрируя убитого кролика. – На нашей кухне он совсем ни к чему, но я тем не менее забрал свою долю добычи, чтобы лишний раз напомнить, что кролики принадлежат мне и если фермерам что-то перепадает, то как мой подарок, а не по праву собственников.

«Будь у меня сын, – подумал при этом Уолден, – именно так я и учил бы его вести хозяйство».

– То есть проблемы с ними нужно обсуждать и решать к обоюдному удовлетворению, – сделал вывод Алекс.

– Да. Это лучший метод, даже если приходится в чем-то уступать.

– Что опять навело меня на мысли о Балканах, – улыбнулся Алекс.

«Хвала небесам, как раз вовремя!» – подумал Уолден.

– Позволите начать с изложения нынешней ситуации? – продолжил Алекс. – Итак, мы готовы воевать с немцами в союзе с вами, а вы согласны признать наше право на проводку кораблей через Босфор и Дарданеллы. Однако одного только права недостаточно. Нам нужен способ осуществлять его на практике. Наше предложение о том, чтобы Великобритания признала все Балканы от Румынии до Крита зоной российского влияния, не получило одобрения с вашей стороны. Не сомневаюсь, вы посчитали это слишком большой уступкой. Таким образом, моей задачей стало выработать несколько более скромные требования, которые по-прежнему открывали бы России свободный проход между морями, но не вынуждали вас проводить на Балканах безоговорочно пророссийскую политику.

– Именно так, – согласился Уолден и подумал: «У него ум точный, как ланцет хирурга. Еще пару минут назад я давал ему отеческие советы, а сейчас мы говорим совершенно на равных – и это мягко выражаясь. Наверное, нечто подобное происходит неизбежно, когда из твоего сына вырастает настоящий мужчина».

– Прискорбно, что потребовалось много времени, – сказал Алекс. – Но мне пришлось обмениваться шифрованными телеграммами с Петербургом через посольство, а обсуждение вопросов на таком расстоянии просто невозможно завершить столь быстро, как мне бы того хотелось.

– Понимаю, – кивнул Уолден, мысленно подгоняя собеседника: «Ну, давай же, выкладывай!»

– Между Константинополем и Адрианополем есть регион площадью примерно в десять тысяч квадратных миль. Речь идет о половине территории Фракии[22], которая сейчас принадлежит Турции. Береговая линия там начинается на Черном море, проходит вдоль Босфора, Мраморного моря и Дарданелл, заканчиваясь на море Эгейском. Иными словами, с нее можно контролировать всю протяженность прохода между Черным и Средиземным морями.

Он сделал паузу.

– Отдайте нам контроль над этим районом, и мы – на вашей стороне.

Уолден не без труда скрыл волнение. На этом действительно можно сторговаться. Но вслух сказал:

– Одна проблема остается нерешенной. Это не наша территория, чтобы так просто отдать ее вам.

– Давайте рассмотрим варианты, которые возникнут с началом войны, – настаивал Алекс. – Вариант первый. Если Турция окажется в союзе с нами, право прохода мы получим так или иначе. Вариант второй. Турция соблюдает нейтралитет. Тогда Британия сможет потребовать права прохода для российских судов как доказательство подлинности нейтралитета Турции, а в случае ее отказа поддержит наше вторжение во Фракию. И вариант третий, он же наиболее вероятный. Турция воюет на стороне Германии. В подобной ситуации Британия легко признает Фракию российской, как только мы сумеем взять ее силой своего оружия.

– А как на это отреагируют сами фракийцы? – с сомнением спросил Уолден.

– Уверен, они предпочтут власть России господству турок.

– Мне почему-то кажется, что они выбрали бы независимость.

Алекс улыбнулся лукавой, мальчишеской улыбкой.

– Давайте начистоту. Ни вы, ни я, ни оба наших правительства ни в малейшей степени не обеспокоены тем, что предпочитает население Фракии.

– В целом согласен, – кивнул Уолден, понимая, что согласиться его вынудили. Необычное сочетание в Алексе юношеского обаяния и зрелого циничного ума выбивало графа из привычной колеи. Всякий раз, когда ему казалось, что он держит ход переговоров под контролем, Алекс вносил в них неожиданный поворот, демонстрируя, кто на самом деле занимает позицию лидера.

Они поднялись по склону холма к заднему двору Уолден-Холла. Граф заметил, как телохранитель пристально всматривается в глубь зарослей по обе стороны от них. Его тяжелые коричневые ботинки покрылись толстым слоем пыли. Земля иссохла. Дождя не пролилось ни капли за последние три месяца. Уолден пребывал в легком возбуждении, обдумывая новое предложение Алекса. Что скажет на это Черчилль? Наверняка согласится отдать русским часть Фракии. Кому вообще есть до нее дело – до этой самой Фракии?

Они прошли через примыкавший к кухне огород. Помощник садовника поливал из шланга грядки с листьями салата. Он отсалютовал хозяевам. Уолден лихорадочно старался вспомнить его имя, но Алекс неожиданно опередил его:

– Прекрасный вечер, а, Стэнли?

– Нам бы не повредил дождичек, ваше высочество.

– Только не слишком затяжной.

– Упаси Боже, ваше высочество.

«Алекс все схватывает на лету», – отметил Уолден.

Войдя в дом, он тут же звонком вызвал лакея.

– Я сейчас же пошлю телеграмму Черчиллю и назначу встречу с ним на утро. После завтрака на машине отправлюсь в Лондон.

– Прекрасно, – сказал Алекс. – Времени у нас остается все меньше.

Шарлотта не ожидала столь бурной реакции от слуги, открывшего ей дверь.

– О, слава Богу, вы вернулись домой, леди Шарлотта! – воскликнул он.

– Не понимаю, почему надо поднимать по этому поводу шум, Уильям. – Шарлотта отдала ему свой плащ.

– Леди Уолден вся извелась, – ответил слуга. – Велела послать вас к ней немедленно, как только вы появитесь.

– Я должна сначала привести себя в порядок.

– Но леди Уолден так и сказала – «немедленно»…