Перезагрузка - Миика Ноусиайнен
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Так вы всё так и делали?
– Разумеется, нет! Но мы старались. Из разных рекомендаций нужно выбирать лучшие. В Италии советуют добавлять детям в пищу соль, во Франции не запрещают мягкие сыры, в Японии – сырую рыбу, а в Конго даже разрешается отдавать детей в солдаты. Саллу все эти инструкции просто свели с ума. И что толку? Все равно и мои дети к этому придут.
– В смысле?
– Ну, станут детьми-солдатами. Какие-нибудь рыбные палочки или оладьи со шпинатом из супермаркета переполнят чашу терпения, и вся компания, вооружившись мачете, отправится в леса под Хельсинки, куда-нибудь в Мартинлааксо.
– Может, еще обойдется.
– Не уверен. Во всяком случае я, черт подери, не в состоянии выращивать экологически чистый шпинат в ящике на балконе, потому что он, видите ли, жизненно необходим детям. Даже если я прослыву дерьмовым отцом.
– Тебе далеко до дерьмового отца. Ты прекрасный папаша. По-моему, ты просто отлично справляешься. Да и вообще плохо, когда не о ком заботиться. Ничего, выкрутишься.
Сами похлопывает меня по плечу и заверяет, что сегодняшний день детки наверняка переживут.
– Ну спасибо. Только я себе и близко не представлял, какое, оказывается, сложное дело, скажем, правильное питание. Пока не было детей я просто что-то ел.
– Вы, вроде, и сейчас едите?
– Да, но даже обычное молоко купить – это проблема. В обезжиренном, как выясняется, слишком мало жира и какие-то вредные вещества, а жирное – слишком жирное. И оно должно быть экологически чистым, и не гомогенизированным, уж не знаю, что это значит. Молоко необходимо пить, потому что в нем кальций, но оно ухудшает усвоение железа и вызывает кашель, поэтому овсяное молоко… уф… потому что ферритин и что там еще… Потому что железо не усваивается с кальцием. Черт, в общем, не знаю!
– Да нет, вроде бы, ты вполне осведомлен.
Сами пора уходить. Он отправляется ужинать со своей новой пассией. Я тоже сходил бы куда-нибудь. Когда заводил детей даже подумать не мог, что мне придется стать шеф-поваром на условиях полного рабочего дня. Усаживаю детей перед телевизором, чтобы спокойно заняться приготовлением еды.
– Посмотрите пока что детскую передачу, а я займусь ужином.
– Папа, а которая еда у нас будет?
– Как это «которая»? Обычно спрашивают, что мы будем есть.
– Но ты же всегда готовишь либо макаронную запеканку, либо суп из лосося.
– Готовлю?
– Ну, иногда оладьи со шпинатом или рыбные палочки. Только про них ты говоришь, что сейчас их разогреешь.
– У нас и другое бывает.
– Это когда с доставкой. Но если ты сам готовишь, то только суп из лосося или запеканку с макаронами.
– Вы же их любите.
– Да, любим. Ты – лучший в мире повар.
«Лучший в мире повар». Приятно это слышать. Ханс Вялимяки [67] может глазуровать, мариновать и взбивать, готовя изысканные блюда из сезонных продуктов. Но откройте Хансу путь к совершенству, заставьте его пять лет готовить всего два блюда, и посмотрим, чего он сумеет добиться.
Я рублю лук для макаронной запеканки и при этом размышляю о том, как однообразно мы питаемся. Раньше я об этом не думал. Повседневная жизнь вообще однообразна. Мы просыпаемся в одно и то же время, ходим в тот же самый детский сад и на работу. Почему же нас не устраивает одна и та же пища?
И кроме того, у нас часто бывают пицца, суши, тайская и даже индийская еда. Но сам я умею готовить только два блюда. Не заболеют ли дети на таком рационе? В школе на медосмотре вдруг выяснится, что их организм переполнен макаронами и лососем.
Потом медсестра сольет эту информацию в вечернюю газету. Киоски запестреют броским заголовком: «Отец-монстр десять лет кормил своих детей только двумя блюдами». Служба защиты детей отвезет дочек в сетевой ресторан куда-нибудь на автозаправку, и газета сделает репортаж о том счастливом мгновении, когда рацион детей пополнится овощным салатом и отбивными.
– Девочки, за стол!
Дети мчатся к столу и накладывают себе макаронную запеканку. Разворачивается борьба за бутылку кетчупа, порции обильно поливаются красным соусом, и вскоре наступает тишина. Накладываю себе. Вдобавок к майонезу выдавливаю в тарелку еще и соуса чили. Похоже, мне самому уже так надоела эта чертова запеканка, что спасают только приправы.
Укладываю детей спать и сажусь за компьютер погуглить рецепты. Какой только еды не бывает на свете – рагу по-итальянски, овощные тефтели, суп-пюре из овощей, суп с сосисками, жаркое по-карельски… И многое из этого я мог бы приготовить. Даже оладьи со шпинатом, пожалуй, в состоянии сделать сам.
Я забыл о самой обычной пище. На работе в обеденный перерыв всегда заказываю блюда этнической кухни. Чаще всего тайские, ливанские или мексиканские. Интересно, едят ли ливанцы дома только свою национальную еду, и если так, то ругают ли их врачи за однообразный рацион?
Песонен
Все время думаю про Сейю. Не могу ни на чем сосредоточиться, мысли возвращаются к одной и той же теме. Сейя помогла мне уладить практические дела после смерти мамы. Сказала, что хочет дать мне возможность оплакать ее. На самом деле она дала мне возможность влюбиться.
Сегодняшний день полностью распланирован, не надо ни о чем думать. Сначала у меня назначена встреча с уполномоченным для составления описи наследства. Потом – судный час. Врачи настаивали на том, чтобы я прошел генетическое обследование из-за наследственной болезни мамы. Я отказывался, хотел дождаться появления симптомов.
И все-таки решил сходить. Надеюсь, знание не умножит скорбь. Медицинский факт заключается в том, что с вероятностью пятьдесят процентов у меня та же болезнь, что была у мамы. Когда появятся симптомы, раньше или позже, – это вопрос везения. Вероятность в пятьдесят процентов что-то получить считается неплохим шансом. Но только не в этом случае.
Опись маминого имущества – рутинное дело. В общем-то, даже удобно, когда близкие умирают с небольшим интервалом. Выясняю в мамином банке, какие у нее остались накопления и инвестиции. Неожиданного миллионного наследства не обнаруживается. Но, к счастью, и непредвиденных долгов тоже.
Мне надо еще сделать генеалогические запросы во все муниципалитеты, где мама проживала по достижении пятнадцати лет. Такая проверка проводится для выявления всех возможных наследников. Мы переехали в Хельсинки, когда мне было четыре года. До этого жили в Турку.
Ответ из Турку приходит быстро. Тем не менее в полученном мной документе какая-то странная
