Ловушка для героя - Михаил Исаков

К тому времени, как Ловец приготовился, снаружи уже выл целый хор зверья.

Ловец старался двигаться как можно медленнее. Осторожно ступая, высчитывая каждый шаг, он двинулся к дверям. Сейчас его сердце билось очень быстро, зрачки расширились в черные дыры, поглощающие всю окружающую темноту. Ему казалось, что он двигался очень плавно, почти танцуя, хотя на самом деле он выглядел человеком, скованным цепями по всем своим конечностям, который для каждого движения прикладывает максимально возможное усилие. Каждый шаг его был слишком велик по замаху ноги, каждое движение руки превращалось в замах, легкий наклон оказывался глубоким нагибом всего корпуса.

Главное было выбраться из здания, и чтобы в этот момент на него никто не налетел, так как сейчас он был наиболее уязвим в своей беспомощности. Ловца это всегда удивляло и забавляло — быть сильнее многих самых физически могучих людей и зверей, одновременно оставаясь незащищенным.

Но там, снаружи, все замечательным образом изменилось. Сила Земли и Неба, Сила Ночи и близкого Леса бурлили, борясь между собой. Среди волн этих противоборствующих сил можно было летать, медленно планируя вниз или резко набирая высоту. Ловец обожал такие моменты. Наверное, поэтому он и любил свою не слишком чистую и спокойную работу. Здесь на свободе он мог стать той маленькой пушинкой, которая своим весом перевешивает чашу весов. Что может быть лучше?

За всю свою жизнь он не нашел ответа на этот вопрос.

Серые тени были рядом. Такие же серые тени, как и аура сбежавшего виллана. Ловец продолжал называть так вервольфа по привычке. Для него он все еще был Никодимом, хотя это было неправильно. Чуточку человеческой сентиментальности. Почему бы и нет?

"Ага!.. Вот это настоящий волк".

Их оказалось двое. Огромные серые тела, широченные челюсти с зубами, которые могут перекусить с одного укуса человеческую ногу.

Для рисковых людей нет ничего лучше охоты на волков. Неизвестно у кого ума и хитрости больше — у жертвы или у убийцы. Точно так же как неизвестно до самого конца, кто кем станет. Волки — умелые охотники, а значит и противниками они были достойными.

Первый кинулся в открытую, в лоб — комок зубастой шерсти пропитанной злобой. Второй зашел сзади.

Отбив первого обычным силовым ударом Ловец не смог до конца уйти от второго, который навалился на него всем телом, сбив с ног. Видимо, волк не рассчитал, что жертва может изменить свое местоположение уже после того, как он оторвется от земли в прыжке. Обычный человек или зверь не смог бы это сделать, но Ловец в том состоянии, в каком он находился, был мало похож на обычную жертву охоты.

Навалившись своей тушей, волк подставил под удар свой незащищенный живот, чем Ловец тотчас воспользовался. Он порвал ему внутренности голыми руками. По слухам, на южных островах лекари так лечат людей, а в королевстве руками научились пока только убивать.

От новой атаки Ловец ушел, быстро поймав на земле восходящие потоки Силы. Несколько движений, и он вырвался на открытое пространство, между зданием едальни и деревней. Кольцо желтых глаз, звериный вой, тени.

Пора начинать собственную охоту.

Ловец успел первым. Тот, что был ближе всех, не ожидал от человека ничего подобного, отводя себе роль простого загонщика. Он стоял справа сзади и вдруг оказался лицом к лицу с противником. Это был вервольф. Он не предпринял ничего, чтобы отразить напор противника. Пальцы мягко вошли в его теплое тело, что-то хлюпнуло липким звуком. Просто дал разорвать себе шею и все.

Он убил тем же способом еще двоих, пока не почувствовал, что пора прекратить это. Слишком много Силы отнимает, слишком много жизни.

Третьего он не убил. Попался опять вервольф. Прижатый к земле он хрипел в бессильном желании освободиться от смертельных объятий лекаря.

— Пусти, человек.

Голос послышался сквозь бульканье видоизменившегося горла. Челюсти волка не слишком подходят для членораздельной речи. И все же он очень сильно походил на разумное существо. В грубых чертах обросшей шерстью морды животного осталась необходимая капелька человека. Человека ли?

"Может быть, так только кажется".

Ловец никогда не видел живого вервольфа. Народец, которого, как считалось, уже давно нет на свете. Его бы пожалеть, но уж очень ситуация для жалости не подходила. За своей спиной он чувствовал жаркое дыхание по крайней мере одного монстра.

— Да? А твои дружки мне хребет перегрызут? — Ему казалось, что он сказал это шепотом, хотя на самом деле у пойманного им существа едва не лопнули перепонки от крика.

— Нет. — Пробулькал вервольф.

— Пусть они отойдут!

Существа послушались.

Хватка ослабла и вервольф, клацнув клыками, оказался на свободе. Ловец поспешил ретироваться в противоположном направлении. Мгновенная реакция на возможное нападение привела его на обгоревшую крышу разваливающегося амбара, которой он достиг за один прыжок.

Его не преследовали.

Ночь опять наполнилась разноголосым воем животных. Но если раньше он лишь усиливался, то теперь он потихоньку смолкал. Они не уходили, они все были поблизости, но они замолкали.

— Зачем вы напали? — Ловец кричал в темноту. Серых теней рядом не было, а бросаться в атаку ему уже не хотелось. Слишком много времени он уже был в видоизмененном состоянии. Если он останется в нем и дальше, то процесс мог бы стать необратимым. — Я не хотел причинить вам зла!

Под ним скрипела крыша. Вся одежда была порвана, а он исцарапан и весь с ног до головы в крови. Казалось, что все произошло очень быстро, почти мгновенно. Но это только казалось.

Он чувствовал, что вокруг было еще много и волков и вервольфов. Нет, Ловец их не видел, но он точно знал, что они рядом. Это ощущение не обманывает. Человек всегда знает, что на него смотрят чьи-то глаза. Теперь же за ним наблюдало очень и очень много глаз.

— Е-е-ей! Я знаю, вы здесь! Выходите! — С каждым словом его голос начал приобретать нормальное звучание. Сила потихоньку уходила.

Мысль о том, что придется остаться на крыше человеком, потерявшим все сверхъестественные способности, не радовала, но выбора у него не было. Если бы он не начал превращение в обычное состояние, то выходить из оставленной деревни в мир не имело смысла. Выродков уничтожал не только он.

— Я здесь, Алекс! — Снизу донесся булькающий голос вервольфа. — Ты звал?

Это был Никодим. Вернее, раньше это было вилланом по имени Никодим, теперь же некая помесь человека и волка. Вытянувшееся лицо превратилось в морду животного: большие желтые не моргающие глаза с узкими зрачками; заостренные уши; вытянувшаяся челюсть, украшенная клыками и удлинившийся язык. Вся его сгорбленная поза говорила о том, что существу тяжело стоять на задних ногах. Наверное, скорее это были лапы, нежели ноги.