Одиссея капитана Блада - Рафаэль Сабатини

– Хорошо, я согласен, – ответил Блад, – но только при обязательном

условии: вы должны помириться с голландцами и вернуть им бриг вместе сгрузом.Условие было принято без колебаний, и капитан Блад отправился к своимгостям – детям губернатора Тортуги.Мадемуазель д'Ожерон и ее брат, освобожденный от веревок, сидели вбольшой каюте "Арабеллы".Бенджамэн, черный слуга и повар Блада, поставив на стол вино и еду,уговаривал их поесть. Но они ни к чему не притронулись.В мучительном замешательстве сидели брат и сестра, полагая, что ихспасение было лишь сменой огня на полымя. Наконец мадемуазель д'Ожерон,измученная неизвестностью, бросилась на колени перед братом, умоляя его опрощении за все страдания, которые она причинила ему своим легкомыслием.Однако ее брат не был склонен к снисходительности.

– Надеюсь, ты наконец поймешь, что ты натворила. Сейчас тебя купил

другой пират, и ты принадлежишь ему. Надеюсь, тебе тоже это понятно…Он мог бы сказать и больше, но умолк, заметив, что дверь каютыприоткрывается. На пороге стоял капитан Блад. Он пришел сюда после того, какзакончил расчеты с людьми Левасера, и хорошо слышал последние словад'Ожерона. Поэтому его не удивило, что мадемуазель д'Ожерон, увидев своегонового хозяина, вздрогнула и сжалась от страха.Сняв шляпу с пером, Блад подошел к столу.

– Мадемуазель, прошу вас успокоиться, – сказал он на плохом

французском языке. – Здесь, на борту "Арабеллы", с вами будут обращаться совсем подобающим вам уважением. Как только наши корабли выйдут в море, мынаправимся на остров Тортуга, чтобы отвезти вас к отцу. И забудьте,пожалуйста, о том, что я вас купил, как сейчас говорил вам ваш брат. Чтобыизбавить вас от опасности, я вынужден был подкупить банду негодяев и убедитьих выйти из повиновения еще большему негодяю, который руководил ими. Еслинайдете нужным, считайте данный мной за вас выкуп дружеским займом.Девушка, не веря своим ушам, изумленно смотрела на него, а ее брат дажепривстал от удивления.

– Вы серьезно это говорите?

– Вполне! Хотя такие слова вы услышите не часто. Я – пират, но я не

могу поступать так, как Левасер. У меня есть свое понятие о чести и своячесть… или, допустим, остатки от прежней чести. – И, перейдя на деловойтон, он добавил: – Обед будет подан через час. Надеюсь, вы окажете мнечесть отобедать со мной. А пока мой Бенджамэн позаботится о вашем гардеробе.И, поклонившись, он повернулся, чтобы уйти, но мадемуазель д'Ожероностановила его громким восклицанием:

– Капитан! Месье!

Блад повернулся, а она, медленно приближаясь к нему и глядя на него сострахом и удивлением, сказала взволнованно:

– Вы благородный человек, капитан!

– О, мадемуазель, вы преувеличиваете мои достоинства, – улыбнулся

Блад.

– Нет, нет! – горячо воскликнула она. – Вы благородный, вы настоящий

рыцарь! Я очень виновата в том, что произошло. Я должна вам рассказать… Выимеете на это право.

– Мадлен! – закричал ее брат, пытаясь удержать ее.

Но ей трудно было сдерживать свою пылкую благодарность, переполнявшуюее сердце. Внезапно она упала перед Бладом на колени, схватила его руку и,прежде чем он успел опомниться, поцеловала ее.

– Что вы делаете? – воскликнул он.

– Пытаюсь искупить свою вину. Мысленно я обесчестила вас. Я думала,

что вы такой же, как и Левасер, а ваша схватка с ним – это драка шакалов.На коленях умоляю вас – простите меня!Капитан Блад взглянул на нее, и мгновенно промелькнувшая улыбка зажглаогонек в его светло-синих глазах, которые будто засветились на его смугломлице.

– Не нужно, дитя мое, – мягко сказал он, поднимая ее. – Ведь ваша

мысль обо мне, в сущности, была совершенно правильной. Иначе вы и не моглидумать.Он пытался уверить себя, что, вызволив молодых людей из неволи,совершил неплохой поступок, и тут же вздохнул.Его сомнительная слава, так быстро распространившаяся в обширныхграницах Карибского моря, несомненно, дошла уже до Арабеллы Бишоп. Он былубежден, что она относится к нему с презрением, считая его таким жемерзавцем, какими являлись все прочие пираты. Он надеялся поэтому, чтокакое-то, пусть даже очень отдаленное, эхо сегодняшнего его поступка такжедокатится до нее и хоть немного смягчит ее сердце. Он, конечно, скрыл отмадемуазель д'Ожерон истинную причину ее спасения. Блад решил рискнуть своейжизнью, движимый единственной мыслью, что Арабелла Бишоп была бы довольнаим, если бы смогла присутствовать здесь сегодня.

Глава XVI. ЗАПАДНЯ

Спасение мадемуазель д'Ожерон, естественно, улучшило и без того хорошиеотношения между капитаном Бладом и губернатором Тортуги. Капитан сталжеланным гостем в красивом белом доме с зелеными жалюзи, который д'Ожерон

построил для себя к востоку от Кайоны, среди большого, роскошного сада.Губернатор считал, что его долг Бладу не ограничивается двадцатью тысячамипесо, которые тот уплатил за Мадлен. Умному и опытному дельцу не чужды былии благородство и чувство признательности.Француз доказал это различными способами, и под его покровительствомакции капитана Блада среди пиратов поднялись к зениту.Когда пришло время оснащать эскадру для набега на Маракайбо, в своевремя предложенного Левасером, у капитана Блада оказалось достаточно и людейи кораблей. Он легко набрал пятьсот авантюристов, а при желании мог бынавербовать и пять тысяч. Точно так же ему ничего не стоило вдвое увеличитьи свою эскадру, но он предпочел ограничиться тремя кораблями: "Арабеллой","Ла Фудр" с командой в сто двадцать французов под начальством Каузака и"Сантьяго", оснащенного заново и переименованного в "Элизабет". Это имя онидали кораблю в честь английской королевы, во время царствования которой

моряки проучили Испанию так же, как сейчас собирался это сделать снова