Одиссея капитана Блада - Рафаэль Сабатини

– У меня их нет.

– Тогда пусть пленников купит тот, у кого есть такие деньги.

– А у кого же, по-вашему, они есть, если их нет у меня? Кто может

выложить такую сумму?

– Я, – ответил капитан Блад.

– Вы? – изумился Левасер. – Вам… вам нужна эта девушка?

– Почему же нет? Я превосхожу вас не только в галантности, идя на

определенные материальные жертвы, чтобы получить эту девушку, но и вчестности, поскольку готов платить за то, что мне требуется.Левасер остолбенел от удивления и, по-идиотски открыв рот, глядел накапитана "Арабеллы". Так же изумленно глядели на него и офицеры "Ла Фудр".Капитан Блад, снова усевшись на бочонок, вытащил из внутреннего карманасвоего камзола маленький кожаный мешочек.

– Мне приятно решить трудную задачу, которая кажется вам неразрешимой.

Левасер и его офицеры не сводили выпученных глаз с маленького мешочка,который медленно развязывал Блад. Осторожно раскрыв его, он высыпал на левуюладонь четыре или пять жемчужин. Каждая из них была величиной с воробьиноеяйцо. Двадцать таких жемчужин достались Бладу при дележе трофеев,захваченных после разгрома испанской флотилии искателей жемчуга.

– Вы как-то хвастались, Каузак, что хорошо разбираетесь в жемчуге. Во

что вы оцените эту жемчужину?Бретонец алчно схватил грубыми пальцами блестящий, нежно переливающийсявсеми цветами радуги шарик и, любуясь им, стал его рассматривать.

– Тысяча песо, – ответил он хриплым от волнения голосом.

– На Тортуге или Ямайке за эту жемчужину дадут несколько больше, а в

Европе она стоит в два раза дороже. Но я принимаю вашу оценку, лейтенант.Как видите, все они почти одинаковы. Вот вам двенадцать жемчужин, то естьдвенадцать тысяч песо, которые и являются долей экипажа "Ла Фудр" в трипятых стоимости трофеев, как обусловлено нашим договором. За восемь тысячпесо, следуемых "Арабелле", я несу ответственность перед моими людьми… Асейчас, Волверстон, прошу доставить мою собственность на борт "Арабеллы". –И, указав на пленников, он поднялся с бочонка.

– О нет! – взвыл Левасер, дав волю своей ярости. – Вы ее не

получите!И он бросился на стоявшего в стороне настороженного и внимательногоБлада, но один из офицеров Левасера преградил ему дорогу:

– Бог с тобой, капитан! Ведь все улажено честь по чести, и все

довольны.

– Все? – завизжал Левасер. – Ага! Вы все довольны, скоты!

Каузак, сжимая в своей огромной ручище жемчужины, подбежал к Левасеру.

– Не будь идиотом, капитан! Ты хочешь вызвать драку между командами? У

Блада вдвое больше людей. Ну что ты цепляешься за эту девку? Черт с ней, ине связывайся, ради бога, с Бладом. Он хорошо заплатил за нее и честнопоступил с нами…

– Честно? – заревел взбешенный капитан. – Ты!.. Ты!.. – И, не найдя

в своем обширном гнусном словаре подходящего ругательства, он так удариллейтенанта кулаком, что чуть не сбил его с ног. Жемчужины рассыпались попеску.Каузак и его люди стремительно, подобно пловцам, прыгающим в воду,бросились за жемчужинами, полагая, что с мщением можно подождать. Ониползали на четвереньках, старательно разыскивая жемчужины и не обращаявнимания на то, что над ними развернулись важные события.Левасер, положив руку на эфес шпаги, с побледневшим от бешенства лицомвстал перед капитаном Бладом, собравшимся уходить.

– Пока я жив, ты ее не получишь! – закричал он.

– Тогда это будет после твоей смерти, – сказал Блад, и клинок его

шпаги блеснул на солнце. – Наш договор предусматривает, что любой из членовэкипажа кораблей, кто утаит часть трофеев хотя бы на один песо, должен бытьповешен на нок-рее. Именно так я и намерен был с тобой поступить. Нопоскольку тебе не нравится веревка, то, так и быть, навозная дрянь, я ублажутебя по-иному!Он знаком остановил людей, которые пытались помешать столкновению, и созвоном скрестил свой клинок со шпагой Левасера.Д'Ожерон ошеломленно наблюдал за ним, совершенно не представляя, чтоможет означать для него исход этой схватки. Между тем два человека изкоманды "Арабеллы", сменившие негров, охранявших французов, сняли бечевку сголовы молодого человека. Его сестра, с лицом белее мела и с выражениемдикого ужаса в глазах, поднялась на ноги и, прижимая руки к груди,неотступно следила за схваткой.Схватка закончилась очень быстро. Звериная сила Левасера, на которую онтак надеялся, уступила опыту и ловкости ирландца. И когда пронзенный в грудь

Левасер навзничь упал на белый песок, капитан Блад, стоя над сраженным

– Я думаю, это аннулирует наш договор, – сказал он.

Каузак равнодушным и циничным взглядом окинул корчившееся в судорогахтело своего вожака. Возможно, дело кончилось бы совсем не так, будь Левасерчеловеком другого склада. Но тогда, очевидно, и капитан Блад применил бы кнему другую тактику. Сейчас же люди Левасера не питали к нему ни любви, нижалости. Единственным их побуждением была алчность. Блад искусно сыграл наэтой черте их характера, обвинив капитана "Ла Фудр" в самом тяжкомпреступлении – в присвоении того, что могло быть обращено в золото иподелено между ними.И сейчас, когда пираты, угрожающе потрясая кулаками, спустились котмели, где разыгралась эта стремительная трагикомедия, Каузак успокоил ихнесколькими словами.Видя, что они все еще колеблются, Блад для ускорения благоприятнойразвязки добавил:

– На нашей стоянке вы можете получить свою долю добычи с захваченного

нами "Сантьяго" и поступить с ней по своему усмотрению. Как видите, япоступаю честно.И в ответ на эти слова пираты одобрительно зашумели. Сопровождая Блада,они вместе с обоими пленниками пересекли остров и пришли к стоянке"Арабеллы".Во второй половине дня, после раздела добычи, они бы расстались, еслибы Каузак, по настоянию своих людей, избравших его преемником Левасера, непредложил капитану Бладу услуги всей французской команды.

– Хорошо, я согласен, – ответил Блад, – но только при обязательном