Одиссея капитана Блада - Рафаэль Сабатини

– О, боже мой! Значит, я еще и виноват, что…

– А разве я посадил "Ла Фудр" на мель посреди озера? Вы понадеялись на

себя, отказались от лоцмана. Это привело к тому, что мы потеряли тридрагоценных дня на разгрузку вашего корабля, чтобы стащить его с мели. Заэти три дня жители Гибралтара не только узнали о нас, но и успели скрыться.Вот что вынудило нас гнаться за губернатором и потерять у стен этойпроклятой крепости около сотни людей и две недели времени! Вот в чем причинанашей задержки! А пока мы со всем этим возились, подоспела испанскаяэскадра, вызванная из Ла Гуайры кораблем береговой охраны. Но даже и сейчасмы могли бы вырваться в открытое море, если бы не был потерян "Ла Фудр". Ивы еще осмеливаетесь обвинять меня в том, в чем виноваты вы сами или,вернее, ваша глупость!Надеюсь, вы согласитесь со мной, что сдержанность Блада трудно неназвать удивительной, если учесть, что испанской эскадрой, сторожившей выход

из озера Маракайбо, командовал его злейший враг – дон Мигель де

Эспиноса-и-Вальдес, адмирал Испании. У адмирала, помимо долга перед страной,были, как вам уже известно, и личные причины желать встречи с Бладом из-заистории, которая произошла около года назад на борту "Энкарнасиона" изавершилась смертью его брата дона Диего. Вместе с доном Мигелем плавал иего племянник дон Эстебан, еще более, чем сам адмирал, жаждавший мщения.И все же капитан Блад сохранял полное спокойствие и высмеивал трусливоеповедение Каузака.

– Сейчас нечего говорить о том, что сделано в прошлом! – закричал

Каузак. – Вопрос сейчас стоит так: что мы теперь будем делать?

– Такого вопроса вообще не существует! – отрезал Блад.

– Как не существует? – кипятился Каузак. – Испанский адмирал дон

Мигель обещал обеспечить нам безопасность, если мы немедленно уйдем, оставивгород в целости, если мы освободим пленных и вернем все, что захватили вГибралтаре.Капитан Блад улыбнулся, зная цену обещаниям дона Мигеля, а Ибервиль, нескрывая своего презрения к Каузаку, сказал:

– Это лишний раз доказывает, что испанский адмирал, несмотря на все

преимущества, какими он располагает, все же боится нас.

– Так это потому, что ему неизвестно, насколько мы слабы! – закричал

Каузак. – Нам нужно принять его условия, так как иного выхода у нас нет.Таково мое мнение.

– Но не мое, – спокойно заметил Блад. – Поэтому-то я и отклонил эти

условия.

– Отклонили? – Широкое лицо Каузака побагровело. Ропот стоявших

позади людей подбодрил его. – Отклонили и даже не посоветовались со мной?

– Ваш отказ ничего изменить не может. Нас большинство, так как Хагторп

придерживается того же мнения, что и я. Но если вы и ваши французскиесторонники хотите принять условия испанца, то мы вам не будем мешать.Пошлите сообщить об этом адмиралу. Можно не сомневаться, что ваше решениетолько обрадует дона Мигеля.Каузак сердито посмотрел на него, а затем, взяв себя в руки, спросил:

– Какой ответ вы дали адмиралу?

Лицо и глаза Блада осветились улыбкой.

– Я ответил ему, что если в течение двадцати четырех часов он не

гарантирует нам свободного выхода в море и не выплатит за сохранностьМаракайбо пятьдесят тысяч песо, то мы превратим этот прекрасный город вгруду развалин, а затем выйдем отсюда и уничтожим его эскадру.Услышав столь дерзкий ответ, Каузак потерял дар речи. Однако многимпиратам из англичан пришелся по душе смелый юмор человека, который, будучи взападне, все же диктовал свои условия тому, кто завлек его в эту ловушку. Втолпе пиратов раздались хохот и крики одобрения. Многие французскиесторонники Каузака были захвачены этой волной энтузиазма. Каузак же со своимсвирепым упрямством остался в одиночестве. Обиженный, он ушел и не могуспокоиться до следующего дня, который стал днем его мщения.В этот день от дона Мигеля прибыл посланец с письмом. Испанский адмиралторжественно клялся, что, поскольку пираты отклонили его великодушноепредложение, он будет ждать их теперь у выхода из озера, чтобы уничтожить.Если же отплытие пиратов задержится, предупреждал дон Мигель, то, как толькоего эскадра будет усилена пятым кораблем – "Санто Ниньо", идущим к нему изЛа Гуайры, он сам войдет в озеро и захватит их у Маракайбо.На сей раз капитан Блад был выведен из равновесия.

– Не беспокой меня больше! – огрызнулся он на Каузака, который с

ворчанием снова ввалился к нему. – Сообщи адмиралу, что ты откололся отменя, черт побери, и он выпустит тебя и твоих людей. Возьми шлюп note 55 иубирайся к дьяволу!Каузак, конечно, последовал бы этому совету, если бы среди французовбыло единодушие в этом вопросе. Их раздирали жадность и беспокойство: уходяс Каузаком, они начисто отказывались от своей доли награбленного, а также иот захваченных ими рабов и пленных. Если же хитроумному капитану Бладуудастся выбраться отсюда невредимым, то он, конечно, на законном основаниизахватит все, что они потеряют. Одна лишь мысль о такой ужасной перспективебыла слишком горькой. И в конце концов, несмотря на все уговоры Каузака, егосторонники перешли на сторону Питера Блада. Они заявили, что отправились вэтот поход с Бладом и вернутся только с ним, если им вообще доведетсявернуться. Об этом решении угрюмо сообщил ему сам Каузак.Блад был рад такому решению и пригласил бретонца принять участие всовещании, на котором как раз в это время обсуждался вопрос о дальнейшихдействиях. Совещание происходило в просторном внутреннем дворикегубернаторского дома. В центре, окруженный аркадами каменногочетырехугольника, под сеткой вьющихся растений бил прохладный фонтан. Вокруг

фонтана росли апельсиновые деревья, и неподвижный вечерний воздух был напоен

их ароматом. Это было одно из тех приятных снаружи и внутри сооружений,которые мавританские архитекторы строили в Испании по африканскому образцу,а испанцы затем уже перенесли в Новый Свет.В совещании принимали участие всего лишь шесть человек, и онозакончилось поздней ночью. На этом совещании обсуждался план действий,предложенный Бладом.Огромное пресноводное озеро Маракайбо тянулось в длину на сто двадцатьмиль, кое-где достигая такой же ширины. Его питали несколько рек, стекавшихсо снежных хребтов, окружавших озеро с двух сторон. Как я уже говорил, озероэто имеет форму гигантской бутылки с горлышком, направленным в сторону моряу города Маракайбо.За этим горлышком озеро расширяется снова, а ближе к морю лежат двадлинных острова – Вихилиас и Лас Паломас, закрывая выход в океан.Единственный путь для кораблей любой осадки проходит между этими островамичерез узкий пролив. К берегам острова Лас Паломас могут пристать тольконебольшие, мелкосидящие суда, за исключением его восточной оконечности, где,

господствуя над узким выходом в море, высится мощный форт, который во время