Бесшумный фронт - Люциан Воляновский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
14 августа 1953 года. Генрик Кой успел старательно организовать свою шпионскую сетку. Он собрал определенные информации о размещении войсковых частей и аэродромов, о вооружении, о промышленных предприятиях. Он собирался кое-что приукрасить и... требовать за это много. Не удалось! Его ожидает следствие — теперь придется дать ответ за все преступления.
Одновременно начинается ликвидация коричневой паутины, которую растянули над Силезией оба агента. За теми, кто понадеялись на обещания Коя и Петрушки, захлопываются двери камер. Но Петрушка пока еще на свободе. Как упрямый жучок, он продолжает летать с места на место и вести свою «работу»...
Глава сорок девятая Очная ставка
«Альфред Юранек, родившийся 21 апреля 1927 /ода, в с. Малая Домбровка, проживающий там же, утерял паспорт... »
Такое объявление должно было поступить в одну из силезских газет. Однако его так никто и не подал в редакцию, никто не напечатал... История этого объявления была довольно необычной.
30 августа 1953 года Альфреда Юранека, рабочего металлургического завода в Шопеницах, ровно в 13 часов 33 минуты вызвали к воротам завода. Там его ожидал Альфред Петрушка. Они коротко поговорили, и Юранек согласился на предложение своего старого приятеля. Ну что, в самом деле, тут плохого! Поехать в Прудник и там вызвать из дому какую-то женщину. За проезд платит Петрушка да еще обещает «компенсацию» за хлопоты. Может быть, эта женщина замужем и Петрушка боится ее мужа, он ведь всегда был заядлым бабником?
После работы Юранек отправился с приятелем в Кендзежин. Здесь им пришлось ждать поезда. Они вышли из вокзала и стали прогуливаться по улице. По пути Петрушка нарисовал перед Юранеком прекрасную картину жизни в Западной Германии, где он работает в солидной фирме.
Наболтав с три короба, Петрушка немного приободрился. И вдруг Альфред Юранек не без изумления услышал, что его собеседник хотел бы увидеть фотографию. Какую? Чью? На этот раз Юранека!.. Парень начинает шарить по карманам, заглядывает во все отделения маленького бумажника, но нигде не находит ничего подходящего. Любопытно все-таки, для чего понадобилась Петрушке его фотография? На память, что ли?
— Так ведь у тебя есть фото на паспорте... — напоминает Петрушка.
Юранек достает паспорт и протягивает его приятелю. Тот спокойно и небрежно (что свойственно людям, уверенным в важности своей миссии) прячет паспорт в карман. Затем достает из портфеля новенькие швейцарские часы и — так же спокойно, не говоря ни слова — протягивает их ошеломленному Юранеку. Парень не понимает смысла такой сделки и спрашивает:
— Послушай, без шуток... что Я буду делать теперь?
Петрушка явно недоволен мелочностью коллеги. Снова его рука отправляется в карман и... бумажка в двадцать злотых меняет своего хозяина, направляясь вслед за часами.
— Ф-фу, подумаешь, важное дело! — усмехается агент. — Дашь объявление в газету о потере — и все в порядке!.. А часы теперь твои...
Оба Альфреда — Юранек и Петрушка (первый, обедневший на паспорт, но разбогатевший на часы и двадцать злотых) — едут дальше. Появляются в Пруднике, где Юранек идет к родителям Стоклоса. Возвращается очень скоро. Все в порядке. Юранек узнал, что Элижбета Стоклоса в добром здравии и что в скором времени даже выходит замуж. Приободрившийся в душе Петрушка показывает Юранеку свой пистолет и уверяет, что не боится никого и ничего.
Однако условиться о встрече с Элижбетой в Гливицах Петрушка все же поручает Юранеку. Он, Петрушка, будет ждать Элижбету в маленьком сквере, где Генрик Кой когда-то ждал ту же особу. Юранек идет к Элижбете в качестве курьера посланца «канцлера агрессии». И на сей раз он возвращается с доброй вестью: завтра Элижбета приедет в Гливицы...
— Ладно, теперь можешь идти! — говорит Петрушка.
Он сует в руку Юранеку комок несчитанных, вынутых наобум из кармана бумажных злотых.
Становится совсем темно. Юранек спешит к фонарю и там старательно разглаживает помятые банкноты «гонорара». Парень плюется от злости: за такую дорогу, за хлопоты и все побегушки он получил только две бумажки по пятьдесят и три пятерки!
Ныне Альфред Юранек имеет целых восемь лет, чтобы подумать над неоплачиваемостью самых малых услуг, оказанных геленовским агентам. Он так и не успел сделать объявления о своем «утраченном» паспорте, который вместе с Петрушкой должен был отправиться в Западный Берлин и после соответствующей обработки облегчить передвижение по Польше очередному посланцу Гелена.
...Вокзал в Гливицах в эту пору дня полон пассажиров. Они на короткое время скапливаются у касс, приобретают билеты, потом пьют пиво или едят сосиски, внимательно слушают объявления о приходе и отбытии поездов. За столиком в буфете сидит молодой человек и шепотом разговаривает с явно встревоженной кудрявой брюнеткой. Люди, ответственные за изоляцию нашего общества от агентов Гелена, не слышат слов, которые звучат за этим столиком. Лишь позже они смогли узнать, что Петрушка сообщил Элижбете о том, что ее Генрик Кой арестован. И случилось это (Петрушка сказал об этом с обычной уверенностью, не допускавшей у собеседника никакого сомнения) в результате измены ее прежнего «нареченного» — Игнацека. Затем Петрушка торжественно обещает Элижбете перебросить ее в Западный Берлин. Но не об этом думает она. Ее мучит беспокойство за судьбу любимого человека, приводит в отчаяние крушение планов на супружество и спокойное счастье, угнетает позднее раскаяние в том, что запуталась сама и оплела паутиной измены того, второго...
Издали доносится гудок паровоза, возвещающий отход поезда. Оба собеседника встают. Пора расставаться. Петрушка старается скрыть беспокойство и этим поддержать перепуганную женщину, хотя сам в душе трясется от страха. Он рассчитывал, что Стоклоса знает нечто более конкретное и развеет его страхи. Обманывал себя надеждой на то, что Кой предпочел спокойную норку в Доме на улице Мицкевича, 9 всяким рискованным поездкам по Польше. Но, увы! Это не так — Кой пропал без вести. Теперь надо побывать на «контрольном пункте» у сестер Будзинских в Новой Соли. Это последняя надежда...
Молодой человек в форме курсанта горной школы, видимо, уставший с дороги и «дремлющий» за соседним столиком, положив голову на руки, явственно слышит, как из груди Элижбеты при расставании с Петрушкой вырывается стон:
— Ах, Генек, Генек! Когда-то я теперь увижусь с ним...
Офицер отделения контрразведки в Ополе, который через час читает эту фразу в рапорте, слегка подчеркивает ее карандашом и показывает товарищу:
