Полночь! Нью-Йорк - Марк Миллер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Давно проснулась?
– Я не спала.
Лео перевел взгляд на пейзаж за стеклом и увидел, что снова пошел снег. Крупные снежинки кружились в воздухе, создавая обстановку детского праздника и чистой радости. «Возможно, это моя последняя зима…» – меланхолично подумал он.
– Нужно успеть вернуться в Нью-Йорк, пока дороги не замело…
– Будьте осторожны, – наставляла их через полчаса миссис Ван Меегерен. – Лоррен, милая, я очень рада, что мы познакомились, и надеюсь как можно скорее снова увидеть вас в нашем доме.
Лоррен тронула искренняя теплота этой фразы, тем более что старший Ван Меегерен простился с ними куда сдержаннее, а Лео упрямо молчал. Он так злился на отца, что боялся сорваться, если скажет хоть слово.
– Берегитесь гололеда! – наставительным тоном произнесла Китти.
– Если потеряешь сцепление с асфальтом, – перенял эстафету Тим, – смотри в ту сторону, где хочешь оказаться, и тихонько крути руль туда же. Держи траекторию. Не тормози и не ускоряйся.
– Слушаюсь, сэр! – рявкнул Лео и улыбнулся.
– Гололедное место практически невозможно заметить издалека, но, если включишь фары, увидишь отсвет. Это работает только днем.
Лео посмотрел на сестру:
– Есть хоть что-нибудь, чего не знает этот мальчик?
– Я не мальчик!
Китти взъерошила сыну волосы и сказала:
– Такого немного, братец, уж не знаю, хорошо это или плохо.
Холодный влажный воздух коснулся лица Лоррен, когда она вышла на крыльцо.
– Мне понравились твоя мать, твоя сестра и даже твой отец: они не жеманные, общаются просто, без церемоний. А Тима я уже полюбила.
Последнее замечание доставило Лео удовольствие.
Они ехали по просторам Дикого Леса[161] по шоссе 23А, и дорога белым шарфом ложилась под колеса машины. Лео вел осторожно, ускорялся аккуратно, выше восьмидесяти скорость не набирал. Он залил полный бак на заправке у Хейнс-Фоллс, прямо перед ними снегоуборщик расчистил асфальт, но Лоррен все равно с тревогой всматривалась в стремительно темнеющее небо.
Лео глядел только на дорогу, а Лоррен искоса, украдкой, посматривала на его осунувшееся, усталое лицо. Она почувствовала, что задыхается от одной только мысли о сгустке мрака, поселившемся внутри Лео. Он будет расти и в конце концов поглотит Лео, как черная дыра – соседние галактики.
Не позволяй страшной мысли угнездиться в твоей башке, идиотка! Она смертоносна!
– Я обдумал вчерашний рассказ отца, – сказал Лео.
Гигантские заснеженные ели, обрамлявшие дорогу, и обледеневшие сугробы напоминали декорации сказочной феерии.
Лоррен в короткой джинсовой юбке, ребристых колготках, толстых шерстяных носках, бежевой водолазке, клетчатом пончо с бахромой и коричневых кожаных ботинках напоминала хиппушку конца шестидесятых. «Плевать на стиль! – думала она. – Зато тепло…»
– Ну и?..
– Вспомни, как он закрылся. Никогда не видел его таким… враждебным. Что-то происходит, вот только я не понимаю что…
– Думаешь, он может знать того, кто нам нужен? – удивилась она, но вопрос задала небрежным тоном, боясь обидеть Лео.
Тот покачал головой:
– Нет. С какой стати? А если бы знал, непременно рассказал бы, поверь. Он хороший человек и оказал бы нам любую помощь. Но есть кое-что еще…
– Согласна.
– Мы возвращаемся к тому же вопросу: может преступник действовать одновременно в Париже и Нью-Йорке?
– Это не один и тот же человек.
– Верно.
– Считаешь, моему брату грозит опасность?
– Пока сталкера не задержат, в опасности будут все.
Лоррен готова была удариться в панику.
– Твои два По́ля могут нанять телохранителей?
– Да. Во всяком случае, на какое-то время.
– Вели матери уехать из Парижа. Ей есть где укрыться?
– В Боньё – это в Любероне – у нас есть дом. Там живет семейная пара, сторожит. Они за матерью присмотрят.
– Прекрасно. Остается Димитри…
– Брат слишком большой гордец, – ответила Лоррен. – Он ни за что не станет прятаться.
В голосе Лоррен прозвучала тревога, Лео посмотрел на нее и хитро улыбнулся:
– Есть одно решение.
– Какое?
– Пусть летит в Нью-Йорк. Скажи, что тебе страшно, что ты просишь его защиты…
Она задумалась, улыбнулась и кивнула:
– Может сработать. У него разряд по… забыла, как называется это боевое искусство… Димитри обожает разыгрывать рыцаря и прилетит.
Сообщение пришло в тот самый момент, когда они наконец покинули леса и выезжали по автомагистрали штата Нью-Йорк у деревни Согертис.
У тебя все хорошо? Сьюзен сказала, что ты куда-то отлучилась.
Это был Поль-Анри. Она напечатала ответ.
В Нью-Йорке, в Нижнем Манхэттене, в штаб-квартире департамента полиции Нью-Йорка, детектив Доминик Финк разглядывал документ, лежавший перед ним среди груды бумаг, ноутбука, стаканчика горячего кофе, сэндвича с пастромой и капустным салатом на ржаном хлебе. Через окно своего кабинета он видел подъездной пандус Бруклинского моста. Напротив тянули головы вверх новые небоскребы. Будущие резиденции миллионеров с иронией взирали сверху вниз на здание департамента, отвечающего за дешевое городское жилье.
Финка нисколько не удивляло нелепое соседство. Некоторые профессии лишают человека всех иллюзий, и работа полицейского принадлежит к их числу.
С улицы доносился приглушенный вой сирен, кряканье клаксонов и рычание моторов. Финк любил этот фоновый шум, как автограф родного города, и с удовольствием открыл бы окно и послушал голос пробок и свист пурги над замерзшими улицами. Инспектор, в отличие от большинства людей, любил холодные белые зимы – они напоминали ему о детстве, прошедшем в жалкой квартирке на другом берегу реки.
Откусив от сэндвича, он задумался над смыслом того, что лежало перед ним. На вид – ничего подозрительного, и все же… Он запросил у судьи ордер на проверку телефонных звонков Сьюзен Данбар и Эда Констанцо. И ему повезло. Женщина больше тридцати раз звонила в декабре в Париж на один и тот же номер. Возможно, по работе, но почему ночью? Тот, кто отвечал Данбар, был не на работе, а дома.
Интересно…
Финк еще раз взглянул на имя абонента Сьюзен Данбар: Поль-Анри Саломе. Компаньон Лоррен Демарсан по DB&S. Полицейский мог бы, не боясь проиграть, поставить на то, что в случае смерти одного из трех компаньонов его доля отходит к двум остальным.
Финк был рыжим, как лис, и таким же хитрым, – во всяком случае, так ему нравилось думать. Он не представлял, как глубоко заблуждается.
Полночь в Париже, вечер того же дня.
Поль-Анри Саломе стоял на одной из передвижных лестниц в своей библиотеке и рассматривал первое издание «Госпожи Бовари», выпущенное в 1857 году, in duodecimo[162], в сафьяновом переплете на прочной веленевой бумаге. Редкое издание.
В соседней гостиной зазвонил телефон. Поль-Анри потуже затянул пояс халата из камчатого шелка и по восточному ковру босиком дошел до винтажного аппарата.
– Слушаю…
– It’s me…[163]
Короткая пауза.
– Это Сьюзен, – повторила женщина. – Боюсь, Лоррен что-то подозревает.