Черная мантия. Анатомия российского суда - Борис Миронов

Обвинение озаботилось обосновать суду мотивы покушения на Чубайса, которыми-де руководствовались подсудимые, — их экстремистские взгляды, сформировавшиеся от прочтения книги Бориса Миронова «Приговор убивающим Россию». Книгу сыскали в машине подсудимого Квачкова и на квартире его сына Александра. И хотя на двухстах страницах книги имя Чубайса упоминается всего лишь дважды с уже сбывшимся ныне прогнозом последствий реформы электроэнергетики страны и в ней отсутствуют какие-либо призывы к уничтожению Чубайса, это не помешало следствию вшить в уголовное дело лингвистическое заключение, что книга сеет рознь и содержит критику существующей власти. Однако благодаря именно этой книге, как вещдок фигурирующей в деле, хоть один вопрос стал ясен до конца: появление в этом странном уголовном деле аспиранта-историка Ивана Миронова — сына автора книги, экс-министра печати, писателя Бориса Миронова. По Ивану Миронову никаких доказательств, если не считать его телефонных звонков из Одинцовского района да вещей, изъятых при задержании: общегражданского паспорта, удостоверения помощника депутата Госдумы Глазьева, телефонов, ключей и травматического пистолета «Оса» с разрешением на его ношение. Книга же отца в корне меняла дело! Ясно, что два года тюрьмы Ивана Миронова и нынешний суд над ним — это месть самого Чубайса Борису Миронову за раскрытые им чубайсовские планы по развалу электроэнергетики страны и России в целом.

Прокурор нанес последние мазки на представленное им суду полотно «Покушение на видного общественного и государственного деятеля Чубайса А. Б.». Что получилось? 17 марта 2005 года бронированный с высшей степенью защиты БМВ председателя РАО «ЕЭС России» в сопровождении одной лишь машины охраны и впервые без перекрытия дорог сотрудниками ГИБДД выехал с дачи Чубайса в поселке Жаворонки в направлении Москвы. Чубайса в машине кроме его водителя и помощника никто не видел, даже охранники из машины сопровождения. Был ли он там вообще — не доказано.

Сначала машина охраны шла впереди БМВ Чубайса, но как только броневик обогнал охранников, раздался взрыв на обочине. БМВ Чубайса, чуть сбросив скорость, умчался дальше, машина охраны остановилась, охранники решили посмотреть что случилось. Задачу охранять Чубайса опытные офицеры не исполнили. Почему? Задачи такой не было или охранять было некого — суд не установил.

На месте происшествия, ближе к эпицентру взрыва, чем БМВ Чубайса, оказалась автомашина Вербицкого марки ВАЗ. У нее вылетели стекла и вздулась крыша. Сам Вербицкий не пострадал. В тот же час прибывшие на место происшествия взрывотехники определили массу взрывчатого вещества в 500 граммов тротила. Позже эксперт, опираясь на протокол осмотра места происшествия, составленный следователем, определит мощность взрывного устройства в диапазоне от 3,5 до 11 кг в тротиловом эквиваленте. Почему эксперт не был на месте происшествия, почему в расчет не принимались даже фотографии пострадавших машин — суд не стал выяснять.

Когда бронированный ВМВ Чубайса умчался с места происшествия, двое неизвестных в маскхалатах обстреляли из автомата машину охраны. Охранникам их начальник приказал по телефону ответный огонь не открывать.

Двигавшуюся по МКАД машину Чубайса нагнала сменная машина РАО «ЕЭС» с водителем Тупицыным, чтобы пересадить Чубайса на исправный автомобиль. Тупицын, как и другие свидетели, не увидел в тот момент повреждений на броне БМВ, не заметил следов волнения у Чубайса и его помощника, не слышал ни их разговоров, ни телефонных звонков. О самом покушении водитель узнал лишь вечером из новостей по телевизору!

В РАО «ЕЭС» Чубайс прибыл на сменной машине, что много лет скрывалось от следствия и суда. Бронированный БМВ Чубайса приехал в РАО лишь минут сорок спустя. Изрешеченную пулями и осколками машину предъявили следователям и прессе уже в гараже. Осталось невыясненным, где находились и чем занимались в это время несшие свою вахту охранники второй машины сопровождения, один из которых вскоре скоропостижно скончался. Почему не их, а сменную машину вызвали на подмогу Чубайсу? Почему водителя сменной машины Тупицына даже не предупредили, для чего он едет встречать Чубайса? Почему Тупицын поехал за Чубайсом один, без охраны? Почему в машине Чубайса в этот день вообще не было охраны? Почему все эти вопросы не выяснило следствие? Почему на них не стал искать ответы суд?.. Даст ли теперь суд возможность защите найти ответы на эти вопросы, покажут ближайшие заседания. 

«Подсудимыми не пахло» (Заседание тридцать восьмое)

Когда прокуратура, расследуя громкие дела, хочет убедить общество в дотошности и основательности своих обвинительных заключений, она непременно подчеркивает сколь велико количество томов в деле. Оглушительные цифры сами по себе способны внушить мысль о доказанности преступления. Вот и в деле о покушении на Чубайса — шестьдесят семь томов. Правда, половина из них — протоколы трех предыдущих судебных процессов, два из которых были предусмотрительно разогнаны из-за явной склонности присяжных признать подсудимых невиновными, а оправдательный вердикт третьего процесса Верховный суд отменил. В сухом остатке не больше тридцати пяти томов, но и они пугают воображение гипотетическим количеством обличительных фактов, которые можно в эти тома утрамбовать. Но на нынешнем заседании наши обывательские иллюзии были беспощадно развеяны. Оказывается, в уголовное дело подшивают не только факты и документы, подтверждающие вину подсудимых. Нет! Туда подшивают и не подтверждающее их вины, попросту говоря, туда вшивают все, что вшивается. А как иначе следователям нагонять листаж и объем, чтобы восхищать население невиданными достижениями в блистательном раскрытии преступлений.

В деле о покушении на Чубайса защита получила право предъявлять присяжным заседателям доказательства невиновности подсудимых. Начали с оглашения экспертиз, процедуры весьма изнурительной. Несколько часов кряду адвокаты зачитывали дактилоскопические, биологические, почвоведческие, криминалистические экспертные заключения, в которых научные термины калейдоскопически сменяли друг друга, не делаясь от того более понятными. Но пытливому слушателю, стремящемуся докопаться до истины, было что почерпнуть в выводах экспертов.

Для начала присутствующие прослушали две комплексные криминалистические экспертизы вещдоков, изъятых у подсудимого В. В. Квачкова. В первой исследовалась вся снятая с Квачкова одежда — от куртки до майки и носков с целью выявить «следы металлизации и оружейной смазки», а также «следы продуктов выстрелов». Даже грязь на ботинках изучили, но припертая к микроскопу грязь отказалась свидетельствовать, что обвиняемый топтал обочину Митькинского шоссе. Ничего кроме частиц, «похожих на волосы животного», сыщики в вещах Квачкова не отрыли. Однако какое животное — кот, собака, антилопа гну или бенгальский тигр — оставило на одежде Квачкова свои «волосы», экспертиза не смогла установить. Впрочем, для следствия это уже не представляло интереса, ведь Чубайса травили не собаками и уж тем более не тиграми. Вторая экспертиза занималась теми же проблемами с вещами, изъятыми из машины Квачкова, — с одеялом, ковриком и тремя фрагментами материи. И пришла к тем же выводам, что и первая — никаких подтверждений участия подсудимого в происшествии на Митькинском шоссе. Третья экспертиза взялась за самого В. В. Квачкова: с рук срезали ногти и ацетоном смыли руки. «Срезы и смывы», а также грязь под ногтями дотошно изучили, и вновь оказалось, что «на ногтях и в подногтевом содержимом следов металлизации, взрывчатых веществ, оружейной смазки не имеется».

Особый интерес представляла серия дактилоскопических экспертиз. Отпечатки пальцев снимали чуть ли не со всех предметов на даче Квачкова, в его машине и гараже — на канистре, на обрывках скотча из мусорного ведра, на машинке для создания управляемых минных полей, на бутылках, рюмках и стаканчиках, на взрывпакете и сигнальном патроне, а также на банках, ложках, мусорном ведре из съемной квартиры в Жаворонках… Три вывода сделали эксперты: во-первых, на многих вещах «следов папиллярных узоров рук не обнаружено и не выявлено», во-вторых, «выявленные папиллярные следы узоров рук не пригодны для идентификации», в-третьих, «следы папиллярных узоров рук оставлены не Квачковым, не Яшиным, не Найденовым, не Мироновым, а другими лицами».

Эксперты-биологи пытались установить, как им предписывало неутомимое в постижении новых знаний следствие: «являются ли объекты, изъятые при осмотре дома Квачкова, волосами, кому они принадлежат и с какой части тела происходят». Для сравнения были взяты образцы волос с «пяти областей головы» подсудимых Квачкова, Найденова, Яшина. Эксперт подтвердил, что «изъятые при осмотре дома Квачкова объекты являются волосами и происходят с головы», причем волосы эти имели разную, порой трагическую судьбу: «волос коричневого цвета окраске и завивке не подвергался», «волос светлый подвергался обесцвечиванию, но завивке не подвергался», «волос каштанового цвета являлся отжившим, мертвым, седым». Но вот какая грусть: все эти крашеные и некрашеные, седые и обесцвеченные, мертвые и живые волосы «не происходили» с голов подсудимых!