Женщина на все времена - Элизабет Хэран
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Веранги устал и шел медленнее. Нола твердо решила найти ребенка, но не знала, что ей делать. Она спешилась и попыталась найти какие-нибудь следы, но для этого нужно было уметь читать книгу австралийской природы. Собственно говоря, она ничего другого не ожидала, но, может быть, случится еще одно чудо. Ведь сумела же она найти тех, кто отыскал воду на земле Ленгфорда Райнхарта! И вот что за этим последовало…
— Гален Хетфорд не простит мне, если с Шеннон что-нибудь случится, — сказала она Веранги. — Я и сама себе этого никогда не прощу.
Несколько часов Нола пыталась найти следы девочки. Все безрезультатно. Земля и там и здесь казалась ей абсолютно одинаковой. Горизонт различить она не могла. Небо и земля, казалось, слились друг с другом. Все кругом было незнакомым, и где находится ферма, она понятия не имела. Молодая женщина поняла, что заблудилась, но тревоги у нее это не вызвало — уж наверное, Веранги найдет дорогу домой. Учительницу терзал страх за Шеннон. Все ее мысли были с маленькой девочкой, которая сейчас неизвестно где-то. Этот страх за ребенка, которого Нола Грейсон в своей жизни еще не испытывала, оказался таким нестерпимым, что она заплакала.
— Шеннон! Ну где же ты?
Солнце палило нещадно. Нола шла, беспрестанно оглядываясь по сторонам, и вела под уздцы Веранги. Конь плелся за ней, апатично повесив голову. Время от времени он вытягивал шею и прядал ушами. Нола приободрилась.
— Что ты слышишь, малыш? — спросила она. — Нас зовет Шеннон?
Однако лошадь снова повесила голову, и надежды молодой женщины улетучились.
Нола была совсем без сил. Ей ужасно хотелось пить. Язык, по ощущениям, был таким же, как песок под ее распухшими ногами. Она бросилась на поиски девочки, ничего не взяв с собой, и сейчас горько корила себя за такое безрассудство. Вот найдет она Шеннон, и девочка попросит пить… Им обеим придется мучиться от жажды только потому, что она действовала не подумав. Нола Грейсон обругала себя последней дурой.
Лошади нужно было немного передохнуть, и молодая женщина нашла ей защиту в тени двух деревьев — тех, которые первыми попались им на пути.
— Долго мы здесь стоять не сможем, Веранги. Нужно искать Шеннон.
Она села, прислонилась спиной к стволу и закрыла глаза. Лошадь спокойно стояла за ней, отгоняя хвостом мух от себя и заодно от хозяйки. Через несколько минут Нола открыла глаза и уставилась невидящим взглядом на равнину. Со лба тек пот, и она вытирала его руками — платка у нее тоже не оказалось. Она присмотрелась повнимательнее к характерному возвышению чуть поодаль. Могила. По телу молодой женщины, несмотря на жару, пробежала холодная дрожь. Нола Грейсон вскочила с места.
— Я найду Шеннон, — она сказала это земле, небу, тому, кто на небе.
Учительница оставила Веранги в тени, а сама вышла на солнце.
— Шеннон! — закричала, вернее, захрипела она.
Хэнк Бредли уже почти потерял надежду найти Нолу, но вдруг его внимание привлекли два эвкалипта, единственные на много миль кругом. Он поехал к ним и увидел Веранги. Невдалеке стояла учительница. Оба были измучены до полусмерти. На радостях Хэнк обнял молодую женщину. Она ему тоже очень обрадовалась, но ее первая мысль была о девочке.
— Вы нашли Шеннон? — с тревогой спросила она, освобождаясь из объятий.
— Ее ищут Гален и Джимми. Не беспокойтесь, они ее обязательно найдут. Джимми — лучший следопыт из тех, кого я знаю, а я знаю многих. Слава богу, я вас отыскал, Нола. Я уж боялся вас никогда больше не увидеть. Вам нельзя было уезжать одной!
— Я об этом не подумала, Хэнк. Я так испугалась из-за Шеннон! Я ничего вообще не соображала. Мысль была только одна — найти малышку.
— И все-таки это была ошибка! Нужно было ждать нас! Ну нельзя вам одной ездить! Мало ли что могло с вами случиться! И воды у вас нет!
Бредли дал ей свою флягу, а другую вылил в шляпу, чтобы напоить Веранги. Пока Нола и лошадь пили, Хэнк озирался вокруг. Он тоже увидел могильный холмик. Ему в голову пришла мысль, которая совсем ускользнула от внимания Нолы. «Странно, — подумал он, — что здесь могила, никак не обозначенная, и так далеко от фермы».
— Поехали назад, — сказал он через минуту. — Я думаю, Шеннон уже дома.
В этом Хэнк Бредли ошибся — они вернулись в поместье первыми. Когда Гален с Шеннон на руках и Джимми, ведущий в поводу Пуговку, подъезжали к конюшне, Нола, совершенно измученная и физически, и эмоционально, бросилась им навстречу. Заплакала она еще в ту минуту, когда увидела вдалеке всадников и заметила, что Хетфорд держит на руках девочку.
Молодая женщина вытерла слезы и попыталась взять себя в руки.
— Ах, Шеннон, ну разве можно так поступать! Где ты была? — Нола попробовала было говорить строго, как и подобает учительнице, но ей это плохо удалось.
Охватившее ее ликование, что этот кошмар наконец закончился, было сильнее любых педагогических принципов.
Шеннон освободилась из рук отца и побежала к молодой женщине. Нола схватила малышку и крепко прижала ее к себе.
— Дай мне на тебя посмотреть, — она едва сдержала рыдания. — Ты не ранена? Мы так за тебя испугались — и Киган, и я. Тебе нельзя уезжать одной, поняла? Ты голодная? А пить хочешь?
Гален Хетфорд наблюдал за этой сценой и понимал, что сейчас Нола Грейсон и его дочка не видят никого, кроме друг друга. Они были всецело поглощены собой.
С трудом оторвавшись от Шеннон, Нола с тревогой посмотрела на управляющего поместьем. Наверное, он в гневе. В конце концов, ведь смотреть за детьми должна была она. В том, что произошло, вина только ее.
— Простите меня. Мне очень жаль, — это все, что она могла сказать.
Ответа Нола Грейсон дожидаться не стала и сразу пошла во флигель. Хетфорд не успел сказать молодой женщине, что ни в чем ее не винит. Больше того, он знает все новости — и про воду, и про то, что разъяренный Ленгфорд Райнхарт приказал ей уехать.
По лестнице в главном доме Гален Хетфорд поднимался, перешагивая сразу через две ступеньки. В коридоре перед комнатой Райнхарта он остановился и отдышался. Хозяин поместья, как обычно, сидел на своем привычном месте — в кожаном кресле у окна. Галену было безмерно жалко своего старшего друга. Уже много лет, как он предпочитает проводить время в этой комнате — самой дальней
