Ткань Ишанкара - Тори Бергер

до ног окатило ее страхом: Хи увидела мертвых. Она попятилась назад, пытаясь сохранить наибольшую дистанцию с внезапно ожившими мертвецами, обернулась к Тайре в поисках объяснений и замерла, заметив за ее плечом еще двоих. Пальцы Хи, сжимающие рукоять катаны, побелели от напряжения, в этот момент дедов меч был для нее единственной вещью, связывающей ее с реальностью, к которой она привыкла.

Все, что было дальше, Хидамари помнила плохо, кроме страшной картинки с полупрозрачным мужчиной, без особых усилий волокущим по земле извивающегося и орущего парня, еще недавно звавшего ее в гарем. Хи сделала пару шагов на негнущихся ногах и чуть не врезалась в одного из призраков.

Тайра среагировала мгновенно. Перепрыгнув через лежащего раненого, она перехватила шест ближе к концу и подсекла Хидамари под колени. Хи шлепнулась на спину, пытаясь смягчить падение левой рукой, меч, зажатый в правой, лязгнул по булыжнику улицы, и Тайра испытала облегчение от того, что длина шеста не позволила катане оказаться в опасной близости от ее головы. Тайра, развернув шест, приложила Хи поперек тела, прижимая ее к земле и блокируя руку с мечом, и упала в песок рядом с подругой.

– Лежи, не дергайся, – сказала Тайра. – Мне надо работать.

Тайра опустила голову и коснулась лбом горячего песка, следя за всеми внутренним взором и контролируя силу своих заклинаний. Когда едва живые от страха, подгоняемые призраками парни скрылись в закоулках старых кварталов, Тайра медленно сжала левую руку в кулак, обрывая магию, связывающую ее с неупокоенными, уничтожила разлитую по земле кровь, поднялась на ноги и осмотрелась.

Трое мертвых. Хорошо, хоть души удержала. Даже с учетом этого сэр ’т Хоофт по головке не погладит.

– Лежи, Хидамари, – с интонациями Сэла приказала Тайра и склонилась над первым телом.

Все так, как на практических с сэром ’т Хоофтом… Это просто препарат… Просто препарат…

Сначала проекция… Тайра провела рукой над телом первого погибшего, и в метре над ним засветилась голубовато-белым светом анатомически верная копия его тела. Подсветить зону повреждений… Проанализировать повреждения… Смещения тканей нет – катана была наточена на славу… Критических повреждений нет… Хорошо… Это хорошо… Инородные тела в ране… Конечно. Песок… Пыль… Волокна ткани… Очистить рану… Тайра пару раз вздохнула, выравнивая эмоции и подбирая величину магического потока, и удалила песок, пыль и ткань, очищая препарат для дальнейшей работы.

Что дальше? Срастить ткани. По очереди, постепенно, изнутри наружу… Тайра плела заклятья, наблюдая, как с пальцев стекают зеленые, фиолетовые и черные струи магии, кое-где дополненные красными искрами, компенсирующими потерю крови. Как на практических у сэра ’т Хоофта, только по-настоящему… Готово. Запустить тело… Поделиться жизненной силой и запустить тело… Сердце мертвого парня дернулось, почти что выпрыгнув из груди, Тайра уменьшила поток и выровняла его ритм. Проекция ожила, демонстрируя перезапуск всех необходимых для нормального функционирования тела процессов. Тайра осмотрела результат своей работы, сочла его удовлетворительным и перешла к финальной части. Вернуть душу в тело… Закрепить… Компенсация… Легкий стазис… Стабилизация… Снова компенсация… И сон.

Сон был необязательным, но полную реанимацию Тайра проводить не стала.

Когда третий мужчина был возвращен и погружен в сон, Тайра встала и подошла к краю обрыва. Надо было доделать еще одно дело, самое важное на сегодня.

Сэр ’т Хоофт рассказывал ей о неосязаемом и невидимом пределе, за которым для одних начинался свет, для других тьма, а для таких, как она и ее Наставник открывался бесконечный, ведущий в свет, тонкий белый мост Нижних Галерей, где им предстояло провести еще много лет, прежде чем Господь Бог согласился бы решить их дальнейшую судьбу. Но эти несчастные неупокоенные люди не были магами, и Тайра очень хотела, чтобы, переступив Грань, они растворились в радости и свете. Надо было просто показать им путь. Как это делать, Тайра не знала, а Сэл на зов так и не явился, зато откуда-то пришла уверенность в том, что все получится: она была некромантессой, а сэр ’т Хоофт говорил, что способность указывать путь у некромантов врожденная.

Мир светился зеленью, отблескивая изумрудными искрами некромантии. Тайра чувствовала, как на тридцатиградусной жаре холодеют ее пальцы, и видела, как зелеными, переливающимися черным и фиолетовым, потоками стекает с них магия смерти.

Все менялось. Горизонт приблизился почти к краю обрыва, небо опустилось вниз, и казалось, что можно погрузить в него ладонь, как в прохладный пруд, и от прикосновения по нему пойдут круги, как по настоящей воде. Тайра протянула руку, словно пыталась нащупать ручку и открыть дверь, и от ее прикосновения неизвестно к чему воздух перед ней заколебался, подернулся рябью, и внезапно жара отступила, осталось лишь приятное тепло, и воздух больше не был обжигающе горячим, и дорога под ногами не плавилась от зноя. Дверь не открылась, зато с неба, перевитые золотыми и серебряными нитями, складывающимися в сложный узор, медленно начали опускаться вниз столбы ослепительно белого света, и Тайра подумала, что самый первый киношник, который показал это в своем фильме, наверняка видел такое сам. Свет был настолько ярким, что ей было больно смотреть, и если бы не зеленый, сглаживающий реальные цвета, маркер, она обязательно прикрыла бы глаза ладонью. Когда сияние стало невыносимым, души умерших людей, пронизанные и светящиеся золотом и серебром, растворились в нем, слившись с изначальной силой творения этого мира, и через пару секунд, став невероятно болезненным и ярким, свет исчез. Осталось только небо, голубое сверху и желтое там, где оно соприкасалось с горизонтом, и горячий воздух дрожал и искажал просматривающуюся сквозь себя перспективу.

Тайра дошла до Хидамари, подняла свой шест, вернула его обратно в Арсенал, добралась до покосившегося забора и села на землю, спрятавшись в тени кривой яблони.

Хидамари лежала на спине и с закрытыми глазами созерцала вечность внутри себя, и Тайра подумала, что Хи является истинной внучкой своего деда и достойной наследницей своей прабабки. Было тихо, только раскаленный песок шуршал по вытертым камням старой улочки.

– Все, Хи, можешь оттаять, – устало сказала Тайра. – Все кончилось.

Хи не шевелилась еще минуты две. Наконец она медленно встала, прошлась до обрыва и заглянула вниз.

– Чтоб меня черти…! – плюнула она в обрыв и принялась отряхиваться.

Тайра с облегчением поняла, что ее чокнутая подруга наконец-то вернулась обратно, и устало потерла виски. Эту привычку она переняла у Горана.

– Где кровища? – через время спросила Хи. – Тут все было в кровище.

– Не было никакой кровищи, – ответила Тайра. – Тебе это привиделось.

– А эти, – она легонько пнула носком кроссовка ближайшего к себе парня, – живые или…?

– Живые. Только спят крепко во избежание повторения.

– А раны где? Я же помню, я его секанула…

– Привиделось тебе, – повторила Тайра.

Хидамари подошла к Тайре и встала над ней с зажатым в руке мечом с абсолютно чистым лезвием.

– Может, мне и привиделось, но катана-то – вот она, настоящая! – Хи помахала мечом. – Я, конечно, не могу настаивать, но тебе придется мне кой-чего объяснить, подруга, – требовательно сказала Хи.

– Тебе тоже, – парировала Тайра. – Как тебе удалось их так порубить? Это просто невероятно! Это кошмар какой-то, вообще-то! Ты должна была уже три раза… – Тайра махнула рукой в сторону обрыва, не найдя подходящих слов. – Дед учил тебя тайным техникам?

– Ага, – просто подтвердила Хидамари. – А что, выхода-то у него нет. Если не я, то кто? Хоть я и не парень, а род продолжать мне, в конце концов, меч этот не дедов, а прабабки моей, а она всем мужикам фору дать могла, вот деду и приходится делиться секретами, хоть его это не особо радует.

– И что, ты угадываешь, что противник сделает в следующий момент?

– Почему угадываю? Я чувствую, как он, поэтому знаю, что будет дальше. «Зеркало Маричи» называется. Медитативная техника. Научу, если хочешь. Я еще много всего могу, покажу при случае. Только деду не говори, а то