Ткань Ишанкара - Тори Бергер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Пальцы были мокрыми и почему-то холодными, будто их намочило осенним ливнем, Тайра вытирала их о платье, но избавиться от слез не получалось, получалось только размазать их по лицу. Ильхан дал ей поплакать, а потом попросил:
– Обещай, что вы с Хи не бросите Аишу. Без вас в школе ей будет тяжело.
Тайра всхлипнула, стараясь успокоиться и ответить «обещаю», но получилось дергано и невнятно.
– И что прочитаешь «Семейство Имрана», когда меня похоронят. И никогда не будешь сидеть с Юркой – он все будет у тебя списывать.
Тайра улыбнулась сквозь слезы.
– Сестра говорит, ты можешь разговаривать с мертвыми. Когда я умру, ты будешь со мной говорить?
Тайра отрицательно покачала головой.
– Почему?
– Нельзя, – ответила Тайра, понимая, что отпираться бесполезно. – Ты попадешь в свет, а таким, как я, нельзя тревожить тех, кто покоится с миром.
– Жаль, – грустно вздохнул Ильхан. – Сестра говорит, ты боишься себя, иначе давно уже была бы настоящей волшебницей. Она говорит, ты думаешь, что это грех, но ты не бойся. Если Аллах повелел тебе хранить тайны смерти, на то его воля. Даже шайтан ничего не делает того, что не ведомо Аллаху. Ты только всегда помни, кто ты есть, и шайтан никогда не завладеет твоей душой. Отец так говорит, – с уважением сказал Ильхан.
Тайра в очередной раз вытерла руки о платье и подумала, что если бы не его страсть к музыке, он мог бы стать хорошим проповедником.
– Ну, пока что ли… Передай привет Хи. Я устал. Буду спать.
Тайра встала и, вытирая щеки, пошла к дому. В прохладном коридоре она встретила дядю Муззафара. Он посмотрел на ее заплаканное лицо, вытянул руку и погладил ее по голове.
– Не плачь, дочка, – сказал он. – Аллах милостивый и милосердный. Не плачь.
Тайра шмыгнула носом, кивнула и вышла на главный двор как раз тогда, когда Аиша и Хи дотащили и поставили на землю большую корзину с желто-красными, пахнущими теплом и светом, персиками.
– Ну чего ты ревешь? – спросила Хидамари. – Он же еще не умер. Может, все еще наладится. Я читала, так бывает.
– Все равно жалко, – сказала Тайра, понимая, что объяснять Хи что-либо бессмысленно. – Иди руки помой. Вымазалась вся.
– Ты бы полазила по деревьям, – огрызнулась Хи и направилась в кухню.
– Ну что? – спросила Аиша, когда Хидамари отошла на достаточное расстояние.
– Сказал, что устал и будет спать. К нему отец пошел, – ответила Тайра. – Мы с Хи, наверное, поедем по домам. Ты если что – сразу звони.
– Ладно, позвоню, – печально согласилась Аиша, понимая, что означает это «если что». – Персиков заберите, а то у нас их много в этом году. Не съедим.
Обратно Хи предложила ехать на троллейбусе, чтобы, как полагала Тайра, до минимума сократить вечернее общение с дедом. Это было раза в четыре дольше, чем на метро, но торопиться было некуда, летний день был полностью свободен, можно было и покататься, да еще и Хи сказала, что знает, как выбраться из Старого Города короткой дорогой, чтобы не идти на остановку через базар.
– Вот что интересно, – начала Хи, с наслаждением выгрызая кусок сочной мякоти у персика из бока, – кто из нас первой выйдет замуж?
Тайра уже устала поражаться тому, о чем думает Хи, и в какие именно моменты она это делает, и ответила:
– Аиша. Потому что ее просто выдадут за приличного человека, и все.
– М-да? – Хидамари, казалось, слышала о подобном первый раз. – А я вот думаю, что Аишку вообще замуж никто не возьмет.
– Это почему?
– Она ненормальная. В смысле, не дурочка, а вообще, не такая, как все. Я не представляю, как можно жить с человеком, который все заранее знает. Это же ничего скрыть будет нельзя. Муж только зарплату получит, не успеет подумать, сколько ему от жены спрятать, придет домой, а Аишка уже знает, где он сделает заначку. Кошмар!
– Она же не все видит, – попыталась возразить Тайра. – И нечасто. Только важные моменты.
– Ты еще не знаешь, что она видит на самом деле, – скорчила рожу Хи. – Это она только говорит, что видит самое важное, чтобы ее в дурдом не отправили. А вдруг она знает, когда и как я умру?
– Не знает. Я спрашивала.
– Жаль, – с неподдельным сожалением произнесла Хидамари. – Я бы тогда свою жизнь распланировала и не занималась бы всякой фигней.
Они помолчали каждая о своем. Хи догрызла персик и принялась за следующий.
– Ты их так до дома не донесешь, – заметила Тайра.
– А тебе что, жалко?
– Мне не жалко, ешь на здоровье.
– Чем больше мы их по дороге съедим, тем легче будет нести оставшиеся, – объяснила Хи, и Тайра подумала, что Хи вообще не знает про закон сохранения энергии.
– Ну, так и кто будет следующей? – продолжила тему Хидамари.
– Я, – ответила Тайра. – А ты будешь последней и, к тому же, веселой вдовой. Потому что муж тебе слово поперек скажет, а ты достанешь катану, и дальше все как обычно: кровища, головы отрубленные…
Хидамари засмеялась и от удовольствия пихнула Тайру локтем в бок.
– Не-е-е, все будет не так. Первой выйду замуж я, потому что это единственный способ слинять от деда и начать жизнь, полную приключений! Потом я разведусь и буду жить в свое удовольствие. Потом мы выдадим замуж тебя, правда, я не знаю, кто сможет тебя терпеть… Ну найдем тебе какого-нибудь сильно умного дядьку лет на десять старше тебя. А Аишке мы подыщем какого-нибудь богатого принца из ОАЭ, чтобы он увез ее к себе и исследовал в таинственных лабораториях ее способности.
– А где же здесь любовь?
– Какая любовь? Я тебе про брак говорю!
Тайра посмотрела на подругу.
– Вот скажи мне, как тебе удается жить в двух абсолютно разных мирах? Ты лучше всех знаешь математику, но вообще не сечешь в физике. Ты говоришь про брак, но исключаешь из него любовь. Ты каждое утро убираешь додзё, а мечтаешь в это время про судьбу великой воительницы…
– И что?
– Но это же абсолютно противоположные вещи! Это разные миры, которые могут существовать только по отдельности. Как можно это совмещать без раздвоения личности?
– Ни фига это не разные миры, – ответила Хидамари, вытаскивая из пакета очередной персик. – То есть они, конечно, разные, но у них есть нечто общее, что соединяет их в один неповторимый мир.
– И что это?
– Это я! – гордо сказала Хи. – Все сходится на мне! Я – точка сборки!
– Дочка порки ты, – буркнула Тайра.
– Что? – Хи не расслышала.
– Пороть тебя надо было в детстве, вот что, чтобы тебе не чудились оборотни и пришельцы.
– Не-е-е, дед только за трудовые наказания. А что, у тебя проблема?
– В смысле?
– Ну, если тебя так заботят мои миры, значит, у тебя есть с этим проблема. Не можешь совместить свои?
Тайра на секунду задумалась, вспомнив Ишанкар, а потом кивнула.
– Почему?
– Слишком они… – подобрать нужное слово не получалось. – Какой-нибудь обязательно должен быть основным, иначе можно и правда сойти с ума.
– Я вот что тебе скажу, – Хи положила Тайре на плечо липкую от персикового сока руку. – Человек живет в разных мирах. Какими бы эти миры ни были, главное в любом из них оставаться собой.
Тайра взглянула на Хидамари, понимая, что не далее, как полчаса назад она слышала то же самое, только в других словах, от Ильхана.
– Понимаешь, – продолжила Хи, – кем бы я себя ни представляла, я всегда помню, кто я на самом деле. Это как у актеров. Ты вживаешься в роль, натурально играешь, все тебе верят, а потом ты уходишь за кулисы и становишься сама собой. Потому что в тебе есть стержень.
– Стержень?
– Ну, как в детской пирамидке. Надеваешь на него цветные колечки, снимаешь цветные колечки, а стержень остается, – Хи посмотрела на Тайру, пытаясь увидеть на ее лице тень понимания, и решила привести пример. – Я вот никогда не перестану ненавидеть америкосов. Ни в одном из миров! Потому что
