Ткань Ишанкара - Тори Бергер

– Я тебя еще раз спрашиваю, – сдавленно прошипела Тайра, – если я дам тебе меч, обещаешь никого не убить? Мне нужна кровь, но не нужны критические повреждения.

– Критические повреждения – это как? – не поняла Хи.

– Это без отрубленных голов.

Хидамари пару секунд смотрела Тайре в глаза. Парни притихли, думая, что девчонки выясняют отношения, и надеясь на продолжение спектакля. Бежать им было некуда, можно было и поразвлечься.

– Без голов, – сдалась Хи. – Договорились. Ты что, реально волшебница?

– Я только учусь, – ответила Тайра и на всякий случай повторила еще раз: – Я дам тебе меч, но ты никого не убьешь, поняла?

– Почему?

– Это грех и уголовка. А ты больная на всю голову, но мне нужна твоя помощь. Сделай мне много крови.

Хи с ее анимэшным мышлением понадобилось совсем мало времени, чтобы поверить в то, что сказанное подругой не было бредом, хотя звучало именно так.

– Ну почему?! – провыла Хидамари. – Аишка – чокнутая, ты – чокнутая, даже дед – и тот не в себе, одна я нормальная! Не честно!

Тайра завела руку за спину, сосредоточилась и потянулась за заветной катаной. Гюнтер не разрешал ей иметь под рукой ничего, кроме тренировочного посоха, справедливо полагая, что обращаться с настоящим оружием она еще не умеет, а вот Хидамари, казалось, смогла бы орудовать чем угодно. Нужно было достать ей катану, и судя по тому, как легко подобное проделывали Горан и сэр ’т Хоофт, у Тайры тоже должно было получиться. Она еще ни разу не доставала предметы издалека, только из своего, настроенного Гораном, Арсенала, но время ученичества для этого явно прошло.

Тайра во всех подробностях представила себе лежащую в додзё на почетном месте катану: лакированную черную рукоять, перевитую темно-синим шнурком, круглую цубу со сплетенными друг с другом сосновыми ветвями, отливающее синевой лезвие, вспомнила, как однажды сэнсэй дал ей подержать меч в руках… Она ощутила баланс, вспомнила, с каким трепетом взяла катану в руку и положила лезвие на рукав на сгибе другой руки, чтобы получше рассмотреть иероглифическую вязь, нанесенную по верхней кромке, задержала воспоминание, стараясь воскресить все ощущения, и решительно сомкнула пальцы на воображаемой рукояти.

Меч был легче, чем ей показалось в первый раз. Осторожно, чтобы не порезаться об идеально наточенное лезвие, Тайра вынула его из-за спины и передала Хидамари. Та, казалось, нисколько не удивилась, взяла катану и привычно приняла боевую стойку, подняв оружие над головой.

Тайра отвела руку чуть в сторону и отработанным движением выхватила из Арсенала свой шест.

– Потанцуем напоследок? – с вызовом спросила Хи, и Тайра поняла, что подруга почувствовала себя в своей стихии.

Удивление длилось недолго, секунды три, и, разряжая напряжение и подавляя страх, стая сорвалась в атаку.

Хидамари стояла, не двигаясь, подпуская первого как можно ближе. Парень зашел со стороны, целясь большим изогнутым ножом Хидамари под ребро, но за мгновение до того, как лезвие коснулось ее футболки, Хи развернула корпус, и нож прошел по ткани, лишь коснувшись ее горячим, нагретым солнцем, стальным боком. Хидамари опустила катану, рассекая мужчине ключицу. Катана вошла в тело радостно и легко, словно соскучилась по человеческой плоти. Нападавший выронил нож и упал лицом в пыль. Следуя за мечом, Хи сделала пол-оборота, успев ногой пнуть нож по направлению к обрыву, и встретила еще двоих, наискось полоснув ближнего по животу, а дальнего – от солнечного сплетения до правого плеча, и снова замерла с поднятым над головой мечом.

Тайра вышла за Грань и поймала душу первого противника, накрепко привязав ее к себе. Без смерти не обошлось с самого начала… Хидамари, конечно, пока не была великой воительницей, но с оружием обращалась наверняка не хуже, чем ее обожаемая Кумико или легендарная прабабка.

Ближний упал на колени, прижимая руки к распоротому животу, инстинктивно пытаясь унять кровь, но она багровыми ручьями просачивалась сквозь пальцы, пропитывая одежду и песок под ногами. Он тяжело завалился на бок, со страхом глядя на Хидамари, и из уголка его рта вытекла еще одна красная струйка.

Тайра поймала и этого. Запястье с привязанными душами потяжелело и налилось теплом.

Дальнему досталось меньше, Хи только оцарапала его кончиком меча. Рассвирепев, он прыгнул вперед, подставляясь под меч, но в последний момент метнулся влево, целясь длинным кинжалом Хидамари в незащищенный живот, но Хи, будто предвидев его маневр, сделала шаг в сторону и опустила катану вниз, отсекая нападавшему руку с зажатым кинжалом практически по локоть. Кровь хлынула, как из пожарного шланга, белая футболка Хи чудом осталась без единого пятнышка. Нападавший, ослепленный болью, сделал два шага вперед, споткнулся о лежащего на земле товарища, перелетел через него и упал Тайре под ноги.

Третий… Как связка воздушных шаров в детстве…

Парни замерли, не ожидая такого отпора. Их стало на три человека меньше.

Тайра прислушалась: сердце Хидамари стучало ровно, разве что чуть быстрее, чем обычно, словно реальный бой и человеческие смерти не были для нее ничем неожиданным, но Тайру поразило не это. Судя по тому, что она знала о наклонностях подруги, Хи должна была испытывать радость битвы, праведный гнев или идиотский задор, что она всегда и демонстрировала деду и сэмпай в тренировочных боях, но сейчас Хидамари не испытывала эмоций. Она была собрана, спокойна, и Тайра готова была поклясться, что ей было скучно. Хидамари каким-то непостижимым для Тайры образом видела события на несколько секунд вперед, и потому ее ответ на каждую атаку был готов заранее. Тайра не чувствовала никакой магии, но безупречную точность движений Хидамари нельзя было объяснить тренировками. Хи не была опытным бойцом, и хотя она выигрывала большинство соревнований, ее техника явно отставала от того, что Тайра видела сейчас. Хи просто не могла выполнить такого в обычной жизни, или могла, но не выполняла, оберегая тайные умения своей прабабки от посторонних. Тайра поняла, что у подруги были свои секреты, посвящать в которые она никого не собиралась.

Смерть не пугала. Тайра чувствовала пьянящий запах крови, ставший более резким под лучами летнего солнца, и, как истинный некромант, радость от доставшейся ей жизненной силы трех молодых и сильных людей и наслаждение от разлитого вокруг страха. Голубое небо, серые заборы, пыльно-зеленые листья яблонь и желтый песок казались изумрудными, усыпанными миллионами зеленых блесток.

Тайра видела, как за спинами оставшихся в живых и еще не сбежавших товарищей Али-бабы медленно вырастают прозрачные, чуть колеблющиеся тени двух мужчин. Неупокоенные души были видны только ей, но Сэл прекрасно воплощался на крови в классическое привидение, а значит, этот закон должен был действовать для всех, застрявших между мирами. Повинуясь подсознательному велению, будто она всегда знала, что нужно делать в таких случаях, Тайра вытянула левую, свободную от шеста, руку вдоль тела и раскрыла ладонь, развернув ее к ожидающим теням, позволяя силе свободно струиться по пальцам и уходить в землю. Черно-зеленые нити некромантии дотянулись до неупокоенных душ, взобрались по ним, обвивая невидимые тела как садовый плющ, наполняя их силой живой крови, и вскоре Тайра смогла различить оставшийся после утреннего бриться порез на щеке одного из мужчин.

Хидамари четкими взмахами меча держала нападающих на расстоянии: теперь они боялись подходить близко. В какой-то момент один из стаи заметил, что Тайра за все это время не приняла участия в схватке, и, расценив ее как небоевой элемент в паре, зашел со спины. Тайра следила за его движениями краем глаза, одновременно поддерживая заклинания, слышала его дыхание, и когда мужчина прыгнул, развернулась, чуть присела и встретила его шестом в грудь. Мужчина резко выдохнул от удара и боли в поломанном ребре, отлетел назад и, не удержав равновесия, свалился в обрыв, и Тайра поняла, что в бой он теперь точно не вернется. Гюнтер наверняка был бы ей доволен.

Позади вскрикнула Хидамари, и Тайру с головы