Ткань Ишанкара - Тори Бергер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Тайра ужасно хотела есть, за весь день она съела только два персика, потому что остальные слопала Хидамари, а дома мама, как обычно по выходным, наверняка напекла своих пирожков с повидлом и с ливерной колбасой, а еще с яйцом и зеленым луком, так что от метро до дома Тайра добралась в два раза быстрее, чем обычно.
В подъезде опять не было света, пахло кошачьими метками и горелым пластиком проводки. Тайра на ощупь поднялась по ступенькам и позвонила в дверь своей квартиры. Открыли удивительно быстро.
На пороге стоял старший брат, а из-за его плеча выглядывала его добрая рыжеволосая невеста. Алекс всегда приезжал внезапно, и Тайра по-детски радовалась его неожиданным визитам, и сейчас хотела броситься ему на шею, но он грозно взглянул на нее и тоном отца почтенного семейства спросил:
– Где тебя носит? Ты знаешь, который час?
Радость от встречи сразу пропала. Не хватало только, чтобы Алекс читал ей нотации. Тайра хотела ответить ему, как он того заслуживал, обращаясь к ней как к малолетней девчонке, но осеклась: за ее спиной явно кто-то стоял, и она готова была побиться о любой заклад, что знала, кто именно.
– Она была со мной, – произнес глубокий низкий голос.
Тайра обернулась и увидела, как в темноте сверкнули иным огнем желто-медовые глаза полярного волка.
Ксандер
Год 39-й ректорства сэра Котцы, лето
Утро началось внезапно. Яркий летний свет раздвинул легкие шторы и затопил собой все пространство комнаты. Стало жарко, воздух наполнился разными звуками: гулом автомагистрали, скрытой за девятиэтажкой напротив, тоскливой национальной мелодией, льющейся из никогда не выключаемого приемника сторожа гаражного кооператива, лаем соседской собаки, слепой на один глаз и оттого вдвойне злобной, гуканьем двойняшек с верхнего этажа, криками грузчиков гастронома, разгружающих молоковоз, и шелестом светло-зеленых листьев растущей за окном чинары. Тайра выползла из-под простыни, тихо, чтобы не разбудить Беллу, оделась и выскользнула из комнаты. Она умылась, поставила чайник, прошла на веранду и выглянула на улицу. День обещал быть жарким: тени деревьев дрожали на тротуарах. Было бы неплохо слинять из дома, подальше от этого странного человека. Или не человека? Пять дней его удавалось избегать: он уходил рано, и Тайра могла спокойно выходить из своей комнаты, не боясь наткнуться на взгляд его суровых волчьих глаз, вчера же он сказал, что утро у него совершенно свободно, поэтому Тайра надеялась выбраться из дома до того, как он проснется.
– Всегда так рано встаешь?
Тайра вздрогнула и обернулась. Его голос в безмятежности летнего утра был абсолютно лишним.
– Нет, сегодня что-то подбросило, – ответила она. – Завтракать будете?
– Буду, – Герхард занял место за пока еще пустым столом и, минуя обязательную часть про погоду и настроение, перешел к допросу. – Почему твоя подруга меня боится?
– Хидамари?
– У тебя есть еще какая-нибудь подруга?
– Есть, – Тайре не особо нравился его тон, хотя она понимала, что намерения обидеть ее у него не было. Он просто всегда так разговаривал.
– Ну и почему она меня боится?
– Любой бы испугался, если бы сказки начали воплощаться в жизнь.
Герхард задумался. Тайра накрывала круглый стол на веранде, помнящий бабушку, дедушку и медный самовар, который с дедовой смертью куда-то бесследно пропал.
– Алекс говорил, что ты мыслишь нестандартно.
– Вы правда оборотень? – вопрос вылетел быстрее, чем Тайра сумела его сдержать.
– Правда.
– И как такое возможно?
– Возможно еще и не такое, – он холодно улыбнулся.
Тайра разлила чай и присела за стол напротив него. Надо было привыкать к внезапно обнаружившемуся родственничку, хотя делать этого ужасно не хотелось. По-русски он говорил с немецким акцентом, но ошибок в построении фраз не делал, знал язык в совершенстве, как шпион из старых фильмов.
– Почему Белла зовет вас Салто? – спросила Тайра.
– В детстве не выговаривала слово «solder», так и прилипло.
– А вы разве солдат?
– Мне нужно было объяснить Белле, чем я занимаюсь. Слово «солдат» описывает мой образ жизни наиболее точно.
Может, с предположением про шпиона Тайра и не прогадала…
– Я думала, что вы тайный агент, – призналась она. – И брат что-то подобное думает. А еще он вас очень уважает и немного завидует даже.
Он не ответил, отпил чаю и снова испытующе воззрился на собеседницу.
– Как ты все-таки открыла ящик?
– Я показала, – самым сложным было не отвести взгляд. – Шпилькой.
– Я видел, но мне трудно в это поверить. Я бы сказал, без магии тут не обошлось.
– Вы верите в магию?
– Глупо не верить в то, что есть. Ты ведь веришь в оборотней.
– Пять дней назад не верила. И сейчас как-то не сильно.
– Цирк с оборотом я устраивать не буду, так что поверь на слово.
А жаль… Тайра бы посмотрела. Волк он или ликантроп?
– Ну, – Герхард прервал ее размышления. – Я признался, что я оборотень. Теперь твоя очередь. Признайся, что ты маг. Это будет честно.
– С чего вы взяли? У меня что, волшебная палочка в шкафу спрятана?
– Девочка, – тихо сказал Герхард, и глаза его сверкнули янтарем. – Не стоит играть со мной. У меня нюх на такие вещи. Я неплохо отношусь к магам и не буду против, если они окажутся среди моих родственников, но я должен знать, что ты можешь, чтобы знать, чего от тебя ожидать.
– Отлично, – Тайра поставила пиалу на стол. – Вы уже вбили себе в голову, что я маг. Теперь, как бы я ни возражала, вас не переубедить.
Он кивнул.
– Тогда какие признания вам еще нужны? Хотите, чтобы я потешила ваше самолюбие и проницательность и произнесла это вслух?
– Ты должна это сделать, чтобы мы с тобой стали друзьями.
– Я ничего никому не должна!
Тайра и сама не поняла, откуда в ее голосе взялись эти нотки гордыни и надменности, свойственные Сэлу. Она словно одолжила ему свой голос, чтобы он с правильной интонацией и точной дозировкой презрения произнес свое кредо.
Герхард отодвинулся от стола и четко сказал:
– Ишанкар!
Тайра молчала, не отводя от него взгляд.
– Это самое худшее, что могло с тобой произойти, – сообщил он. – Брат знает?
– Нет, и не узнает.
– Думаешь, можешь мне приказывать?
– Думаете, можете лезть в мою жизнь?
Герхард смерил ее оценивающим взглядом.
– Если с моей сестрой хоть что-нибудь случится, если я узнаю, что ты приложила к этому руку, – он выдержал паузу, – я сотру тебя с лица земли, и твой рассадник мракобесия тебе не поможет. И я не стану жалеть Алекса и твою мать, которых я искренне уважаю, и не посмотрю на то, что ты годишься мне в дочери.
Тайре казалось, что все это происходит не с ней, а она просто смотрит какой-то очередной американский фильм про семейные ценности, и вот сейчас, по законам жанра, кризис должен разрешиться взаимными объятиями, слезами и рождественской индейкой. Забавно. Тайра никогда не хотела быть актрисой.
– Ну а дети у вас есть? – спросила она, словно никакого напряжения между ними не было.
Герхард усмехнулся и покачал головой:
– Всегда поражался ишанкарцам. Я заявляю тебе, что убью тебя без сожаления, а тебя это не пугает.
– Потому что это звучит слишком абсурдно из уст взрослого человека. Абсурд не пугает, – Тайра подлила ему еще чая. – Ну так как, такое мое признание вас удовлетворило?
Он опять усмехнулся.
– Детей у меня нет, – сказал он, – но моя сестра выросла у меня на руках. Я ее воспитал. Когда отец женился второй раз, мне было двадцать пять лет. Через год родилась Белла. Отцу было шестьдесят два, не всем дано в этом возрасте иметь детей. Вскоре его
