NFT: Невероятно Фальшивый Тип - Эдуард Сероусов

заявлениях, которые я делал в прессе. Я старался отвечать осторожно, не давая показаний, которые могли бы быть использованы против меня, но и не отказываясь от сотрудничества со следствием.

В конце Петров собрал свои заметки и сказал:

– Марк Андреевич, я жду от вас предоставления всех доказательств, подтверждающих вашу версию, в течение трех дней. Также я вызову на допрос Глеба Рогозина и Дмитрия Кодера. До завершения расследования прошу вас не покидать город и быть доступным для связи.

Я кивнул, чувствуя странную смесь облегчения и тревоги. Допрос закончился, но расследование только начиналось. И его результаты могли быть катастрофическими.

Выйдя из здания Следственного комитета, я глубоко вдохнул свежий воздух. Голова кружилась от напряжения и недостатка сна. Телефон показывал несколько пропущенных звонков от Глеба и Димы. Они, должно быть, волновались, ожидая новостей.

Но прежде чем я успел перезвонить им, раздался входящий звонок. Савицкий.

– Марк, – его голос звучал спокойно. – Как прошел допрос?

– Откуда вы знаете, что он уже закончился? – спросил я, оглядываясь по сторонам. Неужели за мной все еще следят?

– У меня свои источники, – небрежно ответил Савицкий. – Так как все прошло?

– Не так плохо, как могло бы, – осторожно сказал я. – Но расследование продолжается. Они требуют доказательств нашей версии.

– Конечно, – Савицкий звучал почти сочувственно. – Поэтому я предлагаю встретиться сейчас, не откладывая. Обсудить, как мы можем помочь друг другу в этой непростой ситуации.

– Мне нужно сначала поговорить с Глебом и Димой, – я пытался выиграть время.

– Они уже в моем офисе, – спокойно сообщил Савицкий. – Ждут только вас.

Я напрягся. Глеб и Дима у Савицкого? Добровольно или…?

– Я приеду, – решил я. – Дайте мне адрес.

Савицкий продиктовал адрес – тот же офис в «Москва-Сити», где мы встречались ранее. Я поймал такси и отправился туда, пытаясь собраться с мыслями, подготовиться к тому, что могло меня ожидать.

Офис Савицкого был таким же впечатляющим, как и в прошлый раз – верхний этаж башни «Федерация», панорамные окна с видом на Москву, минималистичный, но дорогой интерьер. Глеб и Дима действительно были там, сидели на диване в переговорной комнате, выглядя напряженными, но внешне невредимыми.

– Марк, – Савицкий встал, чтобы поприветствовать меня. – Спасибо, что пришли. Присаживайтесь. Кофе, чай?

– Ничего, спасибо, – я сел рядом с Глебом и Димой, внимательно наблюдая за их реакцией. Они не выглядели запуганными или принужденными, скорее просто встревоженными и утомленными.

– Как я понимаю, ситуация усложнилась, – начал Савицкий, садясь напротив нас. – Официальное расследование, возможные уголовные обвинения, реакция прессы на ваше вчерашнее заявление… Все это создает серьезные риски для проекта Фантом и для вас лично.

Мы молчали, ожидая, куда он клонит.

– Я по-прежнему заинтересован в партнерстве, – продолжил Савицкий. – Но, учитывая возросшие риски, условия будут несколько иными, чем я предлагал изначально.

– Какими? – спросил Глеб.

– Я приобретаю контрольный пакет в проекте Фантом – 70% вместо изначально предложенных 51%. Вы трое сохраняете оставшиеся 30%, которые распределяете между собой по своему усмотрению. Я получаю исключительные права на все будущие работы и на коммерческое использование бренда Фантом.

Он сделал паузу, наблюдая за нашей реакцией:

– Взамен я обеспечиваю полную юридическую защиту от обвинений Фомина и любых других потенциальных проблем. Проблема с расследованием будет решена в течение недели. Вы продолжаете работать в проекте, сохраняете свои публичные роли, получаете стабильное вознаграждение. Но стратегические решения принимаю я.

Это было жесткое предложение – фактически, он забирал контроль над проектом, оставляя нам лишь исполнительские функции. Но в нашей ситуации даже это выглядело как спасательный круг.

– А Фомин? – спросил я. – Что будет с его претензиями?

– Фомин исчезнет из публичного пространства, – просто сказал Савицкий. – Заберет свое заявление, признает, что ошибался в своих претензиях, извинится за недоразумение. Больше вы о нем не услышите.

Это подтверждало наши подозрения – Фомин работал на Савицкого, был его инструментом для оказания давления на нас.

– А материалы со взломанных компьютеров? – спросил Дима.

– Будут надежно сохранены, – Савицкий выдержал взгляд Димы. – Как страховка нашего партнерства. Пока мы работаем вместе, они никогда не увидят свет.

Это был шантаж, чистой воды шантаж. Но закамуфлированный под деловое предложение, без явных угроз, которые можно было бы использовать против него.

– Нам нужно обсудить это между собой, – сказал я. – И проконсультироваться с юристами.

– Конечно, – Савицкий кивнул. – Но не затягивайте. Время работает против вас. Расследование продвигается, пресса подхватывает историю, коллекционеры начинают беспокоиться о своих инвестициях.

Он встал, давая понять, что разговор окончен:

– Я жду вашего ответа до завтрашнего утра. И, Марк… подумайте о последствиях отказа. Не только для вас, но и для ваших партнеров, вашей сестры, всех, кто связан с проектом Фантом.

Упоминание Софьи было явной угрозой, и оно попало в цель. Я мог рисковать собственной свободой и репутацией, но не хотел втягивать в это сестру, которая невольно стала соучастницей нашей аферы, написав первую статью о Фантоме.

Мы покинули офис Савицкого в мрачном молчании. Только оказавшись на улице, вдали от возможных прослушивающих устройств, мы начали обсуждать ситуацию.

– У нас нет выбора, – мрачно сказал Глеб. – Савицкий контролирует Фомина, имеет доказательства нашей аферы, может влиять на расследование. Если мы откажемся, нас ждет тюрьма.

– Но принять его условия означает потерять контроль над проектом, – возразил Дима. – Стать наемными работниками в собственном детище.

– Лучше быть наемным работником, чем заключенным, – парировал Глеб.

Я слушал их спор, пытаясь найти третий путь, какое-то решение, которое позволило бы нам избежать и тюрьмы, и капитуляции перед Савицким. Но такого пути, казалось, не существовало.

– Нам нужно посоветоваться с Кариной, – наконец сказал я. – Она единственная, кто знает правду и не вовлечен напрямую. Может быть, она видит какие-то возможности, которые мы упускаем.

Мы связались с Кариной и договорились встретиться в нейтральном месте – небольшом кафе на Патриарших прудах, где маловероятно было столкнуться с кем-то из арт-сообщества в разгар рабочего дня.

Карина выслушала наш рассказ о допросе, о встрече с Савицким, о его предложении-ультиматуме.

– Ситуация действительно сложная, – признала она. – Но не безнадежная. У вас все еще есть козыри в рукаве.

– Какие? – скептически спросил Глеб. – Савицкий контролирует все – Фомина, расследование, доказательства нашей аферы.

– Но он не контролирует нарратив, – возразила Карина. – Не контролирует интерпретацию проекта Фантом в культурном и художественном контексте. И это может быть вашим спасением.

– Что ты имеешь в виду? – я начинал понимать, куда она клонит.

– Ваше вчерашнее заявление, несмотря на поспешность и недоработки, нашло отклик в определенных кругах, – объяснила Карина. – Идея Фантома как концептуального проекта, исследующего механизмы создания ценности в искусстве, оказалась убедительной для многих критиков