Земли Меча и Магии – 2 - Ярослав Георгиевич Горбачев

среди загонщиков не было, до спасительного берега оставалось ещё слишком долго, а беглецы окончательно выдохлись. Казалось, исход погони предрешён…

Когда перед отчаявшимися крестьянами появился бородатый человек в низко надвинутой шляпе, старый Федул, который бежал впереди и вёл отряд, даже остановился в растерянности. Топор, взятый для самообороны, он давно уже бросил, и сейчас на руках нёс своего младшенького. Что делать с внезапно возникшим препятствием, было непонятно.

— Хотите защитить баб и детей? Решайте быстро! Сами умрёте, но демонов задержите. Иначе — погибнут все.

Федул, с трудом переводя дыхание и смотря на бородача с внезапно проснувшейся безумной надеждой, всё же с нескрываемым сомнением спросил:

— А тебе… Чего… С того?.. И ты не… Этот?..

— Этот, этот. Я вам не друг. Но я не друг и им. Решайте, быстро! Да или нет.

Федул переглянулся с остальными мужиками. Посмотрел на свою бабу, которая внезапно заревела. Протянул ей младшего, быстро поцеловал, отстранился, пока не вцепилась. Потрепал по голове старшую.

— Согласны. Вы все, вперёд! Бегите!.. Быстрее же!

Бородач удовлетворённо кивнул, достал свиток, и, только заплаканные женщины с ничего не понимающими детьми наконец оставили своих мужчин, развернул его. Лица крестьян мгновенно изменились, стали злыми, хищными, будто нечеловеческими. Плечи расправились, дыхание выровнялось, мышцы налились силой. Глаза зажглись красным инфернальным огнём, взгляды начали рыскать вокруг, ища, на кого бы наброситься. Но того, кто всё это сделал, уже и след простыл.

Можно было ещё попробовать напасть друг на друга, и недавние сородичи и друзья даже начали уже приглядываться друг к другу… Только тут из густого подлеска показались первые демоны, с победным рёвом устремившиеся вперёд. Они предвкушали забаву и лёгкую победу. Однако перед загонщиками были не те испуганные и уставшие крестьяне, за которыми они гнались ещё совсем недавно. Теперь это были существа столь же страшные и кровожадные. Нечистая магия безжалостно высасывала их жизни, щедро даруя взамен силу, и крала разум, оставляя вместо него одно лишь необузданное боевое безумие.

Демоны налетели на горстку людей, рассчитывая смести их с ходу — и внезапно получили серьёзный отпор. Клубки тел покатились по земле, вцепившись друг в друга мёртвой хваткой. Не чувствуя боли и страха, одержимые тёмным волшебством люди рвали, избивали, кусали своих противников, ломая кости и себе, и им, легко прокусывали чешуйчатые шкуры, вырывали зубами целые куски плоти… Такого демоны никак не ждали, их застали буквально врасплох.

Вскоре всё было кончено. Закатное солнце, с трудом пробившееся между ветвей, освещало нереальным багряно-красным светом место побоища, укрывала изодранные и ещё тёплые тела длинными тенями. В живых остались только двое: суккуба медленно отступала от последнего из мужиков. Последний щерился ртом, в котором не осталось зубов, хромал на обе ноги, был весь залит кровью — но всё ещё жаждал её проливать. Хотя ему оставалось совсем немного, заклинание почти высосало из него остатки жизни.

Из-за спины демоницы вылетела огненная стрела, и крестьянин упал. Суккуба обернулась было, чтобы посмотреть на неведомого спасителя, но на неё саму сверху упала умело наброшенная сеть.

Бородач в шляпе и пыльнике появился чуть спустя — выждал время, необходимое артефактной ловчей снасти на полный «захват» попавшегося в неё существа, лишая его бывшего командира возможности видеть подчинённого на карте и отдавать ему команды. Тот, кого называли Хозяин, не хотел рисковать и даже случайно попадаться на глаза предводителю демонов, с которым ещё недавно заключил официальный союз.

В ответ на полный ненависти взгляд суккубы, бородач пожал плечами:

— А что поделаешь! Я всего лишь зарабатываю деньги. За вашего брата… Сестру, вернее, их дают только в путь. Эх, жаль вот только, все эти крестьянские бабы с детьми далеко убежали, не догоню… А так, была бы тебе ещё и компания. А так, получается, я случайно доброе дело сделал. Забавно, да?..

— Мест больше нет! Не-ту! Сейчас сами потонем! Назад все!.. Грей, отцепляй их! Гребцы, табань! Раз, раз! Раз, раз! Дава-а-ай!..

Перегруженная шлюпка, медленно и натужно набирая скорость, начала кормой вперёд отходить с мелководья и разворачиваться. Один из гребцов тут же выпал из ритма: его весло ударилось обо чью-то голову, после чего она скрылась под водой, и больше не появлялась.

Полулежащий на носу мускулистый моряк уже на ходу стал отдирать от бортов руки барахтающихся в воде людей и сталкивать их вниз, будто не замечая возмущённые крики и обращённые к себе мольбы.

Внезапно, он почти по пояс свесился с носа и ловко вытянул что-то наверх. Какой-то свёрток из мокрых тряпок, который моряк неожиданно бережно положил рядом. Из свёртка раздался детский плач…

Когда шлюпка, с трудом повинуясь рулевому веслу, встала боком к ветру, её едва не потопило. Не такую уж и остойчивую конструкцию стали остервенело раскачивать похожие на спины неведомых морских чудовищ волны, появляющиеся из ночной темноты — и в неё же и уходящие. Они перехлёстывали через борт, заливали всё внутри. Тучи брызг орошали солёным дождём то немногое, что ещё оставалось сухим. Вода была снизу, вода была сверху, вода была везде…

— Правым! Раз! Раз! Раз! Налега-а-ай!..

Несколько мощных слаженных гребков, и шлюпка всё же развернулась кормой к берегу. Некатывающие с морских просторов один за другим пенные барашки теперь рассекались задранным вверх носом лодки и бессильно прокатывались вдоль бортов, больше не попадая внутрь.

— А вы чего сидите? Вон черпаки! Воду за борт, быстро! Работайте, если не хотите на дно!..

Глядя на то, как буквально сидящие друг у друга на головах беженцы принялись бестолково суетиться, пытаясь выполнить распоряжение, тот, кто отдавал команды — сидящий у рулевого весла худощавый мужчина с высушенным солнцем и ветрами суровым лицом — сплюнул за борт.

— Китовую акулу вам в задницу, морского дьявола дети… — едва слышно буркнул он себе под нос, и, кивнув ближайшему гребцу, добавил чуть громче: — Последний рейс. На корабле уже совсем места нет…

Внезапно он осёкся и скосил взгляд вбок, на мелко дрожащую девочку в мокром платье, которая сидела, крепко прижавшись к нему. Но та не услышала, или не поняла фразы. Она плакала и неотрывно смотрела назад, туда, где в темноте барахталась пытавшаяся плыть за шлюпкой собака. Ещё недавно она лаяла, пытаясь обратить на себя внимание, но теперь замолкла и все силы тратила на борьбу со стихией.

Гребец, которому была адресована последняя фраза, тоже ничего не ответил. Но он всё услышал, и лишь кинул многозначительный взгляд в сторону берега. Туда, где по