Попал по собственному желанию - Данил Коган

в подаренной мной вечности, я дам тебе славную компанию. Я соединю тебя с твоим новым господином, ради которого ты совершил предательство!» И Госпожа сплела сильнейшее проклятие. Она перемешала душу Первого и остатки сути Старого Бога, тень которого она сжимала левой рукой.

Когда остатки армии госпожи покинули мертвый город, в живых оставался только Первый. Приколотый Другом Смерти к алтарю. Бессмертный, ибо он получил свое бессмертие из остатков силы Старого Бога. Вечно умирающий и не могущий умереть.

Многие страны и города, завоеванные Госпожой, можно найти на карте Аркнии. Но никто не знает, где было государство Ургов и расположение проклятого города Уштеро.

Говорят, раны Госпожи, полученные в этой битве, не зажили до ее окончательного вознесения.

А первым грехом в глазах Госпожи и ее последователей, с той поры, является предательство. И Первый, с тех пор упоминается в летописях и священных свитках не иначе, как Предатель. Его настоящее имя забыто до конца времен.

***

Сказать, что меня потрясла эта история, значит, не сказать ничего. Я начал осознавать, что под личиной красотки, подсевшей ко мне в «Настоятеле» скрывалось древнее кровожадное безжалостное существо. Существо, ради своей силы и становления богиней погубившее десятки, если не сотни тысяч душ.

Максимус, как оказалось, в силу природного раздолбайства и лености ума ни хрена про Смеющуюся не знал. Для него она была богиней-покровительницей рода Доримедов, не более того. Абстрактным ликом мраморной статуи в семейном храме. И планы Смеющейся на мою скромную персону перестали казаться мне простым любопытством скучающей бессмертной. Будущее все больше окрашивалось в тона крови и железа. Мне только что весьма убедительно рассказали про главные правила получения могущества в этом мире. Вспомнился и первый совет Богини про «клыки и когти».

Да уж. Дух самой богини был, похоже, выкован в пламени войны за власть и закален в крови сотен тысяч.Только готов ли я к такому пути? А моя душа, она из какого материала? Так ли я представлял свое «попадание в магические миры»?

Глава 16. Не повезло, а предусмотрел!

в которой я встречаю вторую часть своих наемников, имею дискуссию о жадности, ссорюсь с Кассандрой и вижу очередной дурацкий сон

Утром, по холодку, под еще не погасшими звездами чужого для меня мира, мы выдвинулись в путь. Роль головного и тылового дозоров взяли на себя катафракты (тяжелые кавалеристы) госпожи Пасифаи. Мое изрядно потрепанное воинство окружило уцелевшие повозки. Впрочем, мы не замедляли продвижение, поскольку роскошную восьмиосную повозку Пасифаи влекло четверо весьма неторопливых ящеро-волов. Эти твари были непохожи ни на экусов, ни на асинов, но явно были их дальними родичами. А мне отдаленно напоминали земных волов. По крайней мере, костяные гребни на их массивных головах отдаленно были похожи на воловьи рога.

Я решительно отказался от любезного предложения госпожи Пасифаи путешествовать в ее передвижном доме, сославшись на невозможность оставить экусов без присмотра.

Мне было о чем подумать, а бесконечная трескотня вдовы патриция сбивала меня с мыслей. Несмотря на черепашью скорость, с которой мы передвигались, и длительный дневной привал, к вечеру местность вокруг нас начала разительно меняться. Появились рощи деревьев, зеленая трава. Вдоль обочины дороги стал все чаще попадаться кустарник с мелкими белыми цветочками и крепкими иглами на коричневых ветвях. Окрестности оживали. Появились насекомые, птицы. В траве и кустарнике зашуршали какие-то мелкие зверьки.

Уже под светом Фобоса мы, наконец, достигли первой промежуточной цели нашего путешествия. Мы прибыли в предместья Гастианова брода.

И здесь наши с госпожой Пасифаей пути разделились. Госпожа проследовала в заранее приготовленную для нее гостевую виллу, принадлежащую здешнему магистрату из куриалов — богатых городских плебов (куриалы — представители курий наиболее богатые плебы. По сути, отдельное сословие).

А меня прямо на дороге встретил Юма. И сопроводил в остерию, за пределами укреплений городка целиком снятую для нужд его полутурмы (эскадрон) и «богоподобного Макса Доримы». Хозяев остерии и слуг вежливо выпроводили в городок, щедро оплатив им несколько дней простоя. Сейчас мне предстояло понять, насколько были оправданы такие расходы, довольно чувствительные для моего нынешнего весьма худого кошелька.

— Макс. Ты потерял моих воинов. — начал разговор с претензии чернокожий командир ауксилариев (легкие конники).

— Их потерял Нуру. Я не командую твоими людьми. И не я обучал их сражаться. Кроме того, потери оговорены в нашем договоре. Разве не так Юма? — Этим типам только палец в рот положи. Руку откусят по локоть.

— Все так, Макс. Не ты их обучал. И не ты их убил. И уговор предусматривает плату за кровь. Если ты говоришь — виноват Нуру, я его накажу. Но потерь слишком много. — Последние слова он произнес практически, как жалобу. Потери для его отряда и впрямь серьезные. — Нуру говорит, вы встретили демонов, которых наслали твои враги. Мои люди храбры. Но они не подписывались драться с демонами, Макс.

— Я не говорил, что Нуру в чем-то виноват. Как с ним поступить дело твое, Юма. Он твой человек. У меня нет претензий к нему. Он храбрый и умелый воин. Он заботится о бойцах. Не его вина, что нападавших оказалось много. И не моя, тем более. Говори прямо, Юма. Чего ты хочешь.

— Добавить бы, Макс. Плата мала, за такое дело. — Он искоса глянул на меня, блеснув белками. — Твоя жена предлагала нам большие деньги, чтобы мы убили тебя. Она не такая жадная, как ты. Если бы не клятва богами, я бы, может, и согласился на ее щедрое предложение. Ну и не то, что она женщина, конечно. Откуда у нее деньги? С собой она ничего особо ценного не везла!

— Значит, вы ее, все же, перехватили!

— Да, Макс. Твой план удался. Мы встретили ее под твоим знаменем с небольшим отрядом сопровождения. Она следовала в Арборику. Мы опередили ее на один день. Боги любят тебя, и твоя удача велика, Макс. Но жадность — грех в глазах богов. Вдруг удача отвернется?

Какой настойчивый. Видимо, моя супруга и впрямь предложила ему круглую сумму. Но уступить сейчас нельзя. Юма совсем не дурак, хоть и дикарь, по местным меркам. Он показывает, что сохранил мне верность, и одновременно проверяет меня на податливость к жалобам и просьбам. Здесь подобное канюченье не является чем-то особенным, как я понял. Чем выше ты стоишь на социальной лестнице, тем больше с тебя просят окружающие, считая раздачу благодеяний как бы само