Попал по собственному желанию - Данил Коган

был на голову выше полководцев противника, как военачальник, начал терять завоеванные им городские кварталы, ибо слишком велика была мощь Старого Бога, направленная против смертных.

Юлия могла бы своей силой поддержать гибнущее войско. Но она ждала.

Лишь отправила в бой треть армии, оставшуюся при ней в качестве резерва, оставив с собой десяток Владеющих и лучших воинов и еще двух Спутников Аркея и Целебу. Все остальные силы были брошены на штурм столицы Ургов.

Силы сражающихся выровнялись. Бой кипел до ночи, и улицы города до самого храма были заполнены отрубленными руками и ногами, завалены телами бойцов обеих сторон, так что живой не мог пройти по ним, не поправ своими сандалиями мертвых.

Так наступила вторая ночь.

Но битва не закончилась. Воины убивали друг друга в свете Фобоса и Ремидия, кололи, рубили, кусали и рвали голыми руками. Ибо велико было ожесточение с обеих сторон.

Лучи Эос озарили ужасную картину: окровавленные, почти обессиленные несколько сотен воинов Госпожи стояли у подножия вражеского храма. Владеющие, не могущие выдавить из себя ни капли пневмы. Спутники, не могущие прикоснуться к Эфиру.

Храм Старого Бога молчал, и больше не выдавал выплесков силы. Жрецы прекратили творить проклятия и чары. Молчали и несколько тысяч элитных стражников храма, застывших на ступенях пирамиды, и смотревшие на обессилевших врагов с холодным интересом мясника, собирающегося делать колбасу.

А Первый со своими людьми так и не явился.

Тогда Госпожа пошла вперед к храму своего врага, к остаткам своей армии. Она шла и смеялась посреди залитого кровью и заваленного мертвым мясом города. Госпожа смеялась, и даже элитные стражи впали в нерешительность, видя ее злое безумие. Они побоялись сразу напасть на малочисленного и обессилившего врага.

А Юлия вышла на храмовую площадь, на подиум для жертвоприношений, прямо в место силы Старого Бога.

Госпожа была облачена в Эгиду, ее верный меч — Друг Смерти лежал на плече, как перышко, а ведь он весил шестьдесят унций (унция-триста тридцать грамм).

Смеющаяся выкрикнула тайное имя Старого Бога: «Я иду к тебе, чтобы забрать твою силу. Пришло наше время, время Новых Богов. А твое имя было произнесено сегодня последний раз!», — заявила она и исчезла, на глазах у остатков своего воинства и стражей храма. Огромная черная воронка засосала ее внутрь иного плана бытия, и уходя из нашего мира, Госпожа смеялась, как всегда, смеялась, сокрушая врагов.

Битва, которую начали Владеющая и Старый Бог, сотрясла оба мира.

Со стен храма сыпалась штукатурка и осыпались фрески, славящие деяния Старого Бога и изображавшие отвратительные жертвоприношения, бывшие источником его темной силы.

Ступени под ногами стражей храма и мостовая храмовой площади трескались и дрожали, словно в лихорадке.

Уцелевшие во время штурма города здания рушились, поднимая в воздух тучи каменной пыли. Славная Эос потускнела и укрыла свой прекрасный лик за набежавшей пеленой туч.

Никто из противников не остался на ногах.

Однако буйство стихий не помешало остаткам воинов вступить в последнюю битву на пороге рушащегося храма. Ползком или на коленях, среди клубов пыли и наступившего мрака, они на ощупь находили врага и терзали его голыми руками, ведь многие в царящем вокруг хаосе утратили свое оружие.

Покрытые пылью и кровью, хрипящие от грязи в легких люди Госпожи и люди Старого бога убивали друг друга во вспышке боевого безумия. Говорят, что именно тогда уцелевшие в этой битве воины открыли технику "Кровавого безумия".

Но внезапно все прекратилось. На поле боя опустилась тишина, прерывающаяся лишь стонами раненых и хрустом камней и деревянных балок от продолжающихся обвалов зданий.

Из сияющего изумрудным светом портала явилась Госпожа. Знаменитый доспех — Эгида был разорван в клочья. Из многочисленных ран на ее теле сочилась кровь, а через некоторые были видны обнажившиеся ребра и внутренности. В правой руке она сжимала Друга Смерти, а левой волокла за собой меняющую форму черную тень. Все, что осталось от Старого Бога.

Госпожа взмахнула мечом и все остававшиеся в живых защитники города, его жители, дрожащие от страха в своих жилищах пали замертво в то же мгновение. Такова стала сила Смеющейся, победительницы Бога.

Она взглянула в глаза умирающего Четвертого, почти заваленного телами убитых им возле храма врагов и рекла: «Куда ты собрался, мой верный полководец и доблестный воин? Разве можешь ты умереть, не получив награду от своей Госпожи?», — и с этими словами она вырвала дух полководца из его тела и заключила его в знамя армии, которое сжимал в руках мертвый знаменосец.

Дух Четвертого не расточился и не покинул этот мир. И теперь воины славят Четвертого под именем Эниалий, славят как бога-покровителя легионов и полководцев. Бога войны и кровавой жатвы. А алтарями его являются воинские знамена, омытые кровью врагов. А первой добродетелью последователей Госпожи, благодаря Четвертому, мы считаем Доблесть.

Когда пыль над храмом начала рассеиваться, а эфир еще продолжал вибрировать от потока проходящей через него пневмы умирающих, на растрескавшиеся плиты Площади ступил Первый.

«О моя Госпожа», — произнес он: «Я спешил, как только мог, но я не успел к битве. Зато я разгромил союзников Ургов, которые привели огромную армию, чтобы ударить по тебе с тыла Госпожа».

«Ха-ха-ха, — зашипела тень павшего Бога, — это жалкий смертный заключил со мной сделку, не надеясь на твою победу. Могущественная. Он хотел выжить, примкнуть к победителю».

«Ты лжешь, тень!», — закричал Первый: «Я сражался во имя Госпожи и победил ее врагов!».

И тогда Смеющаяся ласково посмотрела на Первого. «Отчего мой верный, тогда, чисты твои одежды. И где воины, судьбы и жизни которых я вручила тебе, мой первый спутник и мой муж? Ты должен был явиться с войском на второй день утром, такова была моя воля. А ты приходишь, когда битва закончена и говоришь, что защищал меня от врагов? Ты даже не просишь прощения за свою ошибку! А может, и за предательство!», — и Госпожа снова засмеялась.

Первый, как бы горд и надменен он ни был, побледнел и пал перед той, кто была Юлией на колени. А она продолжила: «Тебе тоже полагается награда, мой муж. Я подарю тебе бессмертие!» И с этими словами она вонзила Друга Смерти в грудь Первому, пригвоздив его к мрамору жертвенника. Первый был сильным Владеющим, поэтому сразу после этого удара он не умер. Но все его силы уходили на то, чтобы противостоять пьющему его душу Другу Смерти.

«А чтобы ты не был одинок