Огни сумеречного города - Николай Игоревич Епифанов

Эдгар увидел, как на глазах жены выступили слёзы, и встал со своего места, чтобы подойти и обнять её. Марк опустил голову, чтобы не показывать родителям, что тоже готов заплакать.

– Когда мы, вернее, ты впервые рассказала об этом Маттиасу, он никак не отреагировал. Только стал ещё более серьёзным. Внимательно выслушал, сказал, что всё будет хорошо, и ушёл, не притронувшись к своей чашке. Следующим вечером я вышел с работы и прямо сразу наткнулся на Маттиаса, ждавшего меня у дверей. Он нёс какой-то бессвязный бред. Говорил, чтобы я вспомнил рассказ о капитане Мартине Кретчете, и повторял: «Помнишь же? Помнишь? Я смог его тогда спасти. Он исчез вместе с командой, но я его вернул! Я могу всё исправить. Мне кажется, у меня получится. Ты мне веришь?» Поначалу я пытался понять, о чём он говорит, но потом махнул рукой и посоветовал пойти выспаться. Я списал всё на возраст и на то, что Маттиас всегда был не от мира сего, – отец подошёл к окну и встал спиной к сыну и жене, глядя во тьму. – Он исчез на несколько недель. Ева, ты звонила ему домой, но никто не брал трубку. Если бы мы знали адрес, где живёт Маттиас, думаю, настояла бы, что нам нужно ехать. В следующий и в последний раз я встретил его на улице. Случайно. Маттиас медленно шёл в толпе и что-то бормотал себе под нос. Выглядел он ужасно. Тощий, грязный, взъерошенный. Я остановил его и спросил, что случилось. Вместо того чтобы ответить, он испугался и помчался прочь. Я думал, стоит ли тебе рассказывать о нашей встрече, и решил сохранить её в тайне. Тебе и так было трудно привыкнуть к мысли, что у нас не будет ребёнка, а тут ещё такое. Через пару дней нам позвонили из больницы и сообщили о том, что Маттиас Блэк умер, а нас он указал в качестве самых близких людей.

– Но ты же, наверное, мог ему помочь, когда встретил на улице, – предположила Ева.

– Ты считаешь, что я виноват в его смерти?

– Я не это сказала.

– Но подумала. В конце концов, я и сам много раз размышлял над этим, но всё-таки полагаю, его смерть была предрешена. Мы похоронили Маттиаса как положено и планировали вернуться к привычной жизни, но тем же вечером появился Марк. Слово в слово, как в книге.

– Она была вместе со мной? – спросил Марк.

– Книга? Нет. В больнице мне отдали ключи от квартиры Маттиаса, но я долго откладывал поездку. Настолько долго, что, кажется, начал забывать, как ты у нас появился, чего и хотел добиться Маттиас. Но как-то раз эти чёртовы ключи попались мне на глаза, я вспомнил старика и что не съездил в его квартиру, которая теперь, ко всему прочему, принадлежала нам. Собрался и поехал, – Эдгар устало потёр лоб и покачал головой. – Я и не представлял, что он так бедно жил. У него не было даже кровати, только старый матрац. Одежда валялась в углу. Но зато в кабинете стоял массивный стол с пишущей машинкой. Думаю, за ней он проводил большую часть времени. Меня поразило, что окна в кабинете наглухо забиты, а на полу валяется множество скомканных листов. Я рассмотрел несколько и удивился, поскольку нашёл своё имя. Маттиас снова и снова пытался что-то написать, но каждый раз у него не получалось, и он отбрасывал листы в сторону.

– Я думаю, что он пытался сделать всё точно, как с капитаном, – предположил Марк. – Только тогда случайно получилось с первого раза, а тут нет.

– Скорее всего, – согласился отец. – На столе рядом с машинкой лежала вот эта вот книга. Самодельная, как вы видите. Я её прочитал и понял всё, что произошло.

– Маттиас вложил свой свет в историю, чем, по сути, позволил ей ожить.

Отец ничего не ответил, а лишь кивнул.

– Я не хотел, чтобы вы оба знали. Это разбило бы ваши сердца. И я совершенно не желал того, чтобы ты повторил судьбу Маттиаса. Я хотел, чтобы у тебя была спокойная и хорошая жизнь, поэтому спрятал книгу и постарался никогда не вспоминать о ней.

– Чтобы не повторил его судьбу? Но ведь если бы не он, то меня бы здесь не было.

– Эдгар, – мама плакала, пытаясь переварить услышанное, – я должна была знать.

– И что? Ты бы обрадовалась?

– Нет, но… Мне нужно было бы время, чтобы принять, но, в конечном счёте, это ведь не имеет никакого значения. Марк – наш сын, и неважно, как и откуда он появился.

– А для тебя важно? – спросил юноша, глядя на отца.

– Долгое время мне казалось, что да. Но видя, как ты растёшь, делаешь первые шаги, я понял, что неважно.

Марк не чувствовал обиды на отца – Эдгар желал добра своим родным, пусть и в своём понимании этого слова.

– Спасибо, что рассказал. Я пойду к себе? Хочу подумать.

– Конечно, родной, – мама провела ладонью по его щеке.

– Прости, если что, – сказал отец, не стараясь избегать взгляда.

– Тебе не за что извиняться.

– Раз теперь ты всё знаешь, – отец полез в карман и достал знакомые Марку часы, – я хочу отдать их тебе. Они принадлежали Маттиасу – это его инициалы на крышке. Я забрал их на память, но думаю, они должны быть у тебя.

– Спасибо, – ответил юноша, принимая подарок из рук отца.

– Тик-так, тик-так, – даже сквозь закрытый холодный корпус можно было ощутить неумолимый ход времени.

Марк посмотрел на родителей и, прежде чем уйти в свою комнату, сказал: «Я вас люблю».

34. Кто же я?

Наступившая ночь не принесла с собой сон, и Марк до самого рассвета просидел за письменным столом, снова и снова перелистывая творение Маттиаса Блэка. В голове кружился целый ворох мыслей, но одна была особенно яркой: «Я ненастоящий». Марку казалось, что он сумел отогнать её ещё тогда, в комнате Анны, но мысль оказалась подобно червю – она прогрызла ходы в его сознании и ждала своего часа, чтобы попытаться подчинить себе юношу целиком.

Нерешённые проблемы, страхи и травмы не уходят просто так. Им нельзя приказать исчезнуть и нельзя их игнорировать – это не поможет, поскольку человеческий мозг и душа устроены гораздо сложнее. Иногда в одиночку легко запутаться в самом себе, поэтому нам и нужны другие люди, способные поддержать и указать дорогу к свету.

Многие считают, что признаваться в том, что тебе нужна помощь – это слабость, которую нельзя демонстрировать, но