Огни сумеречного города - Николай Игоревич Епифанов

– Марк, это какая-то шутка? Кто это сделал?

– Я не знаю. Анна нашла эту книгу в библиотеке.

– Так, может быть, твои друзья решили так подшутить? Это жестоко. Так нельзя делать.

– Нет, мам, – у Марка по этому поводу не было ни единого сомнения. – Они не имеют никакого отношения к книге.

– Но всё это ерунда! Я же… – Ева зависла на полуслове.

– Что?

– Я… Я же должна помнить. Подожди, – она закрыла лицо руками и с силой потёрла глаза. – Я должна помнить, как была беременна или рожала.

– Ты об этом никогда не задумывалась, так? – последние надежды таяли на глазах.

– Не задумывалась, потому что была уверена. Нет, Марк! Это бред!

– Тогда вспомни хоть что-нибудь.

– Я не могу! – Ева резко встала из-за стола и вышла из кухни.

Марк услышал, как захлопнулась дверь в ванную, а затем звук включённой воды. Только сейчас юноша подумал о том, что стоило заранее обдумать подобный исход, ведь из-за него мама теперь страдала, и именно он был в этом виноват. Ему так важно было услышать ответ, что чувства других ушли на второй план.

Закрывшись в комнате, Марк сидел на краю кровати и без какого-либо смысла снова и снова пролистывал проклятую книгу. В голове не было ни одной мысли. Когда на пороге появилась мама, он не мог представить, сколько прошло времени.

– Папа пришёл.

– Я не слышал, – он настолько погрузился в пустоту, что полностью потерял связь с реальностью.

– Давай спросим его.

– Не надо. Мам, прости, что я так поступил. Не стоило тебе её показывать.

– Стоило, – глаза Евы были красными от слёз, но голос звучал твёрдо и уверенно. – Правда не всегда бывает приятной, но это не значит, что от неё нужно отказываться. Я не смогла ничего вспомнить и не нашла ни одной фотографии или записи. Ничего. Я хочу узнать почему. Пойдём, – она взяла сына за руку и повела за собой.

Эдгар сидел на кухне, с безразличным видом разминая брик в тарелке.

– Привет, – сказал папа. – Сегодня жутко устал. На дорогах движение было очень плотное. А что с вами? Что-то случилось? Кто-то умер?

– Ты знаешь, кто такой Маттиас Блэк? – Ева задала мужу вопрос в лоб.

Повисла недолгая пауза, затем Эдгар взглянул на книгу, которую держал Марк, и, сделав тяжёлый вздох, откинулся на спинку стула.

– То есть знаешь?

– Ты всё-таки нашёл книгу, да? – Эдгар печально улыбнулся.

– Эдгар, что ты знаешь? Я несколько часов провела в слезах и искала хоть какие-то воспоминания о том, как родила Марка.

– Маттиас был хорошим другом моей семьи с давних времён, – Эдгар скрестил руки на груди, словно стараясь эмоционально закрыться от своей семьи. – Он часто заходил к нам в гости. Раз в неделю точно.

– Я не помню никакого Маттиаса.

– Ты уже сама сказала, что не помнишь не только его. Садитесь. Если уж вы читали книгу, то какой смысл молчать? Я надеялся, Марк, что ты её не найдёшь.

– Это ты её спрятал? – юноше в голову пришла неожиданная догадка.

– Да, – Эдгар коротко кивнул.

– Но ты же знал, что я часто бываю в библиотеке.

– Как ты помнишь, я в молодости читал художественную литературу и знал о существовании подвала, куда давным-давно не заходили другие люди. Поэтому я и спрятал книгу там, но это было много лет назад. Я был уверен, что там она похоронена, как в могиле. А когда ты сказал, что вместе с друзьями увлёкся книгами, у меня было два варианта: перепрятать её или оставить всё как есть. Я выбрал второе.

– Почему? – едва Марк задал вопрос, как сам понял, какой ответ сейчас услышит.

– Чему быть, того не миновать. Пусть всё идёт своим чередом.

– Как я ненавижу этот принцип, – со злостью ответил Марк.

– Так, ты не забывай, что с отцом разговариваешь.

– Прости, – действительно Марку стоило держать себя в руках, – но им живёт словно весь город.

– Эдгар, что про Маттиаса? Я хочу знать правду. Нет, я имею право знать правду.

– Насколько я знаю, мой отец и Маттиас дружили со времён училища, но каждый пошёл своей дорогой. Маттиас стал писателем. Правда, его книги в итоге стали никому не интересны. Долгие годы отец и Маттиас дружили, даже, можно сказать, были не разлей вода. Но время меняет людей, и Маттиас становился всё более странным и вспыльчивым, в какой-то степени нетерпимым к чужим взглядам. И однажды они поссорились так, что больше никогда друг с другом не разговаривали.

– Почему? – решил уточнить Марк.

– Я не помню точно. Кажется, Маттиас уверял отца в том, что нельзя так жить, что отец всё больше увязает в рутине, а отец, в свою очередь, обвинял друга в беспечной, бессмысленной жизни. Но суть не в этом, а в том, что они больше не виделись с того вечера. Спустя пару лет я понял, что вовсе не хочу стать таким, как Маттиас, изгоем, чья жизнь уходила на книги, которые не читают. И тогда я взялся за ум. Спасибо отцу за многие уроки. Время шло неумолимо вперёд. Я закончил учёбу, познакомился с твоей мамой, и мы даже начали жить вместе, как однажды раздался звонок в дверь. Это был Маттиас, на первый взгляд почти такой, каким я его запомнил, но всё же более худой и уставший. В нём больше не было того безумного огня. Он говорил размеренно и коротко. Извинился за то, что пропал из нашей жизни и не был на похоронах моего отца. Но я не держал на него зла, более того, мне и злиться-то было не на что. С того дня Маттиас приходил к нам раз в неделю, чтобы попить чай и поговорить о жизни, хотя он, скорее, слушал.

– Я этого совсем не помню, – у Евы был совершенно потерянный вид.

– Знаю, родная. Но могу сказать, что Маттиас тебе очень нравился. В нём было что-то, к чему ты тянулась, сама того не понимая. А вот я в целом никак к нему не относился.

«Зато я знаю почему, – подумал Марк. – Потому что ты отказался от него, и для тебя больше не было ни прошлого, ни будущего, а только сейчас с кучей дел», – в этой мысли не было ни капли злобы, она прозвучала как факт.

– Примерно через год мы решили, что пора завести ребёнка, но у нас ничего не получалось. Конечно, Маттиас был в курсе, но помочь никак не мог. Ему оставалось только поддерживать нас, – Эдгар взял Еву за руки. – Мы с тобой прошли полное обследование, и прогноз