Мухаммед. Жизненный путь и духовные искания основателя ислама. 571—632 - Мухаммед Эссад Бей

хочет добиться. Она одна ненавидела пророка сильнее, чем все мекканцы, вместе взятые. Впрочем, на то были причины: при Бадре погибли ее отец и два брата. Она непрерывно подталкивала Мекку к войне против Медины. Если бы не энергия, проявляемая его женой, Абу Суфьян, возможно, никогда бы не завершил снаряжение крупного войска для похода. Что же касается происшествия общественного значения, ускорившего развитие событий в этом направлении, таковым стал захват мусульманами каравана в Караде. Эта акция болезненно ударила не только по чести Курайшитов, но и по их кошельку. Торговля с севером была практически уничтожена. Никто больше не решался посылать караваны в пустыню. А без караванной торговли Мекка существовать не могла. Поэтому военное вмешательство, энергичное, в полную силу, стало совершенно необходимым. Речь шла о богатстве города, а вместе с ним и о его ближайшем будущем. Итак, Абу Суфьян перешел к делу, как всегда неторопливо, но вместе с тем тщательно подготовившись. 21 марта 625 года к воротам Медины подступила трехтысячная армия. Это уже не была веселая прогулка до Бадра. В войске насчитывалось триста верблюдов, двести лошадей и семьсот человек в кольчугах и шлемах. Курайшиты явно приготовились драться до смерти одного из противников.

Мухаммед знал, что предстоящая битва станет решающей. Знал он и то, что хорошо к ней подготовился. Он собрал во дворе мечети лучших воинов и изложил им свой план сражения, придав ему форму пересказа сна.

– Я увидел себя, – сказал он, – облаченным в непробиваемую броню. Но сабля моя сломалась возле рукояти. Однако я сумел убить барана.

– Что означает этот сон? – спросили его правоверные.

– Что нам надлежит остаться в городе. Он наша броня; даже плохо вооруженные, мы сможем побить врага.

И изложил воинам план обороны укрепленных замков, узких улиц и домов Медины. План был убедителен. В Аравии хорошо организованная оборона почти всегда заканчивается в пользу обороняющихся.

Но план пророка совершенно не подходил его последователям, привыкшим к победам.

– Почему, – спрашивали они, – мы должны позволить разорить наши поля? Почему мы не можем выйти навстречу врагу, как подобает мужчинам? Разве Бог не благословит наше оружие?

Они проявили такой энтузиазм, что пророк оказался вынужден уступить. Он стал молиться, потом надел свой боевой доспех и устроил своей армии смотр на главной площади Медины. Он отметил, что местные евреи тоже приготовились к обороне города.

– Никаких евреев в войске, – сказал он. – Мы не нуждаемся в их помощи на войне.

У него осталось около тысячи воинов, небольшое количество верблюдов и две лошади. Вечером Мухаммед выступил с этой армией к горе Ухуд, навстречу Курайшитам. И тогда правоверные смогли убедиться в превосходстве врага. «Посланец Бога прав, – подумали они. – Лучше бы нам было укрепиться в городе». Но Мухаммед встал и заявил: «Когда посланец Бога надел боевой доспех, отступать невозможно!» И роздал знамена каждой из трех колонн. На рассвете Абдаллах ибн Убайя, лидер манафикунов, за которым стояли три сотни лицемеров и скептиков, сказал: «Пророк прислушался к советам бессмысленных детей; мы не можем следовать за ним». И, оставив армию, вместе с этими тремя сотнями вернулся в Медину. С пророком остались семьсот его верных соратников, готовых дать сражение. Дезертирам Мухаммед крикнул: «Страх не спасает от смерти!»

На следующее утро три тысячи мекканцев сошлись в бою с семьюстами правоверных. Армия Мекки и на этот раз осталась неорганизованной и недисциплинированной. Зато для поддержания боевого духа ее сопровождали Хинд и многие другие дамы курайшитского высшего света. Они жаждали мести и крови еще больше, чем мужчины. И гражданам Мекки было бы стыдно показать слабость на глазах своих жен. Пока они наступали, весь день вокруг Ухуда звучали женские голоса: по древнему обычаю, исполнялись гимны, в которых говорилось примерно следующее: «Если и сегодня вы бежите с поля чести, никогда больше вам не нежиться в наших объятиях». Серьезная угроза, но не она сыграла решающую роль в сражении.

Совершенно случайно, без обдуманного намерения, Абу Суфьян поручил командование кавалерией молодому мекканскому аристократу Халиду ибн аль-Валиду, который, чего никто не предполагал, оказался гениальным военачальником. Ухуд был его первым боем; позднее его конница завоюет для ислама Сирию, Персию и Малую Азию. Халид был Мюратом[3]ислама, и Мухаммед ценил его, потому что при Ухуде на себе испытал военный талант молодого аристократа.

Как всегда, бой начался с перепалки, потом правоверные атаковали и, несмотря на подбадривающие крики своих жен, мекканцы начали беспорядочно отступать. Мусульмане дошли до вражеского лагеря и уже считали бой завершенным. Они набросились на добычу, предавшись грабежу. И тут произошло неожиданное. Демонстрируя свой реальный военный талант, Халид ибн аль-Валид, собравший свою конницу, ударил на грабителей и тем решил исход сражения. После жестокой резни мусульмане были отброшены. Бой шел даже на холме, где стоял шатер пророка. Ислам проиграл битву. Несмотря на это, плоды военной подготовки проявились в полной мере. Правоверные не бежали в беспорядке, как поступали другие арабы, когда им казалось, что их дело проиграно. Они сражались отчаянно, не дрогнув, не поддавшись панике. Сопротивление перед шатром пророка было героическим. Знаменосцем Мухаммеда был знаменитый Мусаб ибн Умайр, тот самый, кто проложил пророку путь в Медину. Мекканец отрубил ему правую руку; он перехватил знамя в левую. Отрубили и ту, но он продолжал прижимать окровавленными обрубками знамя к груди до того момента, когда пал, пронзенный копьем. Одна мусульманка, чьи сыновья пали у нее на глазах, сама бросилась в гущу боя. Сам пророк пролил в тот день свою кровь за веру. Стрела ранила его в губу и выбила зуб. Метко брошенный камень попал в лицо. Победа, бесспорно, осталась за мекканской армией. Мухаммед и остатки его войска вынуждены были отступить. Казалось, дело ислама проиграно.

И тогда произошло чудо. Вместо того чтобы преследовать врага, войти в Медину и раз и навсегда покончить с исламом, Абу Суфьян остался на горе Ухуд. По всей видимости, он полагал, что исполнил свой долг и отомстил за погибших при Бадре. Этот знатный мекканец не умел дополнять победу, одержанную оружием, политической победой. По арабскому обычаю, он погнался было за противником, потрясая окровавленным копьем, чтобы отпраздновать победу. На поле боя он встретил своего прежнего друга Умара. Оба осыпали друг друга оскорблениями, но, раз сражение закончилось, за оружие браться не стали. Наконец Абу Суфьян заявил, что вернется в следующем году, чтобы закрепить свой триумф.

Так закончился кровавый день Ухуда. Мекканские женщины, подобно стае гиен, набросились на трупы мусульман и в восточном опьянении триумфа принялись отрезать у