Мухаммед. Жизненный путь и духовные искания основателя ислама. 571—632 - Мухаммед Эссад Бей

Он имел обыкновение великодушно прощать и, насколько возможно, забывать злословие и оскорбления, даже удары, объектом которых становился. Но в отношении тех, кто нападал на его творение, на его Коран, его государство, он был беспощаден и тверд, как сталь. Его доброта в таких случаях исчезала; мирный проповедник превращался в мстителя, которому незнакома жалость, в кровожадного деспота, использующего хитрость и самые коварные уловки, чтобы покарать за самую невинную насмешку, которую кто-то позволил над его верой. Правда, он и здесь умел терпеть, выжидать, пользоваться благоприятным моментом. Ему показалось, что такой момент настал после битвы при Бадре. Новые мусульмане внешне исповедовали ислам, но в душе у многих сохранялось сильное неверие. С другой стороны, иудеи, составлявшие почти половину населения Медины, не желали и слышать о мусульманской вере и считали себя выше пророка. Их молодежь не переставала сочинять про него насмешливые стишки, полные недоброжелательности. Ирония была сильным оружием мединских евреев. Пророк же предпочитал открытые атаки и сопротивление дискуссиям и литературным упражнениям, выставлявшим его на смех, что больно ранило его самолюбие. Хотя он по веским причинам не преследовал и не казнил многих, большинство из тех, кого он безжалостно покарал, были поэты и злые шутники. «Сатира поэта ранит больнее копья врага», – однажды искренне заметил он, поскольку ему не было знакомо чувство юмора.

Против поэтов, юмористов, еврейских сатириков, лицемеров и предателей пророк решил использовать способ столь же эффективный, сколь и древний: террор, безжалостные репрессии во всей их суровости.

Но, как и всегда, он приступил к делу с крайней осторожностью; как всегда, первые шаги были очень скромными, и, как всегда, они привели к значительным результатам.

В Медине жила еврейская поэтесса по имени Асма. Ее стихи больно ранили пророка. Поэтому первые удары были направлены против нее. Однако Асма принадлежала к могущественному клану, и пророк, какова бы ни была его собственная сила, не желал развязать резню. Поэтому он придумал ход, к которому ни один араб до него ни разу не прибегал. Он решил публично продемонстировать, что узы ислама сильнее кровных уз. Из всех родственников Асмы лишь один примкнул к мусульманскому государству; это был слепой старик по имени Умайс. Не способный сражаться, лишенный красноречия, Умайс тем не менее должен был оказать пророку необходимую услугу. Его ввели в курс дела; он без колебаний пошел и убил свою родственницу Асму. Как известно, на Востоке убийство не влечет никакого преследования, если виновник – родственник жертвы. Так что Мухаммед достиг своей цели, избежал мести и уничтожил своего врага. Когда он узнал, что Умайс сделал ночью свое дело, то холодно сказал: «Из-за этого и коза не сломает себе рог».

Итак, в Медине воцарился террор. Кровные узы, клятвы в дружбе – ничто больше не имело значения. Людей казнили, и никто не осмеливался мстить за них. Никто не помышлял восстать против такого режима: ведь пророк строил государство Бога. Ни одно его решение не могло считаться произволом; наказания, раздаваемые им, конечно, были жестокими, но карал он только виновных.

Широко известно, как Мухаммед отомстил еврейскому поэту Каабу ибн Ашрафу. Кааб принадлежал к знатной семье; человек необыкновенно одаренный, он обладал огромными знаниями. И все свои таланты поставил на службу неверным. Он съездил в Мекку, где декламировал стихи в честь героев, павших при Бадре. По возвращении из Мекки он стал высмеивать мусульман, этих падших существ. Мухаммед ни одного преступника не ненавидел так сильно, как этого еврея, поддерживавшего борьбу язычников против ислама. «Он хуже любого язычника», – говорил пророк. Он поручил доблестному воину убить Кааба, но тот, будучи очень осторожным, держался начеку и не покидал своей большой укрепленной резиденции. Убийца использовал хитрость. Он представился человеком, испытывающим сильнейшую неприязнь к пророку из-за того, что тот отказался одарить его подарком. И под этим предлогом предложил Каабу убить Мухаммеда. Ночью он пришел в дом еврея с несколькими друзьями, чтобы обсудить дело.

– Это твои волосы так приятно пахнут? – спросил он, входя.

– Да, – ответил Кааб. – Моя жена только что умаслила их.

– Прошу тебя, позволь мне вдохнуть этот аромат вблизи.

Ничего не подозревающий Кааб нагнулся к своему скрытому врагу и в тот же миг был обезглавлен. Таков был первый случай наказания за политическую измену, случившийся в Божьем государстве.

Большинство убийств, наказаний и актов террора в то время не случайно обрушивалось на евреев. Отношения между пророком и тремя иудейскими племенами Медины постоянно ухудшались, хотя осложнение ситуации происходило медленно. День ото дня становилось понятно, почему он не включил евреев в Божье государство, притом что в большинстве своем они жили в Медине давно, подчинялись пророку и платили налог, за что пользовались покровительством правоверных. Мухаммед долго надеялся на то, что первый из библейских народов вступит в контакт с мусульманами. Мало-помалу надежда на это угасала.

Готовые принять новый политический режим, евреи при этом непоколебимо держались за свою традиционную веру. Они свысока смотрели на этого неотесанного пророка язычников; эксперты в талмудической диалектике, они с легкостью опровергали аргументацию Мухаммеда. Между собой они насмехались над ним; разве не было очевидным их превосходство перед этой новой верой с ее пророком и вообще над всем арабским народом, таким примитивным? Мухаммед не мог выносить эту насмешливую снисходительность. Он предвидел, что в случае войны сильные еврейские племена могут представлять угрозу для нового государства. Несколько евреев уже сейчас поддерживали связи с политическими противниками, мекканцами, и открыто заявляли, что Мухаммед в лучшем случае пророк язычников.

Они даже доказали, что в крайнем случае из их рядов может вдруг выйти провидец, такой же исступленный, как арабский пророк. И действительно, однажды они привели к Мухаммеду юношу по имени Ибн Сагад. Тот забился в конвульсиях, легко угадал все мысли пророка и призвал Мухаммеда признать, что он, Ибн Сагад, еще один посланец Бога. Мухаммед объявил, что мальчик одержим Сатаной. Но демарш евреев убедил его в том, что с их стороны его учение могут поджидать неожиданные опасности даже в духовной сфере. Поэтому он решил сменить акты индивидуального террора на террор массовый, призванный изгнать из Медины все три еврейских племени.

И снова он действовал осторожно. Сначала следовало установить принцип и в дальнейшем энергично применять его. Однажды пророк объявил, что «участь евреев восставать против всех пророков, которых посылал к ним Бог». Мухаммед прочертил первую линию разделения между арабами и евреями.

Потом наступил черед более важных мер. Пророк отказался от диспутов с мудрыми и учеными раввинами. Перестал причесываться на еврейский манер. Сменил постный день,