Слободка - Михаэль Верник

этих бесценных притягательных кружочков. Санька взял с меня слово, что про способ «чеканки» крышек я не проговорюсь никому.

«Начеканив» в тот же вечер десяток «монет», я полетел домой. А наутро проснулся миллионером. Мои крышки вызвали ажиотаж среди слободской пацанвы. Санька играл молча и не вмешивался, когда я начал копить капитал. За пару «моих» крышек я получил в обмен такое количество «монет» старого образца, что хватило бы на интенсивную игру с проигрышами в течение всего сезона. За четыре крышки заручился «дружбой» двух жориков, которые это лето проводили большей частью в Слободке, играя с нами в наши игры и впитывая наш азарт. Этим обеспечил себе беззаботное появление на улице Жореса. За остальное сокровище приобрёл новенькую крышку «пепси», целенькую, с незагнутыми ещё краями. И всё!.. Мне стало не до игр. Я представлял себе, какой шедевр из этой крышечки выжмут трамвайные колёса. Предвкушение этого зрелища жгло меня и не давало покоя. Отозвав в сторонку друга Саньку, я стал умолять его пройтись к трамвайным путям и побыть со мной, пока я буду «ковать» новый капитал. Санька упорно отговаривался, ссылаясь на опасность проведения этой операции днём, но я показал ему заветную крышку «пепси» и он, поняв мотивы моего нетерпения, сдался. День был будний, людей на улице немного, мы незамеченными разложили на рельсах «заготовки» и удалились под акацию, ждать трамвая. И вот он показался – красное электрочудо. Сердце упоительно замерло, ожидая… Тут возле нашей акации появились двое солдат и всё пошло наперекос. Мельком глянув на нас, они догадались, что мы находимся «в засаде». Быстро оценили обстановку, заметили крышки, выложенные ровными рядами на рельсах, и моментально включились в действие. Не успели мы с Санькой податься в бега, как один из солдат уже схватил нас за руки, а другой, сорвав с головы фуражку и размахивая ею в воздухе, стал делать предупреждающие знаки вагоновожатой. Трамвай остановился, не доезжая до «клада». Вагоновожатая, молодая тётка, вышла из трамвая, посмотрела на полотно, пестревшее крышками, и всплеснула руками: «Да кто ж вас только надоумил, ироды?» Пошептавшись о чём-то с солдатом – спасителем, она подозвала нас, велела Саньке, под присмотром второго солдата, собрать крышки с рельсов и подняться в трамвай. Мне же она наказала через час быть на этом же месте со всеми остальными товарищами по игре в «подкрышки» и принести весь имеющийся у нас запас крышек. Иначе Санька проследует в детскую комнату милиции. С этим она поднялась в вагон и закрыла двери, отрезая меня от сохранившего спокойствие Саньки. Скрылись в вагоне и солдаты. Трамвай ушёл, и я остался один.

Бесславным было моё возвращение в Слободку к играющей братии. Пришлось им рассказать про Санькино задержание, раскрыть технику чеканки «монет», а главное, передать условия вагоновожатой. Санька был местным заводилой и атаманом, чья власть и авторитет держались не на страхе и зуботычинах, а на обожании и уважении. Мы, слободские ушкуйники, любили нашего Саньку за лихость, предприимчивость, широту души и отношение к нам, как к равным. Ввиду этой любви, собрать наших и привести в назначенное время к месту пленения, не составило проблемы. Явились все, даже примкнувшие жорики. Точно в срок подошёл пустой трамвай, ведомый знакомой мне молодицей, та пригласила всех нас подняться в вагон, и мы поехали навстречу неизвестному. Ехали без остановок до самого трамвайного депо. Там нас уже ждали. И среди ожидавших находился невозмутимый Санька. Наша вагоновожатая представилась Галей, комсоргом трамвайного парка. Представила нам также и мужиков, ожидавших нашего прибытия – всякие Завы или Замы, что на нас впечатления не произвело. Затем нас отвели в какую-то комнату, где раздали компот с булочками и под компот рассказали нам, в какую опасность мы ввергли пассажиров трамвая своими глупыми, непродуманными действиями. Заодно поведали о принципе движения трамвая, об истории развития электрического транспорта и, напоследок, повели нас в какой-то цех, предложили выложить все имеющиеся у нас крышки на металлическую челюсть одного из механизмов, нажали на кнопку, и все крышки были с лязгом придавлены второй челюстью станка. Когда через несколько секунд челюсти разомкнулись, перед нами сверкало богатство Али-Бабы. Обновлённые крышки были возвращены нам, и не просто так, а распределены поровну между всеми, включая самого сопливого шкета. Один из Зам Завов или Зав Замов взял с нас слово, больше не совать крышки под колёса техники, а запросто обращаться к нему и пообещал, что отныне и довеку наши крышки будут плющиться производственным станком. С тем, пожав всем нам руки, нас и отпустили. Включая Саньку. Галя – комсорг довезла нас до Слободки, тепло попрощалась и просила помнить об обещании.

В Слободке, после бурных обсуждений приключения и споров, какой самый большой и твёрдый предмет может сплющить «наш» станок, мы попробовали вернуться к игре, но тут выяснилось следующее… азарт пропал! Каждый из нас владел одинаковой частью общего сокровища, а значит, не владел ничем. У самого сопливого шестилетки в кармане коротких штанишек звенели блестящие, ровненькие, расплющенные механикой крышки, равно как и в кармане какого-нибудь ветерана слободских баталий. Всё было одинаковым, всего было поровну и всё обрыдло. Крышки утратили всякую цену. Игра сама собой заглохла. Остаток сезона мы доигрывали в «войнушку». Не сговариваясь, пацанва избавилась от не имеющих никакой ценности «монет», и ещё несколько дней, до приезда мусоровоза, мусорные баки в Слободке откликались копилочным позвякиванием.

Через полгода, когда сошёл снег, я заметил что-то яркое на земле рядом со своим ботинком. Пригнувшись, разглядел чудо–пепси–крышечку. И не подобрал.

*Константиновский рубль – редкая монета, отчеканенная в преддверии так и не начавшегося царствования наследника Константина, отрёкшегося от престола. Партия этих монет была переплавлена и остались только считанные, чрезвычайно ценимые нумизматами экземпляры.

 Кино про индейцев

«Никого из слободских пацанов не видать, и это значит, что я буду первым, посмотревшим кино про индейцев. Вечером во дворе будут слушать только меня, а уж я расскажу… Выдам им все приключения этого Чулка так, что рты откроют». – думал я, протягивая гривенник кассирше заводского клуба.

Получив заветную голубую бумажку с нацарапанным ручкой местом, стал гадать как провести время, оставшееся до сеанса. Возвращаться в Слободку не хотелось, вдруг кто потом со мной увяжется в кино, и прощай тогда мой вечерний рассказ и прилагаемая к нему слава. Отыскав скамейку, я решил выложить на неё все свои богатства, рассредоточенные по карманам, и провести им очередной осмотр: перочинный ножик, свинцовая бита, пяток бронзовых солдатиков, рогатка, магнит, увеличительное стекло, коробок спичек, десяток бутылочных крышек, шестерёнки от разобранных часов. Вроде всё на месте. За осмотром драгоценностей время