Хазарский оборотень. Роман - Игорь Костюченко

– Варяг Агмунд! – вскрикнул Дробн, едва не уронив наземь вертел с кабаньей тушей.

Ставр и подручный Валента, окаменев, жадно следили за теми, кто посетил двор боярина. Агмунд, бросив поводья конюхам, неспешно поднимался следом за Светозаром по высокой дубовой лестнице. Радомер склонял голову перед гостями. А рядом с Агмундом, поддерживая край шерстяного алого платья, украшенного золотой каймой, шагала стройная и гибкая девица. На ее плечо была небрежно наброшена шкура барса. Она улыбалась двум подругам, которые неотступно следовали за ней. Девушки прибыли под охраной могучих воинов, не пожелавших расстаться с оружием и кольчугами. Все они были светловолосы, улыбчивы и веселы. И Ярила не оставлял их благостью, обливая варягов золотыми лучами.

– Кто она? Та, что в барсовой шкуре, – тихо спросил Дробна Ставр.

– Её зовут Элин. Сестра Агмунда, – ответил Дробн.

Угощались гости степенно и чинно. Без шутов и музыкантов, которых Радомер велел выгнать со двора. По правую руку от боярина Радомера сидел Светозар, по левую – варяг Агмунд, а рядом с ним сестра его Элин. Пили варяги, прибывшие с Агмундом, изрядно. Слуги прикатили в зал уже третью бочку мёда. Только Агмунд не прикасался к кубку, задумчиво глядел на резные узоры, что украшали плахи потолка парадной горницы.

Ставр, ютившийся вместе со служителями в каморке рядом с горницей, подумал, что варяг озабочен чем-то очень важным. Раз так задумчив и невесел при застолье. Агмунд вежливо отвечал на вопросы радушного и хлебосольного хозяина. Радомер, согласно обычаю, не торопил гостя, расспрашивая его о том, что видано было в дальних краях.

Проведя несколько лет в походе вместе с дружинами Святослава, варяги хорошо понимали речь полочан, неплохо изъяснялись. За столом с северянами пировали и пятеро мечников Радомера, из тех, что умели пить и слушать. Боярин доверял варягу, но не совсем. Полностью он не доверял никому.

– Правду ли сказывают, что есть такие земли, где люди свинину не едят? – спросил Радомер Агмунда, отрезая кусок мяса дикого кабана.

– Не врут, есть такие города. Да это что, довелось мне у ромеев повидать чёрных людей, – казал варяг.

– Те твари – порождение Чернобога, которому ромеи служат, – сказал Светозар. – Чернобог – враг Перуну. Стало быть, и нам враг, как и ромеи.

Агмунд заметил на груди у жреца знак, похожий на оружие Вседержителя, того, кто правил богами Севера. Подобные украшения варяг видел только у себя на родине. Он внимательнее разглядел амулет – несомненно, то был железный молот Тора.

– У ромеев один бог на всех, греческий, – сказал Агмунд. – Он всем властвует и через жрецов своих учит смердов князей да бояр почитать и добро делать.

– Он и есть Чернобог! – строго сказал жрец Светозар. – Доброго князя слабым сочтут, в том и есть хитрость ромейская.

Ставр топтался у входа в большой зал вместе с другими дворовыми людьми. Челядь жадно внимала каждому слову, сказанному за столом господ. Ключник Валент служил неподалёку от боярского стола, смотрел, нет ли в чём недостачи, а когда замечал, тихо давал указания слугам. Один варяг неосторожно смахнул со стола кованый кувшин и тот откатился к ногам Элин.

Валент послал Ставра убрать его. Ставр подбежал к столу, а когда наклонился за кувшином, Элин, забавляясь, отбросила посудину ногой в сторону и рассмеялась.

– Нерасторопный какой холоп, – презрительно улыбалась Элин. – Такой и курицу не поймает.

Варяги, а за ними и все прочие гости разразились дружным хохотом. Ставр пытался подхватить скользкий кувшин – не получалось. Роняя посуду, Ставр упал, путаясь в соломе, вскочил, весь осыпанный соломенной трухой, как пугало. Немало позабавил господ.

До слез хохотали варяги и боярские мечники. Только Агмунд и жрец Светозар сурово молчали, глядя перед собой. Пристыженный Ставр выбежал из зала, едва не столкнувшись с другими слугами.

Когда один варяг вышел из терема во двор, за ним последовал мечник, кликнувший дворовых. Ставр проводил пьяного варяга к отхожему месту, а мечник так и остался стоять на высоком крыльце, приглядывал, как было ему велено Радомером. Ставр подвёл варяга к терему. Из дома вышел Валент, позвал одного из сторожей. Ему и Ставру ключарь велел развести во дворе костёр, чтоб гости в надвигавшихся сумерках не переломали себе ног спьяну.

У костра было тепло, Ставр разомлел, задремал. Но сон не пришел. Из окна доносились занятные речи. Говорили Радомер и Агмунд. Варяг рассказывал о своём походе, многие слова Ставру были непонятны, но слушал он с большим интересом.

– Воинов в дружинах князя Святослава было не меньше, чем у ромеев, – говорил викинг. – И крепость Доростол, ромеи её называли Дуросторум, оказалась в наших руках. Да только кораблей у врагов было не меньше сотни, а на многих стояли специальные машины. Они «греческим огнём» стреляют почти на полёт стрелы. Огонь тот – неугасимый, в воде горит…

– Как же это, огонь да в воде горит? Где ж то видано! – не поверил боярин.

– Я и сам изумлялся. Но ромеи пускают пламя с корабля, горит кругом все страшно. Человека пожрет пламя в один миг, глазом не моргнуть, – вспоминал варяг.

– Разве люди такое могут сотворить? – обратился Светозар к Агмунду, – Чернобог им помогает за жертвы человеческие, не иначе.

Ставр слушал и не мог представить себе дивный «греческий огонь». В горшках его разводят или похож на пламя небесное, что Перун насылает на землю? От него, бывало, и люди сгорали, и деревни. Да только не может человек им управлять. Видать, бог греческий им и вправду подсобляет. Верно, и вправду не обошлось без мстительного Чернобога, как жрец твердит.

Когда Агмунд стал рассказывать про битву у крепости Доростол, голос его зазвучал особенно печально.

– Спасли ратники ладьи, что на реке Дунай стояли, на руках перенесли к стенам, под защиту лучников. Ромеи наши корабли не пожгли. А на следующий день сразились мы с ними на поле и к воротам не пустили. Тысячи ромеев там осталось лежать, но и наших немало. На том поле, прости за скорбную весть, боярин, и сын твой старший погиб.

– Давыд? И эту весть ты решил мне принести сегодня, варяг? Почему сразу не сказал?

Гости, бражничавшие за боярским столом, притихли.

– По нашему обычаю, – сказал Агмунд, – о душе павшего в сражении воина следует позаботиться за обильным пиром, чтобы боги видели: оставшиеся на земле вознесут хвалу его подвигам за чашей пенного пива. Разве у вас нет такого обычая?

– Так поступали и наши предки, – пророкотал голос Светозара.

Жрец глянул на боярина – взгляд был строг и холоден.

– Разве не так, Радомер? Или ты теперь полагаешь иначе?

Радомер ответил не сразу. Он раздумывал о чем-то, шевелил сухими губами. Вскинув голову, на которой блестел в свете смоляных факелов золотой венец, боярин молвил.

– Нет, я согласен с тобой, жрец.

И тут же добавил, обращаясь к Агмунду.

– Ты мудро поступил, варяг. Обильной трапезой и славными речами почтим мы смерть моего сына.

Радомер плеснул себе вина в кубок и поднял его твердой, привычной к мечу рукой.

– Пейте, славные воины. Пусть в небесных чертогах возликует у трона Перуна мой сын Давыд!

Дружным звоном серебряных кубков ответили воины на боярское слово. Но вскоре за столом вновь воцарилось молчание. Радомер смотрел на говорившего с ним Агмунда, но не видел перед собой варяга. Ставр привалился к стене, увидел через окно, как боярин отхлебнул из серебряного кубка. Радомер вновь обратился к варягу.

– Как погиб мой старший сын? Сказывай.

– Давыд был настоящим воином. Мы обучили его управляться с боевым топором викингов – бродаксом. Страшное оружие в сильных руках. С ним Давыд и отправился в Вальхаллу. В бою он оказался недалеко от «бессмертных» – стражей византийского императора. Он видел среди них всадника в золотых доспехах. То был император Цимисхий. Давыд с телохранителями бросился на ромеев, норовил пробиться к самому Цимисхию. А вокруг того встали тысячи две всадников, не меньше. Копьём Давыда конный грек сразил. Топтал конем. Тело отбили, но копыта измяли твоего старшего сына, боярин. Так, что и узнать славного воина было трудно.

В зале рассказ Агмунда слушали все. Элин сжимала нож. Боярин подал знак слуге, чтобы тот наполнил кубки. Дробн, прислуживавший за столом, приблизился к варягу, но тот перевернул свой кубок вверх дном.

– Довольно, больше ни капли, – сказал Агмунд. Его люди также отодвинули кубки.

– Кто ж победил в той битве? – глухо спросил Радомер. Его лицо стало каменным. Ни одна жилка не дрогнула, только голос выдавал переживания, которые бередили душу.

– Ромеев мы тогда победить не смогли. Но и битву не проиграли. Помню ещё, там княжеский воевода Сфенкель погиб. Дышать было нечем. Под ногами сухая земля превратилась в пыль. Тучи песка поднялись в воздух. Храбро у стен Доростола рубился князь Тур со своей дружиной. Видел я, как он ромейского воеводу с коня сбил и копьём пригвоздил к земле. Только ближе к вечеру князь Святослав отдал приказ отступить, и вся дружина вернулась в крепость. Русы говорили: «закинули щиты на спину». У ромеев не было сил нас преследовать. Мы спокойно унесли павших. Потом стало ведомо в лагере, что в том бою погибло больше двух тысяч руссов.