Четыре угла - Виктория Лысенкова

кому-то от интереса становится невтерпеж и он заглядывает сюда. Но это жалкий максимум, на который они способны.

– Жаль, очень жаль…

– Чего вам жаль? Что мой бар пустует?

– Это тоже печально, но я жалею о совершенно другом. О том, что не знаю, как отсюда выбраться.

– Я не могу дать тебе ответ, который удовлетворит тебя, но небольшой и важной информацией обладаю.

– Расскажи! Не томи! – У Германа в глазах заигрался свет – это был луч надежды.

– Эти люди тебе не помощники, я тоже, ведь сижу здесь, слежу за баром, но я знаю того, кто тебе готов помочь. Это вот тот милашка, что только что спустился к нам со своего «неба»…

– Ты… ты хочешь меня отправить к этому монстру? – почти заикаясь, переспросил Риц.

– У тебя настолько огромен список, готовых тебе помочь людей или существ? Аааа, или ты хочешь отправиться к вон тем вот телам, ходящим бессмысленно и не переставая? Единственный, кто может тебе помочь – это верзила. Да обладает зубками, да любит есть людей, ну так и ты не идеал. У каждого свои недостатки.

– Возможно ты и прав. Тем более тебе виднее, ты тут явно дольше меня.

– Вот то и оно, что мне виднее. Ступай к нему. – Почти незаметной улыбкой, завершил диалог незнакомый бармен.

– Спасибо. Хоть что-то узнал.

Молодой человек вышел из бара и, минуя толпу, пробрался к одной из четырех ножек, на которых стояло «небо» – пластина.

Длина, а в дальнейшем и высота, была приличной – метров сорок. Не было ничего, что помогло бы подняться, кроме одной прекрасной вещи – мозга.

Молодой человек снял с себя медицинский халат, зацепился им за столб и, держа свою рабочую одежду двумя руками, начал ползти ввысь, подобно червяку – постепенно, рывками, медленно.

15, 20, 30, 35, 40 метров… Залез.

От халата не было более пользы. Он весь истерся, приобрел рыжей цвет от ржавчины, перестал быть халатом вообще, теперь это была просто тряпка.

Германа Риц еще не посмотрел ввысь и не окинул все своим взглядом, но уже чувствовал, как что-то светлое и прохладно окружило его со всех сторон. По платформе под ногами плыли светлые облака, испуская теплый яркий солнечный свет, а над головой была серая пустота, подобная небу, заволоченному плоскими тучами.

И все казалось бесконечным, удаляющимся на километры. «Это и есть здешний рай?»…

Рай? А что такое рай, для тех, кто злостью убивает все на своем пути? Для них вообще есть рай? По-моему, муки, что злостью своею они приносят людям – уже для них наслаждение. Так что нет, это точно не рай. Это что-то другое, что-то знакомое Герману. «Это не место! Это чувство!» – доносились из глубины разума слова его же собственные.

И он был прав, я так полагаю.

Шагнув, облака, лежавшие под ногами, взбитой пенкой поднялись над поверхностью, пролетели немножечко и плавно упали вновь. Смешно. Забавно. Шаг еще, и взмах еще, еще летят над головою облака. Пеною, разлетаясь, окружая и лаская. Так уютно, тепло, светло и нежно тут. Это все оно? Добро? Но как? Не может быть… И не могло.

Сгусток серых облаков внезапно встал перед Германом Рицом. Серые, густые, напряженные, тяжелые они явно что-то скрывали.

«Он тут» – подумал вдруг наш герой.

Затряслась пластина, задрожало все над головой, огромная рука вырвалась из туч наверх и когтями впилась в концы своего убежища. Вот и вторая лапа вылезла наружу и повторила движение напарницы. Показались волосы, лоб, красные озлобленные глаза, но… уставшие, тусклые, опечаленные. Монстр, заметив Рица, издал ужасный рев и вскочил на свои ноги. Но те тридцать метров роста испарились неизвестно в каком направлении, теперь перед героем был монстрик метров в пять, не более.

Понимая, что беда вот-вот обрушится своими килограммами на него, Герман побежал обратно к столбу, надеясь успеть спуститься. Но Кроносоподобный уже двинулся вперед, страшно топая, крича и размахивая лапами с когтями. Один раз Риц почувствовал холод когтя или ноги, или чего там было у этого монстра самое страшное, у себя за спиной.

Осталось немного, но… Германа схватили. Траурный марш оставьте на потом.

Схватили и поднесли ко рту. Герман впритык увидел это чудовище, уже слышал запах его пасти, уже представлял себе боль. Но… Монстр внезапно закрыл пасть, удивленно посмотрел на героя и начал его обнюхивать. Своим влажным, но теплым носом Кроносоподобный вкусил запах левого бока, затем правого, еще чуть-чуть макушки и сделал вывод.

Держа Рица в лапе, он заговорил мужским громким и грозным голосом:

– Тебя я не смогу съесть. Тебе может от этого стать грустно, но сильно не грусти. Дело не в тебе, пойми. – И его правая часть рта изобразила подобие улыбки.

И монстр поставил Германа на то место, с которого его оторвал.

Риц смотрел непонимающими глазами, с выражением явной растерянности, быстро дыша.

– Не можешь? Почему? – вдруг крикнул молодой человек.

– По той же причине, что ты не можешь убить, покалечить, злиться не на что. Ты не сеешь зло, не пожираешь его, не создаешь через кого-то, нет. Ты не такой, как они, те, что внизу. Ужасное зрелище ты сегодня видел. Мне жаль.

– Так, все еще ничего не понятно, но уже не так страшно. Но у меня все еще есть вопросы, один из них – кто ты?

– Сначала ответь на этот же вопрос и мне.

– Справедливо, ведь я залез к тебе в дом, а не ты ко мне. Я – Герман Риц.

– Приятно познакомится, Герман Риц. – Монстр на этих словах склонился над человеком и протянул ему свою лапу, чтобы поприветствовать гостя.

– А ты?

– Я то, что создаете вы, я то, что разрушает вас, я ваше зло. Имени нет, даже не спрашивай. Зови меня так, как тебе угодно.

Наступила тишина. Монстр и человек стояли напротив друг друга, всматривавшись в глаза собеседника. Они оба ощущали странность этой встречи, необычность их диалога и иронию судьбы их встречи.

– Я не хочу стоять у края пластины. Вернемся к моему, кхм, дому, убежищу. В общем, обратно. – Проговорил монстр, показывая лапой на сгусток туч.

Беседа человека и существа возобновилась на указанном выше месте.

– Подожди, – начал Герман, – ты был еще днем метров тридцать, а теперь совсем не так. Как это?

– Я расту с тем, как растет зло внизу. Больше зло – больше я. Все просто.

– Действительно, просто. Но было бы еще проще, если бы меня тут не было.

– Ты не отсюда,