Энциклопедия творчества Владимира Высоцкого: гражданский аспект - Яков Ильич Корман
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Еще одна похожая перекличка: «И исчез к палачу / Неоправданный страх, / Оказаться хочу / В его нежных руках» (СЗТ-2-468) = «В руках нежнейшей из девиц / Совсем нестрашно прыгал шприц» /5; 382/ (кроме того, конструкция «нежнейшей из девиц» напоминает другое описание палача: «Мы попели с мудрейшим из всех палачей»: АР-16-192); а со строками «И исчез к палачу / Неоправданный страх» перекликается концовка песни «Ошибка вышла»: «Проклятый страх, исчезни!»). С таким же сарказмом говорится о власти в стихотворении «В одной державе с населеньем…» (1977): «А царь старался, бедолага, / Добыть ей пьяницу в мужья: / Он пьянство почитал за благо, — / Нежней отцов не знаю я». Да и сами представители власти признаются: «В тиски медвежие / Попасть к нам не резон, / Но те же наши лапы — нежные / Для наших милых девочек и жен» («Марш футбольной команды “Медведей”»). Похожую мысль выскажет позднее Игорь Губерман: «Тираны, деспоты, сатрапы / и их безжалостные слуги / в быту — заботливые папы / и мягкотелые супруги».
С мотивом нежности врачей, палачей и «Медведей» связан мотив ласки. В черновиках «Палача» палач говорит: «Рубить и резать — это грубые глаголы, / Намного ласковей и легче — отделить» (СЗТ-2-468). Воистину, эти палачи — «ребята нежные / С травмированной детскою душой» («Марш футбольной командой “Медведей”»).
Мотив ласки представителей власти (манекенов, следователей, врачей, таможенников и т. д.) также широко представлен в произведениях Высоцкого: «Они так вежливы, взгляни!» («Баллада о манекенах»), «И будут вежливы и ласковы настолько — / Предложат жизнь счастливую на блюде, / Но мы откажемся, — и бьют они жестоко…» («Песня Бродского»), «Тут мужик поклоны бьет, отвечает вежливо <…> Стукнул раз: специалист, видно по нему!» («Песня про джинна»), «Вокруг меня — внимание и ласка!» («Баллада о гипсе»), «Ласково, строго ли / Щупали, трогали» («Таможенный досмотр»; черновик /4; 461/), «…зовут не иначе, как “больной”, и обращаются ласково, до ужаса ласково» («.Дельфины и психи /6; 26/), «Наш лозунг — ласка и только ласка — как первый шаг к взаимопониманию» (надпись над входом в океанариум — там же /6; 29/). Да и в «Истории болезни» «врач стал еще любезней». А другой вариант: «Врач стал чуть-чуть любезней», — перекликается со стихотворением «Мы — просто куклы…»: «Элегантнее одеты / И приветливей чуть-чуть» /3; 258/.
В «Палаче» герой говорит: «Он мне поведал назначенье инструментов», — а в песне «Ошибка вышла»: «Тускнели, выложившись в ряд, / Орудия пристрастья». Посмотрим же, о каких «орудиях» идет речь: «Вон, например, — упругий жгут, / Вон — иглы, йод и бром» /5; 401/ ~ «Всё так не страшно — дыба, тяж, щипцы» (АР-11-67).
Поэтому и главврач, и палач вызывают у героя отвращение: «Мне муторно, отвратно» /5; 380/ = «Противен мне безвкусный, пошлый ваш наряд» (АР-16-188). Неудивительно, что одинаково описываются их появление: «Весь в белом он стоял в двери…»666 = «И этот странный человек, весь в снежно-белом…» (АР-16-190); и их действия: «А он кряхтел, кривился, мок…» /5; 78/ = «“Шприц — это мерзость”, - и поморщился палач» (АР-11-66); «Он бегал от меня к столу, / Кривлялся и писал»[2315], «Тут не пройдут и пять минут, / Как душу вынут, изомнут» /5; 79/ = «Я ненавижу вас, паяцы, душегубы!» (АР-16-188); «Вот с шейных позвонков худых / Скользнули пальцы на кадык» (АР-11-44) = «Он быстро шею мне потрогал осторожно» /5; 476/, «Я почти раздавил свой неострый кадык» /5; 474/. Поэтому и себя герой характеризует в одних и тех же выражениях: «Но он нажал мне на кадык — / Я взвизгнул, но замолк» /5; 380/ = «Я был настолько этим жестом ошарашен, / Что я замолк и шмыгнул носом, как дитя» (АР-16-188).
Палач обещает герою: «Вам скрутят ноги, чтоб сученья избежать», — а в песне «Ошибка вышла» ему скручивают руки: «Подручный — бывший психопат — / Вязал мои запястья», — как уже было в двух произведениях 1973 года: «Зазубрен мой топор, и руки скручены. / Я брошен в хлев вонючий на настил» /4; 71/, «Там ребята эти лихо / Крутят рученьки, но — тихо, / Ничего не говоря» /4; 53/. А «скручивали ноги» лирическому герою еще в «Беге иноходца»: «Вот и я — подседлан и стреножен».
Помощником главврача является ворон, поведение которого также повторяет поведение палача: «Он намекает — прямо в морг / Выходит зал для пыток» /5; 395/ = «“Я здесь на службе состою, я здесь пытаю”. <…> “Будет больно — поплачь, / Если невмоготу”, - / Намекнул мне палач. / “Хорошо, я учту”» (С4Т-3-118 — 119).
В начале обоих произведений герой говорит о своей окровавленности: «Кровоточил своим больным / Истерзанным нутром» = «Я в тот момент был весь кровав, взъярён и страшен» (АР-16-188). После этого сразу появляются доктор и палач: «Мой милый доктор встал в двери. / Как мститель с топором, / И засветился изнутри / Здоровьем и добром» /5; 382/ = «Я почти раздавил свой неострый кадык, / Когда в келью вошел этот милый старик» /5; 474/. Данный эпитет свидетельствует о том, что герой полюбил своих мучителей: «Мой милый доктор! — я вопил, — / Ведь я страдаю комой / Еще с тех пор, как геном был / Совместно с хромосомой!» /5; 379/ = «Но он залез в меня, сей странный человек, — / И ненавязчиво, и как-то даже мило» /5; 475/.
Кроме того, «милый доктор с топором» — это вариация формулы «палач — как добрый врач» /5; 143/, которая представлена и в «Песне о Судьбе» (1976; АР-17-130). Если врач отказывается выслушать героя: «Мне врач не поверит —
