Небо цвета крови - Сергей Попов

— Выходит, со стражей отделались легким испугом? — посмеиваясь, шутил Дин, вилял головой по сторонам, часом пропадал во встречном людском потоке. Говорил теперь звонко, четко, с облегчением — ушел недавний страх, охвативший еще пару минут тому назад.

— Получается так, — без улыбки на лице откликнулся я, со всей внимательностью разглядывая мелькающие вывески, и между делом соображал, где продать, а главное — сделать это выгодно, трофейное вооружение и боезапас. И далее, продолжая начатое: — Я же говорил тебе, что все нормально будет. Слушай иногда — полезно. Тут без лишнего волнения надо!

Дин, похихикивая, размял затекшие плечи, намятые оружейными ремнями и лямками рюкзака, поправил ружья, арбалет и, отвлекшись на секундный кашель, вскоре спросил:

— Ну, до города, слава богу, добрались. Какие теперь наши дальнейшие действия? Куда подадимся? — зазевавшись на магазинчик без крыши, окон, угла стены и с фасадом, гласящим: «Лучшее вооружение для охоты и самообороны», — приплюсовал затейно, ожидающе: — Я бы для начала туда глянул, — и закивал в его сторону, — вроде приличный, имеет смысл…

Замедлив ход, оглядывая предприимчивым взглядом заведение, предложенное Дином, я подумал:

«Можно и отсюда начать, в принципе…» — и — ему с согласием:

— Давай, хуже не будет. Там и патроны посмотрим, а то ни дома, ни с собой ничего нет, и от собаки хрен отобьемся, если нападет. А так, помимо этого и генератора, надо еды и водички взять, в том числе и на обратный путь, сигарет, Джин и дочке обувь какую-нибудь, одежку, фильтры и тебе противогаз.

— Боюсь, Курт, по финансам не уложимся. Придется из закромов твоих брать… — выразил опасение Дин, — нам, чтобы собственными силами это все потянуть, надо — КАК МИНИМУМ! — половину Нью-Сити перебить и оружия награбить на два немаленьких таких грузовичка!

— Ты как всегда утрируешь и непонятную тревогу нагоняешь. Ну не хватит — и черт бы с этим! Возьмем из заначки — и все дела! Только по уму сделаем.

На этом и сошлись во мнениях.

Поднялись по рассыпанным ступенькам, прошли в магазин сквозь древесные шторки, осмотрелись: стены украшали линялые плакаты, охотничьи грамоты в рамках, набитые чучела голов потрошителей и мясодеров, рядышком — мелкокалиберные и полуавтоматические винтовки, дробовики, карабины с оптическими прицелами. Ниже — три витрины разномастных пистолетов и ножей, на длинном прилавке по центру — автоматы, гранаты, коробочки картечи, трассирующих и зажигательных боеприпасов для нарезного оружия, наборы по уходу за внутренними деталями и аксессуары. И заведовал всем этим сухой, кроткий и подслеповатый продавец в больших треснувших очках, с ранимым лицом, напоминающим мордашку суслика, одетый в неприглядную синтепоновую жилетку, серую майку и широкие джинсы с дырками у передних карманов.

— Здравствуйте! Чем могу помочь? — вежливо поприветствовал он и, в жутком смущении бубня себе под нос, сразу перешел к рекламированию своих товаров: — Могу предложить вам почти новые ружья с рычажной системой перезарядки, автоматы… к тому же появились новинки: два револьвера и уникальные патроны к ним с высоким порогом пробиваемости. Если соберетесь идти на вепря — они будут для вас просто незаменимы! Еще есть…

— Погоди пока с этим, — прервал я, прошел ближе, — нам продать бы кое-что надо, — и, подозвав напарника, заглядевшегося на пистолеты, выложил на прилавок два автомата, из рюкзака вытянул тяжелую медно-золотую, еще скользкую от масла пулеметную ленту. Следом с бабаханьем, чуть не проломив доску, служившую заменой стекла, складировал арбалет и ружья Дин. Поглядев на него с замечанием во взгляде — дополнил: — Во сколько оценишь? Только честно, без вешания лапши на уши.

Подметив в нас серьезных посетителей, хозяин магазина, алея в щеках, смерил обоих совиными, искусственно увеличенными очками, желтыми глазами, часто поморгал, будто от зудящих соринок, опустил голову и с хмыканьем приступил к осмотру вооружения. Потом утомительно и придирчиво ворочал в руках каждый экземпляр, то выпячивал заячьи губы, то кусал, нюхал дула, трогал стволы, а потом тотчас, как удар грома, озвучил цену, повергшую в настоящее недоумение:

— Триста банкнот за все и набавлю еще по пятьдесят за ленту и этот автомат, — постучал ногтем указательного пальца по тому, что очищался и смазывался мной, — и то за удовлетворительный внешний вид, закрывая глаза на застывший в заклинивании курок. Он, пожалуй, единственный еще годный к использованию. Остальные — только на запчасти.

«Вот же бес, а? — вознегодовал я. — Знал бы ты, сколько мы это добро на себе несли! — и далее: — А с другой стороны — пусть за эту цену лучше берет… больше, думаю, уже нигде не дадут…

А потом с сарказмом:

— Что ж ты нас так обрадовал-то? Ну, прямо-таки озолотил… — выронив едкий смешок, оглянулся на Дина — тому выдвинутые цифры тоже не понравились, лицо передернула тень сердитости, глаза сделались стальными, ничего не выражающими, брови тучами опустились к носу. Следом прибавил: — Хоть бы еще пару сотен накинул, что ли…

— С радостью, но не могу… — поспешил урезонить продавец, — сами взгляните! — показал на ружья, — здесь цевья растрескались, стволы в ржавчине, — взял арбалет, — тут приклад шатается, — за ним — второй автомат, — тут предохранитель не работает, на раму кислота попала. Надеюсь, вы поняли…

— Бери лучше, сколько дает… — шепнул Дин, — а то сейчас передумает!

— Ладно, — подытожил я, не желая что-то доказывать торговцу, разнесшему наше оружие в пух и прах, — мы согласны. Забирай все за четыреста.

Пока нам отсчитывали деньги, задал вопрос:

— Патроны для нас еще остались какие-нибудь? Или только то, что на витрине?

— Разумеется! — с оживлением ответил тот. Глаза засверкали, предвкушая прибыль. Затем перечислил: — Для ружья имеется усиленная картечь, средняя дробь, на винтовочку вашей модели — стандартные, зажигательные, бронебойные, экспансивные и разрывные пули в ассортименте. Что вас конкретно интересует?

— И дорого это все?

— Шестьдесят простые, восемьдесят — особые, — пояснил продавец, — брать будете? Посчитать вас?

Мы с Дином обменялись одинаково погрустневшими взглядами, и я вымолвил скрепя сердце:

— Считай, что уж… — и — Дину: — Тебе каких патронов?

— Картечи возьми две пачки, мне хватит, — ответил он.

— Нам, значит, четыре коробки: две с картечью, остальные — поровну обычных винтовочных и зажигательных.

«Пригодятся, — решил я, — мало ли что…»

Расплатились, попрощались, уже с облегчением, без лишнего металлолома на плечах покинули магазин. Отойдя — на пару пересчитали вырученные гроши: сто банкнот — смех сказать. О генераторе с такими «астрономическими» суммами можно даже и не заикаться, не упоминая уже о еде и одежде для семьи — какой там! — не хватит даже на двухдневный запас консервов.

— Как-то тухло все получилось, — обозвал нынешние условия Дин, несказанно точно подобрав определение.

— Не то слово… — поддержал я, — раскатали мы губу, конечно. А если бы один автомат и ленту отдали? Вообще бы ни на что не наскребли… и потраченные на «Мусорщиков» патроны не окупили…

Напарник скрипнул зубами, мелодично выдохнул, присел на корточки, заскреб ружьем голову, раздосадованно разглядывая жителей «Муравейника». Через секунду подскочил и, требовательно посмотрев, сказал:

— Ну, только теми деньгами остается расплачиваться… — и с лучинкой надежды в глазах спросил, почему-то снизив голос, словно боялся, что кто-нибудь подслушает: — А сколько их у тебя, Курт? Я просто никогда не спрашивал…

— С собой где-то двенадцать с половиной тысяч, — рассказал я, — дословно не скажу — не помню.

Дин присвистнул, глаза округлились, челюсть подалась вперед, отвисла.

— Йо-хо-хо!.. — по-пиратски воскликнул он и тише: — Ну и деньжищи… с ума сойти можно…

— Дома в десятки раз больше. Вот тебе и «ну и ну»! А теперь представь, что будет, пронюхай Дако, где они сейчас?.. Повесит — мало сказано, здесь угроза семье. Вот и хожу с тех пор по лезвию ножа, как циркач шапито…

— Уничтожить их надо, Курт, пока не поздно. Беда будет, попомни мои слова! — пророчил тот. — Вернемся — в пруд выкинь. Черт бы с ними! Ну, обойдемся без них, своими общими усилиями на все накопим! Вот увидишь.

— Порывался я как-то, да не смог — рука не шелохнулась, каюсь… — сознался я и продолжил: — Голова вскружилась, сам понимаешь… — а себе уже по-другому: «Вот клятву даю: когда придем обратно — вместе с рюкзаком утоплю в кислоте! Вот зарекаюсь! Перед богом зарекаюсь!»

— С огнем ты играешь, друг… о малышке и жене подумай… — по-отечески отчитывал Дин, — ты же на них и дом свой беду накликиваешь…

Переждав паузу, я ответил: