Выученный оптимизм: Как изменить свой образ мыслей при помощи позитивной психологии - Мартин Э. П. Селигман

Самая приятная из наших задач как родителей – развитие у детей положительных эмоций и качеств, а не просто купирование негативных переживаний и искоренение отрицательных черт. Вы можете видеть улыбку трехмесячного младенца, но в этом возрасте нельзя определить, добр он или благоразумен. Положительные эмоции появляются раньше, чем сильные стороны и достоинства, и именно они становятся основой их развития. Вот почему я перехожу к методам, которые мы используем для формирования положительных эмоций у детей.

Восемь методов формирования положительных эмоций

1. Сон с ребенком

Мы с Мэнди начали практиковать сон с младенцами вскоре после рождения нашей старшей дочери Лары. Мэнди кормила Лару грудью, и было гораздо удобнее просто оставлять ее в постели с нами. Когда Мэнди впервые предложила это, я был в ужасе. «Я только что видел фильм, – сказал я, – в котором корова перевернулась во сне и раздавила теленка. А как же наша личная жизнь?» Но, как и в большинстве наших начинаний по воспитанию детей, Мэнди победила. Этот прием оказался настолько удачным, что мы использовали его со всеми малышами, и Керли все еще с нами, хотя скоро ей будет уже год.

У этой вековой практики есть несколько веских причин:

● Амаи. Мы верим в создание прочных уз любви (безопасной привязанности) между новорожденным и обоими родителями[173]. Когда малыш просыпается и обнаруживает рядом с собой родителей, страх быть брошенным уменьшается, а чувство защищенности возрастает. У занятых родителей это увеличивает продолжительность общения с ребенком – даже если вы верите в удобную идею «качественного» времени, никто не станет спорить с тем, что более продолжительное общение с детьми благотворно для всех. Родители взаимодействуют с ребенком, когда он засыпает, посреди ночи, если он проснется, и утром, когда он просыпается. Кроме того, когда малыш обнаруживает, что ему не нужно долго плакать, чтобы его покормили посреди ночи, бесконечные приступы плача не подкрепляются. Все это согласуется с японской идеей амаи – ощущением того, что тебя лелеют, и стремлением быть любимым. Мы хотим, чтобы наши дети чувствовали себя любимыми и не сомневались в том, что их будут любить.

● Безопасность. Как и многие родители, мы чрезмерно беспокоимся о наших малышах. Мы боимся синдрома внезапной детской смерти, остановки дыхания и даже более маловероятных опасностей, таких как вторжение злоумышленников, пожар, наводнение, бешеные домашние животные и тучи жалящих насекомых. Если вы находитесь рядом с ребенком в случае какого-нибудь из этих надуманных событий, у вас больше шансов спасти ему жизнь. В педиатрической литературе мы не нашли описания ни одного случая, когда спящий родитель переворачивался и придавливал ребенка.

● Общение с папой. В нашей культуре о ребенке заботятся в основном матери. В результате малыш часто оказывается эмоционально привязанным к матери, а отцу, когда до него доходит, что он исключен из этих отношений, нелегко в них встроиться. Совместный сон с ребенком меняет ситуацию к лучшему.

Сейчас три часа ночи по берлинскому времени, но только девять вечера для уставших путешественников, страдающих от смены часовых поясов. Мы лежим в постели и пытаемся уснуть, зная, что впереди целый день и рассвет наступит всего через четыре часа. Пятимесячная Керли просыпается и начинает капризничать. Кормление не помогает, и Мэнди никак не может успокоить плачущую малышку. «Твоя очередь, дорогой», – шепчет она мне на ухо, хотя я притворяюсь спящим. Я ворочаюсь и сонно сажусь. Мэнди плюхается на подушку. Керли плачет и плачет. Моя очередь – что делать? Перепробовав воркование, поглаживание спины и щекотание пальцев ног, я впал в отчаяние.

Надо что-нибудь спеть. Да, спеть. Мой голос ужасен, настолько, что меня выгнали из хора восьмого класса в Академии Олбани. Стыдясь этого, я больше никогда не пел в присутствии других людей. Но на самом деле я люблю петь, даже если это получается не очень хорошо.

«Guten abend, gute Nacht, mit Rosen bedacht…» – начинаю я напевать колыбельную Брамса. Керли вздрагивает, удивленно смотрит на меня и на мгновение затихает. Воодушевленный, я продолжаю. На словах «Morgen Frueh, so Gott will…» Керли широко улыбается. Вот это результат! Теперь я пою громче, жестикулируя. Керли смеется. Это продолжается целых пять минут. У меня болит горло, и я останавливаюсь, чтобы перевести дух. Керли хнычет, а потом снова начинает плакать.

«Глаза мои видели славу пришествия Господня, Он попирает виноград…» Керли тут же перестает плакать и улыбается мне. Спустя 45 минут я охрип и исчерпал весь свой репертуар, но Керли уснула без единой слезинки. Это важный момент и для меня, и для нее. До меня доходит, что не только Мэнди, но и я могу по-настоящему порадовать нашу малышку. Керли, уже влюбленная в свою маму, теперь, похоже, влюбилась и в папу. Сейчас, спустя месяцы, всякий раз, когда Керли плачет или капризничает, я почти всегда могу поднять ей настроение. Меня просят сделать это как минимум раз в день, и я с радостью бросаю все дела, чтобы выступить для нее.

Основная идея совместного сна с ребенком – создание безопасной привязанности. Преимущества нежного внимания, о которых говорилось в предыдущей главе, так же важны для детей, как и для супругов. Когда малыш просыпается, рядом с ним находятся его родители, иногда бодрствующие и готовые уделить ему время и внимание. Это развивает у ребенка чувство, что он может положиться на своих родителей и что он им нужен.

Недостатки совместного сна с младенцем

Мы спрашивали себя: «Когда это закончится и не приведет ли отлучение от нашей постели к слезам и истерикам, которые сведут на нет все достижения?» Не привыкнет ли наша малышка к такому вниманию со стороны родителей так сильно, что не сможет засыпать в одиночестве? Или все же эти первые месяцы родительской самоотдачи станут фундаментом безопасной привязанности? Теоретически исход мог оказаться любым, хотя трудно представить, чтобы эволюция допускала негативные результаты многовековой практики совместного сна людей с младенцами.

2. Синхронные игры

На первом году жизни я играл в синхронные игры со всеми своими шестью детьми (если вам интересно, Аманде и Дэвиду сейчас 32 и 27 лет). Эти игры напрямую связаны с исследованиями беспомощности. В экспериментах с выученной беспомощностью, проведенных более 30 лет назад, мы обнаружили, что животные, получавшие неизбежные удары током, усваивали, что их действия не имеют значения, становились пассивными, впадали в депрессию и даже преждевременно погибали[174]. В отличие от них животные и люди, подвергавшиеся точно такому же, но подконтрольному им воздействию током (то есть их действия отключали ток), демонстрировали прямо противоположные результаты: активность, позитивный настрой и крепкое здоровье. Ключевым аспектом здесь является взаимосвязь – осознание того, что твои действия имеют значение, что они определяют исход. Это имеет прямое отношение к воспитанию маленьких детей: для освоения чего-либо, для контроля над последствиями необходима положительная связь, поскольку ее противоположность – отсутствие связи между действиями и результатами – ведет к пассивности, депрессии и плохому здоровью.

Синхронные игры просты, и возможностей играть в них с малышом предостаточно. Мы играем во время еды и в машине. За завтраком, после того как Керли съест свои хлопья Cheerios, мы ждем, когда она начнет стучать по столу. Когда она стучит, стучим и мы все. Она поднимает взгляд и стучит три раза – в ответ и мы стучим три раза. Девочка улыбается и ударяет по столу один раз обеими руками – мы тоже стучим один раз обеими руками. Она смеется. Через минуту мы все заливаемся смехом. Кроме того, Керли усваивает, что ее действия влияют на поведение любимых людей, что она небезразлична для нас.

Игрушки

Наш выбор игрушек определяется возможностью использовать их для синхронных игр и концепцией потока. Во-первых, мы выбираем игрушки, которые реагируют на действия ребенка. Погремушка забавляет малыша не потому, что издает звук, а потому, что именно он заставляет ее звучать. Сейчас существует огромное количество интерактивных