РОС: Забытый род - Гарри Фокс

За мной, робко жмурясь от слабого света подвала, шла толпа. Человек двадцать. Бывшие монстры. Теперь просто… люди. Изможденные, бледные, испуганные, многие все еще покрытые слизью или странными шрамами — но люди. Они шли, поддерживая друг друга, некоторые плакали беззвучно. Впереди шел тот самый юноша, которого я спас первым, он нес мой факел (найденный у статуи), его рука крепко сжимала край моего камзола, как якорь.

Я остановился, протянув руку. На моей ладони лежал рубиновый осколок. Он сиял, как маленькое солнце, отражаясь в широко раскрытых каре-зеленых глазах Амалии.

Она стояла у своего металлического стола, застывшая, как одна из своих статуй. Кожа на ее лице стала абсолютно белой, мертвенно-бледной. Толстая книга с записями выпала у нее из рук и с грохотом упала на каменный пол, раскрывшись на страницах с ужасающими зарисовками мутантов. Острый карандаш покатился под стол. Ее рот… ее безупречный, насмешливый рот, был открыт. Не приоткрыт — открыт по-настоящему, в немом крике абсолютного, всепоглощающего непонимания. Она смотрела на меня. Потом на толпу за моей спиной. Потом снова на меня. Ее глаза метались, как у загнанного зверя, пытаясь найти логику, объяснение, хоть что-то в своей безупречной научной картине мира. Но нашли только провал. Абсолютный, оглушительный провал.

— Твой рубин, — сказал я тихо, положив сверкающий камень на холодный металл стола рядом с ней. Звук моего голоса заставил ее вздрогнуть, как от удара током. — И "списанный материал". Кажется, он требует реабилитации, а не утилизации. — Я повернулся к толпе. — Идемте. Здесь вам не помогут.

Я повел бывших отверженных к выходу, к двери, за которой ждала Виолетта. Оглянувшись в последний раз, я увидел Амалию. Она все еще стояла. Неподвижная. С открытым ртом. Смотрела на рубин, на книгу на полу, на пустой стол для экспериментов. Казалось, весь ее холодный, рассчитанный мир только что рухнул в липкую яму подземного туннеля. И это зрелище было слаще любых сокровищ.

Мои спасенные начали покидать помещение. Я уже было собрался последовать за ними, как вдруг Амалия вцепилась в мою руку.

— Постой… как ты… — пролепетала она, но я, словно пружина, развернулся, сжал ее горло стальной хваткой и одним рывком повалил на стол, где еще недавно она проводила свои эксперименты надо мной.

Ледяной металл стола звонко стукнул под спиной Амалии, когда я прижал ее. Мои пальцы сжимали ее горло не больно, но неоспоримо — как тиски. В глазах полыхнул алый свет, настоящий, глубинный, от Перстня и силы Аспида, что клокотала внутри после впитывания той мерзости в туннеле. Не зеленый Виолетты. Рубиновый. Гневный.

— Не смей меня трогать без разрешения, — прозвучал мой голос низко, с шипящим отзвуком, которого раньше не было. Он вибрировал в сыром воздухе подвала.

Каре-зеленые глаза Амалии широко раскрылись. Шок. Страх? Нет. Что-то другое. Глубже. Искра… восторга? Ее губы дрогнули, а потом растянулись в тихую, странную улыбку. Не насмешливую. Не холодную. Почти… смиренную?

— Нет. Нет, — залепетала она, ее голос потерял привычную сталь, став тише, почти робким. — Я хотела… сказать… что ты молодец. — Она сглотнула под моей хваткой. — Приходи… приходи ко мне вечером. На ужин. Нам нужно поговорить.

— Еще чего? Мало? — огрызнулся я, но хватка ослабла сама собой. Ее реакция сбила с толку.

— Нет, — она покачала головой, не сводя с моих пылающих глаз взгляда, полного какого-то нового, незнакомого уважения. — Ты же граф. Наследник. Альфа. Я… я должна начать передавать тебе бразды правления. По-настоящему. — Ее улыбка стала чуть увереннее, почти невинной. — И я смотрю… ты уже… готов. Такая реакция… такая… сила… как? — В ее голосе звучал искренний, почти научный восторг. Не к телу. К силе. К власти, что я только что продемонстрировал.

Вместо слов ответ пришел сам. Из глубины. Мой язык — не язык. Длинный, гибкий, раздвоенный на конце, как у змеи. Он выскользнул изо рта и нежно лизнул Амалию по щеке. Быстро. Легко. Как капля росы.

Амалия вздрогнула. Не от страха. От неожиданности. А потом… ее безупречные, холодные глаза наполнились слезами. Не печали. Слезами чистого, немого счастья. Они покатились по щекам, смешиваясь со следами моего… прикосновения. Она не пыталась их смахнуть. Просто смотрела на меня. Как на чудо. Как на бога.

Я отпустил ее горло, отступил. Мой язык уже был обычным. Глаза погасли, оставив лишь легкое рубиновое свечение в глубине. Я повернулся к двери, где ждали мои спасенные, робко выглядывающие в подвал. На пороге я обернулся, бросая последний приказ, как гром среди ясного неба:

— Моих людей надо накормить. Одеть. Обогреть. Собери выживших. ВСЕХ мужчин из числа кандидатов. Кто посмеет их хоть пальцем тронуть… — я сделал паузу, глядя прямо в ее влажные, счастливые глаза, — …думаю, не стоит пояснять.

Амалия молча поднялась со стола, поправляя шелковый халат. Ее движения были медленными, будто в трансе. Она не опустила взгляд.

— Поняла? — рявкнул я.

— Да… — она прошептала, и голос ее дрогнул. — Мыш… Лекс. Я… поняла.

Я вышел, хлопнув дверью подвала. Наткнулся на Виолетту, которая пялилась на толпу изможденных людей с открытым ртом. Ее изумрудные глаза метались от них ко мне, полные дикого непонимания.

— Кто это?! Что там было?! Как все прошло?! — засыпала она вопросами, хватая меня за рукав. — Ты цел? Я слышала крики! Потом тишину! Я чуть дверь не вынесла!

Вместо объяснений я схватил ее. Грубо. Страстно. Притянул к себе и впился в ее сладкие губы. Поцелуй был не нежным. Он был захватом. Утверждением власти. Обладанием. Виолетта взвизгнула от неожиданности, потом ответила с привычной жадностью, вцепившись в мои волосы.

Оторвавшись, я посмотрел ей прямо в глаза, все еще держа за подбородок. Мой голос звучал как приказ Командора Стражниц:

— Твои люди. Твои самые верные "Стальные Кобры". Будут охранять ЭТИХ, — я кивнул на толпу, — и тех, кого Амалия соберет. Всех выживших мужчин. Если хоть волос с их головы упадет… — я сжал ее подбородок чуть сильнее, — …убью на месте. Поняла?

Виолетта замерла. Шок от поцелуя сменился шоком от приказа. Она кивнула, быстро, машинально, ее глаза были огромными.

— Я… я же сказала тебе не уходить от меня! — выпалила она, когда я уже развернулся и пошел прочь по коридору, ведя за собой толпу спасенных. Ее голос стал визгливым от нарастающей паники. — Сейчас опять дров наломаешь! А мне потом что?! Убирать?! Объяснять сестрам?! Тебя же сожрут!

Я не оборачивался. Шел уверенно. Знакомый путь. К свободе? К новым проблемам? Неважно. Сила пульсировала в жилах, рубин Перстня