Комментарии к «Евгению Онегину» Александра Пушкина - Владимир Набоков

У Пушкина было удивительное пристрастие к заимствованию из нелепых источников. Томашевский[36] устанавливает, что Пушкин утащил из «Сороки-воровки» (дейст. I, сц. 8) Россини сцену в корчме на границе в «Борисе Годунове», когда беглец нарочно неправильно читает описание своей внешности в указе о поимке преступника.

Я установил из «Летописи оперы» Лёвенберга, из различных французских энциклопедий и других источников, что опера Джоаккино Антонио Россини «Сорока-воровка» (либретто Дж. Герардини, написанное по мелодраме Ж. М. Т. Бодуэна д'Обиньи, или Добиньи, и Л. Ш. Кэнье «Сорока-воровка») впервые была поставлена 31 мая 1817 г. в Ла Скала (Милан); первое представление в России прошло в С.-Петербурге 7 февр. 1821 г. нов. ст. (в пер. И. Свечинского) и в Одессе (во время пребывания там Пушкина) в 1823–24 гг. в исполнении итальянской труппы.

XIII

   Но Ленскій, не имѣвъ конечно   Охоты узы брака несть,   Съ Онѣгинымъ желалъ сердечно 4 Знакомство покороче свесть.   Они сошлись: волна и камень,   Стихи и проза, ледъ и пламень   Не столь различны межъ собой. 8 Сперва взаимной разнотой   Они другъ другу были скучны;   Потомъ понравились; потомъ   Съѣзжались каждый день верхомъ,12 И скоро стали неразлучны.   Такъ люди — первый каюсь я —   Отъ дѣлать нечего — друзья.

1–2 Вероятно, нам следует понимать, что, ухаживая за Ольгой метафизически, как за небесным идеалом любви, Ленский полагает, что речь не идет о земном браке. Однако планы относительно него его родителей и Дмитрия Ларина не умерли вместе с ними, как Ленский, по-видимому, думает здесь и в строфе XXXVII. К концу лета он будет формально помолвлен.

4 покороче. Эта старинная русская форма, придающая некую условность сравнительной степени «короче» от «короткий», подразумевает здесь мысль: «так близко, как только могут позволить обстоятельства».

5 Они сошлись. Это двусмысленно: «сойтись» может значить либо «встретиться», либо «стать неразлучным целым». (Остальная часть строфы в таком случае либо развитие темы, либо повторение).

5–7 Действительно, темперамент Ленского, та философская меланхолия, которую Марджери Бейли в отношении «Времен года» Томсона (см. вступление к ее изданию [1928] «Гипохондрика» Босуэлла) прекрасно определила как «своего рода бурное, открытое сострадание к прошлым бедам других», ведущее к «мистической любви к человечеству, природе, Богу, славе, добродетели, отечеству и проч.», — на самом деле всего лишь разновидность того же Меланхолического Безумия, которое у Онегина приобретает форму байронической тоски — и русской «хандры» (см. также X, 7 и др.).

В обеих беловых рукописях «волна и камень» заменены на «заря и полночь».

13–14 Нет, Пушкин не был «первым». Ср.: «…в безделье люди становятся довольно общительными, вот он [лорд Бомстон] и постарался свести со мною [Сен-Пре] знакомство» (Руссо, «Юлия», ч. I, Письмо XLV) <пер. Д. Худадовой>.

14 От делать нечего — друзья. Через три дня после окончания главы Второй, 8 дек. 1823 г., и более чем через месяц после завершения строфы XIII (1 нояб. или ранее), Пушкин использовал то же выражение, обращаясь к Кюхельбекеру (см. коммент. к главе Четвертой, XXXII, 1) при следующих обстоятельствах. 11 дек. 1823 г. Василий Туманский (1800–60), бледный элегический поэт, написал из Одессы, где он был сослуживцем Пушкина при Воронцове, большое письмо о литературных делах (очевидно, сочиненное совместно с Пушкиным). Оно начинается: «Спасибо тебе, друг мой Вильгельм, за память твою обо мне. Я всегда был уверен, что ты меня любишь не от делать нечего, а от сердца». Здесь в письме рукою Пушкина проставлена звездочка и его же рукою сделано примечание внизу страницы. Оно гласит: «Citation de mon nouveau poéme. Suum cuique» <«Цитата из моей новой поэмы». «Каждому свое»>.

XIV

   Но дружбы нѣтъ и той межъ нами;   Всѣ предразсудки истребя,   Мы почитаемъ всѣхъ — нулями, 4 А единицами — себя;   Мы всѣ глядимъ въ Наполеоны;   Двуногихъ тварей милліоны   Для насъ орудіе одно; 8 Намъ чувство дико и смѣшно.   Сноснѣе многихъ былъ Евгеній;   Хоть онъ людей конечно зналъ,   И вообще ихъ презиралъ;12 Но правилъ нѣтъ безъ исключеній:   Иныхъ онъ очень отличалъ,   И вчужѣ чувство уважалъ.

9 Сноснее. Современный читатель здесь предпочел бы «терпимее» (ср. главу Четвертую, XXXIII, 7, где это слово употреблено в обычном значении).

12 Комментаторы рассматривали эту строку как косвенную речь. Я согласен с ними.

13–14 Иных он очень отличал, / И вчуже чувство уважал. Снова очаровательная аллитерация на «ч», к чему Пушкин имел особую склонность в эмоциональных местах.

В связи с этой строкой аскетический Бродский (1950), с. 140, неожиданно говорит, что, изображая Онегина, Пушкин разоблачал образ жизни дворянской молодежи тех дней — «вечера, балы, рестораны, балетные увлечения и прочие жизненные забавы».

14 вчуже. Это наречие не имеет эквивалента в английском языке. Оно означает: «не будучи близким чему-либо», «как незначительный наблюдатель», «нейтрально», «беспристрастно», «со стороны», «оставаясь невовлеченным» и т. д.

XV

   Онъ слушалъ Ленскаго съ улыбкой:   Поэта пылкій разговоръ,   И умъ, еще въ сужденьяхъ зыбкой, 4 И вѣчно вдохновенный взоръ —   Онѣгину все было ново;   Онъ охладительное слово   Въ устахъ старался удержать, 8 И думалъ: глупо мнѣ мѣшать   Его минутному блаженству;   И безъ меня пора придетъ;   Пускай покамѣстъ онъ живетъ12 Да вѣритъ міра совершенству;   Простимъ горячкѣ юныхъ лѣтъ   И юный жаръ, и юный бредъ.

2–5 Разговор… ум… взор… всё. Набросок в стилистической манере вводного описания, более полно использованного по отношению к Ольге в строфе XXIII, 1–8 (см. коммент. к XXIII, 5–8).

13–14 Это означает: «Давайте припишем жар и бред горячке юных лет — и простим их». Строки построены согласно банальному галлицизму. См., например, «Господину Юму» Клода Жозефа Дора (1734–80):

…les tendres erreurs,Et le délire du bel âge…

<…ошибки нежныеИ горячка молодости…>.

XVI

   Межъ ними все раждало споры   И къ размышленію влекло:   Племенъ минувшихъ договоры, 4 Плоды наукъ, добро и зло,   И предразсудки вѣковые,   И гроба тайны роковыя,   Судьба и жизнь въ свою чреду, 8 Все подвергалось ихъ суду.   Поэтъ въ жару своихъ сужденій   Читалъ, забывшись, между тѣмъ   Отрывки сѣверныхъ поэмъ;12 И снисходительный Евгеній,   Хоть ихъ не много понималъ,   Прилѣжно юношѣ внималъ.

По-видимому, текст здесь уводит нас обратно к источнику эпиграфа этой главы — «Сатирам» Горация II, VI, а именно к строкам 71–76 шестой сатиры второй книги, где хозяин и его гости за деревенским столом обсуждают, находят ли люди счастье в богатстве или в добродетели, что лежит в основе дружбы — полезность или честность и в чем природа добра.

Эта строфа, без сомнения, основана на спорах Пушкина с Кюхельбекером в лицейском дортуаре. Действительно, Пушкина, казалось, преследовали личные воспоминания о Кюхельбекере, что грозило превратить вымышленные отношения между вымышленным Онегиным и вымышленным Ленским в пародию на отношения между двумя другими лицами, пребывающими в различных временных уровнях — Пушкина, каким он был в конце 1823 г., и Кюхельбекера, каким он был, по воспоминанию Пушкина, в 1815–17 гг.