Комментарии к «Евгению Онегину» Александра Пушкина - Владимир Набоков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
12 календарь. Я почерпнул представление о календаре из первой главы «Капитанской дочки» Пушкина, начатой десятью годами спустя (23 янв. 1833 г.): «Батюшка у окна читал Придворный Календарь, ежегодно им получаемый. Эта книга имела всегда сильное на него влияние: никогда не перечитывал он ее без особенного участия, и чтение это производило в нем всегда удивительное волнение желчи».
Следует заметить, однако, что это мог быть ежегодный «Брюсов календарь», нечто вроде «Фермерского альманаха», если, конечно, помещик не пользовался более новым его изданием.
IV
Одинъ среди своихъ владѣній, Чтобъ только время проводить Сперва задумалъ нашъ Евгеній 4 Порядокъ новый учредить. Въ своей глуши мудрецъ пустынный, Яремъ онъ барщины старинной Оброкомъ легкимъ замѣнилъ; 8 Мужикъ судьбу благословилъ. За то въ углу своемъ надулся, Увидя въ этомъ страшный вредъ, Его расчетливый сосѣдъ.12 Другой лукаво улыбнулся, И въ голосъ всѣ рѣшили такъ: Что онъ опаснѣйшій чудакъ.
6–7 барщины… Оброком. Барщина — бесплатный труд крепостного на своего хозяина; оброк — особый сбор, выплачиваемый крепостным хозяину вместо барщины или с учетом того, что ему дозволяется заниматься ремеслом на стороне.
Образованные помещики первой половины девятнадцатого века делали все, чтобы облегчить участь крепостного — нередко вопреки собственным интересам, чему какой-нибудь марксист едва ли поверит. Таковых помещиков было не слишком много, но в конце концов человеколюбие возобладало, и крепостные были официально освобождены в 1861 г.
В молодые годы люди — поэты, монархи и прочие — стремятся совершенствовать мир, но позднее становятся убежденными консерваторами или жалкими деспотами. Онегин под добродушным присмотром Пушкина отдает скромную дань сочувствию и своей безрассудной молодости, — и лукавые соседи улыбаются (IV, 12), зная, что это чудачество скоро пройдет.
Бродский поднимает по этому поводу неимоверный шум, мрачно обсуждая на четырех страницах вопрос о том, «как мог дворянин Онегин осуществлять недворянскую программу?» И сам же отвечает на него.
8 Мужик. Слово «мужик» — во всех изданиях 1825–37 гг. В черновике (2369, л. 24 об.) — «и Небо» и «раб»: «и Небо раб благословил». В зачеркнутых черновиках — «народ» и «мужик». В беловом варианте — «и раб судьбу благословил».
11 сосед. Здесь и по всему роману (например, глава Восьмая, XVIII, 4) «сосед» означает скорее «деревенский сосед», «местный землевладелец», «приятель-помещию», а в двух случаях просто «помещик» (глава Пятая, XXXV, 6; глава Шестая, XXXV, 4). Удобный ямб этого слова и простота, с которой оно ложится в рифмы, делает его подходящим для рифмовки. Отсюда его частая однообразная повторяемость.
V
Сначала всѣ къ нему ѣзжали, Но такъ какъ съ задняго крыльца Обыкновенно подавали 4 Ему Донскаго жеребца, Лишь только вдоль большой дороги Заслышатъ ихъ домашни дроги: — Поступкомъ оскорбясь такимъ, 8 Всѣ дружбу прекратили съ нимъ. «Сосѣдъ нашъ неучъ, сумасбродитъ, «Онъ фармасонъ; онъ пьетъ одно «Стаканомъ красное вино;12 «Онъ дамамъ къ ручкѣ не подходитъ; «Все да, да нѣтъ, не скажетъ да-съ «Иль нѣтъ-съ.» Таковъ былъ общій гласъ.
6 Заслышат. Значение переходного глагола «заслышать» (в тексте употреблено в третьем лице множественного числа) в отношении слуха равнозначно глаголам «заметить» или «завидеть» издалека — в отношении зрения.
6 дроги. Здесь слово «дроги» может означать либо «старомодный экипаж» в общем смысле, либо, как я полагаю, — самодельную простую повозку, без рессор, которой русский помещик пользовался так же, как английский сквайр своей охотничьей тележкой или коляской с местом для собак под сиденьем.
7 Поступком… таким. Вообще «поступок» — синоним слова «действие», однако в данном контексте (т. е. в смысле повторного действия) это слово ближе к понятию «поведение».
10 фармасон. Либеральная мысль восемнадцатого века искала прибежище в масонских организациях. Провинциальный помещик был склонен считать франкмасона революционером. Масонские ложи были запрещены в России весной 1822 г.
В зачеркнутом черновике (2369, л. 24 об.) вместо «фармазон» читаем «либерал», слово «либерал» восстановлено в первой беловой рукописи этой главы.
Слово «фармазон» (вульгаризм того времени от «франкмасона» или «масона») — происходящее от французского «francmaçon», употреблялось в смысле «дерзкий вольнодумец».
10–11 пьет одно… красное вино. Очевидно, подразумевается, что Онегин предпочитает бокал заграничного вина стопке отечественной благословенной водки. Однако, возможно, понимание слова «одно» не как «только», а как «неразбавленное»:
он масон, пьет красное винонеразбавленным целыми стаканами.
В те времена только пресыщенные петербургские франты, а не провинциальные пьяницы, разбавляли свое вино. По-видимому, Онегин, подобно Пушкину, перешел с шампанского на бордо (см. главу Четвертую, XL VI).
В восемнадцатом и начале девятнадцатого века вино водой разбавляли немолодые дворяне. Пушкин отразил это в небольших стилизациях — антологических стихах 1833 и 1835 г. («Юноша! скромно пируй…», «Что же сухо в чаше дно?»); а сам, как Байрон в белый рейнвейн, добавлял в шампанское сельтерскую воду. Согласно свидетельству Веллингтона (1821), записанному Сэмюелем Роджерсом в его «Воспоминаниях» (1856), Людовик XVIII смешивал шампанское с водой.
14 Провинциальные консерваторы считают Онегина чудаком; на самом деле его эксцентричное чудачество (байроническое настроение, метафизический культ Наполеона, французские фразы, английская одежда, поза бунтаря, восходящая скорее к Вольтеру, чем к «бунту», и т. д.) весьма характерно для того круга, условностям которого он привержен столь же крепко, как и презираемые им обыватели — условностям своего более широкого круга. В недалеком прошлом советские идеалисты весьма идеализировали идеологию Онегина. Вот почему я в своем комментарии не стал рассматривать Онегина как «реальное» лицо.
Возникает вопрос, не таится ли в глубине призматического сознания Пушкина замечательная история о попытке в 1819 г. декабриста Ивана Якушкина улучшить условия существования крестьян в своем имении (в Смоленской губернии). (Возможно, Якушкин говорил об этом Пушкину в 1821 г.). Якушкин в пишет в своих воспоминаниях (1853–55. «Избранные… произведения декабристов», ред. И. Щипанов. Ленинград, 1951, I, 115–17), что соседи считали его «чудаком» — таким словом назван и Онегин (см. также коммент. к главе Десятой, XVI).
VI
Въ свою деревню въ ту же пору Помѣщикъ новый прискакалъ, И столь же строгому разбору 4 Въ сосѣдствѣ поводъ подавалъ. По имени Владиміръ Ленскій, Съ душою прямо Геттингенской, Красавецъ, въ полномъ цвѣтѣ лѣтъ, 8 Поклонникъ Канта и поэтъ. Онъ изъ Германіи туманной Привезъ учености плоды: Вольнолюбивыя мечты,12 Духъ пылкій и довольно странный, Всегда восторженную рѣчь И кудри черныя до плечъ.
5 Ленский. Третий главный мужской персонаж в романе. В этих строфах восемнадцатилетний Ленский завязывает более тесные дружеские узы с двадцатипятилетним Онегиным, чем двадцатилетний Пушкин в главе Первой; но, с другой стороны, этот наивный энтузиаст, которого Онегин одарил большей привязанностью, нежели Пушкина, сильнее отличается от Онегина, чем Пушкин, который столь же опытен и разочарован, как и Онегин. Оба, Ленский и Пушкин, лучше понимают поэзию, чем Онегин; однако Пушкин в свои восемнадцать (в 1817 г.) был несравненно лучшим поэтом, чем Ленский теперь (в «1820 г.»), невзирая на их увлечение модной французской элегией, офранцуженным «Оссианом» и переводами Жуковского и мадам де Сталь из немецких поэтов. Онегин выработает в себе покровительственное отношение к Ленскому, поочередно впадая то в снисходительность, то в подшучивание; Онегин и Пушкин, несмотря на разницу лет, встречаются на равных; и если Онегин выступает учителем Пушкина по части байронической меланхолии, то Пушкин может научить его многому в отношениях с женщинами, чего не найдешь и у Овидия.