Человек рождается дважды. Книга 2 - Виктор Вяткин

— Эх, бедолаги, уплыли. Не приведи господь. Белоглазов понял, что это отбыл пароход с заключёнными.

Почему не приведи господь? — подумал Анатолий. Колыму он знал и стремился скорее туда добраться.

Теперь он по-настоящему почувствовал свою беспомощность. Его охватил страх. К горлу подкатил горький ком. Пустота леденила душу. Он утратил веру в свои силы, в людей.

Бледные, измождённые, заросшие бородами осуждённые сидели в каком-то оцепенении. Некоторые, задрав головы, смотрели на небо. Кто знал, чего ждали они, что надеялись увидеть там, в вышине.

Уголовники на брёвнах украдкой резались в карты. Бородатый старик задумчиво прохаживался по дорожке. Никто не спал, за исключением мужчины рядом с Белоглазовым. Набросив на голову кожанку, он устроился на досках по-домашнему и даже храпел.

Среди картёжников возник скандал. Донеслась брань, и сцепившиеся тела, скатились на землю. В тот же момент исчезла кожанка с головы спящего. Человек лениво зевнул, неторопливо поднял голову и, вытирая заспанные глаза, улыбнулся.

— Куда? Стой, стой! Да вон он, вон! Кончено дело, уже в палатке, а там разве найдёшь? — нарушили тишину крики. Белая борода старика, мелькнув среди толпы, скрылась в тёмном тамбуре.

— Значит, махнули? Ну и чёрт с ней, выдадут бушлат, — проговорил человек с полнейшим безразличием.

Это был плотный, плечистый, уже немолодой, но, видно, очень здоровый мужчина с глубоко посаженными проницательными глазами. Он поправил на себе морской китель и спустился со штабелей досок.

— Товарищ Кротов, вон несут!

Из толпы показался Русинов.

— Снявши голову, по волосам не плачут, — шутливо отозвался Кротов.

Старик подошёл к Кротову.

— Возьмите, Ещё пригодится. — Он бросил кожанку на доски. Распахнув шинель, Русинов вытащил из кармана платок. На левой стороне гимнастёрки серая заплатка.

— Благодарю, но стоило ли? Есть вещи посерьёзней, о которых следует сейчас заботиться, — заметил мягко Кротов, — Отдохните, комдив. Пахнет деревней, хорошо, честное слово. Сон укрепляет нервы и сохраняет силы…

Старик отрицательно покачал головой.

— Молчать, мириться и сохранять силы? Ну нет! Серьёзность положения большинства из нас обязывает меня как старшего… — заговорил он было громко, но Кротов положил Ему руку на локоть. Тот нахмурился и перешёл на шёпот. — Да, да. Обязывает подавать пример твёрдости и использовать все средства. Надо бороться, сигнализировать, писать и писать. Что-нибудь дойдёт, и я уверен…

— Напрасно, — горько усмехнулся Кротов.

— Вы опять? — старик отшатнулся.

— Да, опять. Эх, комдив, комдив, да поймите вы наконец обстановку. Поверьте мне, я кое в чём сумел разобраться. Это бедствие, а уж Если стихия грозного потока подхватила и нас, то было бы неразумным плыть против течения или надеяться нащупать дно. Мы не одни, и именно это обязывает нас думать, как удержаться на поверхности и сколачивать плотик… Только живые смогут восстановить разрушенное. Тут уже не до того, насколько запачкана одежда.

— Солдат не думает о своей голове. Кроме долга, у него Есть Ещё и честь. Молчаливо носить Ярлык врага? — Старик торжественно закончил — Ни-ко-гда, пока жив. Вы глубоко ошибаетесь, моряк. Голос безвинных будет услышан, и истинные преступники будут наказаны.

— Может быть, прекратим? — Кротов повёл глазами по сторонам. — В беде и в воде люди боятся друг друга, когда как раз следовало бы обратное. Вот о чём следует задумываться, комдив. Видите?

Белоглазов тоже оглянулся. Заключённые тихо поднимались и уходили подальше, оставляя удобные места. Весь штабель был уже свободен. Русинов поднялся и снова стал ходить по тропинке.

— Интересный человек, — робко заметил Анатолий.

— Да. Но большинство, к сожалению, затаилось в своей скорлупе и боится поднять глаза. Где им задумываться о завтрашнем дне. Другие смирненько ждут, надеясь, что вдруг кто-нибудь заглянет в их дело и неожиданно подаст руку помощи. А ветер несёт всё новые и новые обломки. И самое трудное впереди. Вы этого не боитесь?

Кротов словно заглЯнул Ему в душу и сразу расположил к себе. Анатолию захотелось рассказать о себе всё, почувствовать поддержку, а может, найти старшего товарища. Он так сейчас в этом нуждался.

— Конечно, боюсь. Только не трудностей лагеря: я очень вынослив. Больше всего страшит встреча с друзьями. Не поверят, посчитают настоящим врагом, там такие ребята. Им этого не понять. Да и что скажешь, когда признания подписал.

— По вашему виду догадаться нетрудно.

— Ну кто бы мог подумать? — Белоглазов виновато поправил очки. Одно стекло было расколото и Едва держалось в помятой оправе.

— Как видно, побывали в неумелых руках? — шутливо спросил Кротов и, вытащив из подкладки фуражки суровую нитку, подал Анатолию. — Попробуйте стянуть шарнирчик.

— Да вот при разговоре со следователем…

— Понимаю. Считайте, вам повезло. Есть, брат, более тонкая работа, впрочем, стоит ли вспоминать? — Кротов на миг помрачнел, но снова из-под ресниц блеснули весёлые светлячки.

— Но я не потому подписал… Понял, что всё равно не выпустят, а у меня не закончена интересная работа. Решил, пошлют на разведку, и всё будет хорошо.

— В партии? — быстро спросил Кротов и внимательно посмотрел в лицо.

— Бывший кандидат, но недолго. Вы-то, конечно, были со стажем?

— Почему был? Есть и всегда буду, — прервал Его Кротов. — Вы, очевидно, тоже оставили свой диплом у следователя. Но разве от этого вы утратили свои знания, или вы уже не инженер? Или мать, родившая вас, или дети, которых вы произвели на свет, не продолжают оставаться вашей плотью и кровью? Пусть вас даже будут называть вместо Ивана Макаром?..

Кротов говорил, и под взглядом Его спокойных серых глаз Анатолию становилось легче.

— Десятый вагон, приготовиться! — гаркнул бас.

— Идите, пока не попало. Староста из уголовников. — Кротов, подобрав ноги, снова забрался на доски.

Люди поднимались тяжело и со страхом озирались на забор, отделяющий их от основной зоны.

— А ну, контрюги, шевелись! Живо, живо, а то по рогам и в Ящик! У меня запросто! — орал староста, размахивая руками.

У кого-то треснул рукав. Чья-то кепка слетела на землю. Старик остановился, посмотрел на старосту и неторопливо направился к толпе.

— А тебе, жаба, которое дело? Ты що же вылупился, фашист? — закричал староста — Ще, тоже хочешь? Ну на, пожалуйста! — Донёсся сдерживаемый стон.

Анатолий оглянулся.

Старик стоял бледный, прижав руку ко рту. На бороде искрились рубиновые блёстки. Сколько же самообладания и нравственной силы таилось в этом пожилом человеке!

Анатолия что-то толкнуло вперёд. Не стыд ли перед этим сильным стариком? Не отдавая отчёта, он рванулся к ним. Кротов быстро схватил Его за руку и сжал.

— К таким вещам надо привыкать. Комдиву просто полезно. Иначе он когда-нибудь может сломаться.

У двери санузла выкрикнули фамилию Белоглазова. Он кое-как протолкался и с чей-то помощью влетел в помещение…

Магадан встретил пароход с заключёнными снегопадом. Почти сразу же началась пурга. Ветер рвал палатку, хлопал брезентовыми накладками по окнам, стучал в двери и пробегал по обледеневшему тенту потолка. Анатолий так больше и не уснул: знобило. Старик лежал рядом и тоже не спал. Кротов Ещё с вечера надел бушлат и теперь безмятежно храпел.

Они так и следовали из Владивостока в одной бригаде-колонне. Бригада состояла из пяти рядов по пять человек. Удобно для счёта и Единая сопроводительная до места работы.

Осталось неизвестным, каким путём удалось Кротову устроить всех вместе.

Сигнал подъёма прозвучал глухо, ветер относил звуки. Дневальный, покосившись на печь, дохнул, изо рта вырвался пар. Видимо, решив, что можно поэкономить дровишки, пронзительно заорал:

— Олени! Подъём, живо!

Непривычные к лагерным распорядкам, заключённые вскакивали, торопливо одевались и, дрожа всем телом, бежали к умывальнику.

На нарах робко спрашивали:

— Где же пальто? Мешок разрезали. Вот пшана, пайку уволокли…

— Чего утащили? Кто там хлебало раскрыл? Промотал, тварь, и косит. А ну выдь, я те в момент расколю! — рявкнул дневальный.

Скоро в палатку пришли начальник учётно-распределительной части, староста, и надзиратель. Дневальный выскочил навстречу, выпятил грудь и, вытянувшись во весь рост, завопил:

— В бараке порядок. Происшествий никаких. Люди готовятся к разводу. Дневальный барака заключённый Орлов.

Начальник развернул списки и зачитал фамилии. Белоглазов назначался в этап.

Ветер не прекращался. Анатолий выглянул в дверь. Холодно. Он умылся и пошёл к своей постели. Кротова не было.

Старик уже снова сворачивал треугольником письмо. Упрямый человек, он продолжал писать, надеяться и постоянно справлялся, нет ли каких известий, запросов.