Энциклопедия творчества Владимира Высоцкого: гражданский аспект - Яков Ильич Корман

В песне «Люди середины» отборными головорезами руководит фельдмаршал, имеющий явные сходства с профессором-ихтиологом из повести «Дельфины и психи»: «…кто-то подал еще более разумную идею, что профессор сам безумен. На том и порешили, и упрятали самого великого профессора ихтиолого-лингвиста в психиатрическую лечебницу» (АР-14-88), «А человек со вставной челюстью плачет и говорит: “Я предупреждал, я сделал все возможное…”» (АР-14-98) = «…И выплюнув в

отчаянье протезы, / Фельдмаршал звал: “Вперед, мой славный полк!”» /3; 74/, «Рыдал фельдмаршал — этот старый волк, / И шпагою в безумье знамя резал!» /3; 312/ («безумен» = «в безумье»; «плачет» = «рыдал»; «со вставной челюстью» = «протезы»). И если фельдмаршал говорил, «выплевывая в ярости протезы» (АР-9-147), то и в песне «Про любовь в Средние века» «король от бешенства дрожит». А безумье фельдмаршала напоминает характеристику главного зоолога в «Гербарии», когда он узнал о революции: «Гид без ума, куражится» (АР-3-16).

Как видим, образы персонифицированной власти совпадают до мелочей, причем как в стихах, так и в прозе.

Итак, профессор со вставной челюстью, похожий на генсека Брежнева, является прообразом фельдмаршала из песни «Люди середины», где тот «выплюнул в отчаянье протезы»: «…служитель бросился на профессора, выхватил у него, оторопевшее-го, из рук челюсть и растоптал ее прямо на глазах на дорожке у бассейна» /6; 30/ = «В грязь втоптаны знамена <.. > фельдмаршальские жезлы и протезы»[2274].

Если профессор-ихтиолог мечтал о том, чтобы «уйти в работу с головой, и исследовать, исследовать, резать их, милых» /6; 28/, то и в «славном полку» фельдмаршала — «сплошь одни головорезы». А год спустя так же будут вести себя «товарищи ученые» в одноименной песне 1972 года: «Собак ножами режете, а это бандитизм». Здесь они режут собак, а профессор резал дельфинов…

Впоследствии некоторые черты фельдмаршала возьмет на себя главврач в песне «Ошибка вышла»: «Дышал фельдмаршал весело и ровно» = «Он веселел, входил в экстаз» (АР-11-39); «Он молвил: “Кто-то должен умирать, / А кто-то должен выжить, безусловно!”» = «Он молвил, подведя черту: / “Читай, мол, и остынь!”» (если главврач говорил герою: «Молчи, всё будет, но <не> враз, / Пока дыши ровнее» /5; 392/, то и фельдмаршал следовал этому совету: «Дышал фельдмаршал весело и ровно»).

Если же говорить об источниках образности песни «Люди середины», то, во-первых, следует отметить параллели с «Парусом» (1966): «Парус! Порвали парус!» = «В грязь втоптан и разорва<н> славный шелк» (АР-9-146) (в первом случае порван парус, а во втором — знамя); «Выстрела в спину / Не ожидает никто» = «И в спину убивали за измену»; а во-вторых — остановиться на песне «Переворот в мозгах из края в край…» (1970), где функцию фельдмаршала выполняет дьявол: «Ну что ж, вперед]. А я вас поведу! — / Закончил дьявол. — С богом! Побежали» (АР-9-14) = «Фельдмаршал звал: “Вперед, мой славный полк! / Презрейте смерть, мои головорезы!”». В первом случае присутствует обращение к чертям, а во втором — к голытьбе, которой также руководят черти: «Да голодной голытьбой / Верховодят черти» (АР-13^116).

Соответственно, дьявол и фельдмаршал являются олицетворением советских вождей, призывающих людей жертвовать собой. Как сказано в песне «Летела жизнь»: «А те, кто нас на подвиги подбили, / Давно лежат и корчатся в гробу. / Их всех свезли туда в автомобиле, / А самый главный вылетел в трубу». Этот же «самый главный» упоминается в черновиках песни «Переворот в мозгах из края в край…» и «Моих похорон», а также в песне «Ошибка вышла»: «Тем временем в аду сам Вельзевул — / Сам главный дьявол…» (АР-9-16) = «Самый главный вурдалак / Втискивал и всовывал» (АР-13-36) = «А самый главный сел за стол, / Вздохнул осатанело…» /5; 77/.

Приведем еще ряд сходств между фельдмаршалом и дьяволом: «Влез на трибуну, плакал и загнул» = «Рыдал фельдмаршал — этот старый волк» /3; 312/; «Тем временем в аду сам Вельзевул — / Сам дьявол и само исчадье Ада — / Влез на трибуну, плакал и загнул: / “Рай, только рай — спасение для ада!”» (АР-9-16) = «Сам марш<ал>, опираясь на протезы, / Кричал: “Вперед, мой славный верный полк!”» (АР-13-94).

Чертей вдохновила речь дьявола, а головорезов — фельдмаршала: «Рыдали черти и визжали: “Да! / Мы рай в родной построим преисподней!» = «И смятыми знаменами горды, / Воспалены талантливою речью…» (кстати, в последней песне фельдмаршал тоже «рыдал»: «Рыдал фельдмаршал — этот старый волк»; АР-13-98). Поэтому и те, и другие строят себе «рай»: «Но рай чертей в Аду зато построен» = «Но нищие живут в раю, как крезы» (АР-13-92).

Между тем фельдмаршал имеет сходства не только с дьяволом, но и с богом — в той же песне «Переворот в мозгах из края в край…»: «Господь призвал к спокойствию в рядах: / “Придется здесь, в Аду, уйти в подполье”» (АР-9-16) = «Фельдмаршал звал: “Вперед, мой славный полк! / Презрейте смерть, мои головорезы!”» (обращает на себя внимание одинаковый стихотворный размер); «Господь призвал к спокойствию в рядах» (АР-9-16) = «Одни стремились в первые ряды <…> Дышал фельдмаршал весело и ровно»; «Все ангелы — ублюдки как один» (АР-9-16) = «И полководец крыл головорезов» (АР-13-98).

Если маршал (фельдмаршал) опирается на протезы, то и «господь» тоже не блещет здоровьем: «.Давленье у меня, я не могу…» (АР-9-16).

Таким образом, налицо взаимозаменяемость бога и дьявола: «Еще ввернул тревожную строку / Для главного начальника — Амура» (АР-9-14) = «Тем временем в аду сам Вельзевул — / Сам главный дьявол…» (АР-9-16). Поэтому и «закончил дьявол: “С богом. Побежали!”». Отсюда следует тождество рая с адом: «Каков конец? — Наивен ваш вопрос: / И тут, и там растет боеспособность, / В Аду дошли до сотни душ на нос, / В Раю — террор и первая готовность» /2; 519/. Этим объясняется еще одна перекличка: «Конец печален: плачьте, стар и млад» (АР-9-14) = «Конец отменный у головорезов» (АР-13-92). Последняя цитата уже откровенно саркастична.

И неслучайно в самом начале песни «Переворот в мозгах из края в край…» упоминается «известный черт с фамилией Черток, агент из Рая». Можно предположить, что своим предшественником он имеет черта из песни «Про черта» (1966): «Насмеялся я над ним до коликов / И спросил: “Как там у вас в аду / Отношенье к нашим алкоголикам — / Говорят, их жарят на спирту?”. / Черт опять ругнулся и сказал: / “И там не тот товарищ правит бат”» = «Отстукал в центр: “В Аду-