Энциклопедия творчества Владимира Высоцкого: гражданский аспект - Яков Ильич Корман

Между тем о своей окровавленности герой говорит постоянно — например, в «Гербарии»: «…В бушлате или в робе я, / Тянулся кровью крашенный, / Как звали — к [2280] [2281] шалашу», — и в песне «Вы в огне да и в море вовеки не сыщете брода…», где также упоминается роба в соседстве с мотивом окровавленности: «Вы матросские робы, кровавые ваши мозоли / Не забудьте, ребята, когда-то надев кителя!». А в песне «О знаках Зодиака» говорилось: «Вселенский поток и извилист, и крут. / Окрашен то ртутью, то кровью» (сравним с описанием пыток в черновиках песни «Ошибка вышла»: «И кровью харкало перо / В невинную бумагу. <…> Но главный — терпелив и круг. / Плечо стянул жгутом» /5; 391/).

Продолжая разговор о теме казни, обратимся к наброску 1970 года: «Как заарканенный — / Рядом приставленный, / Трижды пораненный, / Дважды представленный» (АР-10-62). Соседство представленности к награде с мотивом казни уже встречалось в стихотворении «Нынче он закончил вехи…» (1967): «Он представлен к ордену / И в печати высечен» /2; 567/; а «заарканенным» лирический герой предстанет в «Живучем парне» («Его тащили на аркане»). Что же касается мотива ран («трижды пораненный»), то и широко распространен в творчестве Высоцкого: «Уйду — я устал от ран!» («Песня самолета-истребителя», 1968), «Заживайте, раны мои, / Вам два года с гаком! / Колотые, рваные, / Дам лизать собакам» (1969), «Так любуйтесь на язвы и раны мои!» («Баллада о брошенном корабле», 1970), «И теперь в моих песнях — сплошные нули, / В них всё больше — прорехи и раны» («Мои капитаны», 1971).

Прорехи и раны в последней песне символизируют «изодранную» душу лирического героя: «Ах, душа моя — тельняшка, / В сорок полос, семь прорех» («Про речку Вачу и попутчицу Валю», 1976), «Обдери себе душу порогами» («Купола», 1975; черновик /5; 358/). Эти же прорехи упоминаются в наброске 1967 года: «В жизни у меня прорехи, / И от пота — во прыщи!» (АР-2-71).

Интересно также сопоставить «Моих капитанов» с более ранней песней «Мне каждый вечер зажигают свечи…»: «И теперь в моих песнях — сплошные нули. / В них всё больше — прорехи и раны. <.. > Вы ж не просто с собой мои песни везли — / Вы везли мою душу с собою» = «В душе моей — пустынная пустыня <.. > Обрывки песен там и паутина». Очевидно, что в обоих случаях разрабатывается мотив внутренней опустошенности лирического героя.

А мотив его заарканенности из наброска «Как заарканенный…» уже был разобран выше на примере «Разбойничьей» и «Живучего парня» — вспомним образы плахи и виселицы: «А в конце дороги той — / Плаха с топорами» /2; 81/, «Не успеть к заутренней — / Больно рано вешают. <…> Сколь веревочка ни вейся — / А совьешься ты в петлю!» /5; 65/, «Когда постарею, / Пойду к палачу — / Пусть вздернет на рею, / А я заплачу» /5; 105/.

К 1971 году (песня «О поэтах и кликушах») относится возникновение мотива распятия: «Дуэль не состоялась или перенесена, / А в тридцать три распяли, но не сильно», — который в 1977 году будет подробно разрабатываться в стихотворении «Что быть может яснее, загадочней, разно- и однообразней себя самого?».

Этим же годом датируется стихотворение «Палач», в котором развернуто показана и подготовка к казни. А работа над данным стихотворением началась в 1975 году, о чем свидетельствуют сохранившиеся наброски /5; 474/. Непосредственным же толчком к его созданию мог послужить просмотр Высоцким премьеры спектакля «Дело Дантона» (по пьесе Станиславы Пшибышевской) в Варшаве 25 января 1975 года. Этот спектакль произвел на него большое впечатление, что нашло отражение в дневнике: «Всё понял я, хоть и по-польски. Актер — Робеспьера играл. Здорово и расчетливо. <…> Хорошо бреют шеи приговоренным к гильотине. Уже и казнь показывать не надо, уже острие было на шее» /6; 279/.

Проследим, как меняется авторское отношение к герою по мере развития сюжета стихотворения.

Сначала лирический герой, как и в других произведениях, в которых он выступает без маски, очень близок к автору и практически неотличим от него: «Когда я об стену разбил лицо и члены / И всё, что только было можно, произнес, / Вдруг сзади тихое шептанье раздалось: / “Я умоляю вас, пока не трожьте вены”» /5; 139/.

Первая строка из этой строфы заставляет вспомнить, как сам Высоцкий характеризовал свои взаимоотношения с советской властью — борьба с ватной стеной. Обратимся к свидетельству Марины Влади: «Володя часто говорил мне, что на Западе люди знают Сахарова, отказников, диссидентов, о которых пишут газеты, но плохо представляют себе, что такое ежедневное, изматывающее давление, борьба с “ватной стеной”, как он называл любое общение с чиновниками, решавшими его судьбу, личную жизнь, карьеру»[2282] [2283] [2284] [2285]; «Мне все время казалось, что он бьется головой о ватную стену — в том-то и дело, что о ватную, а не бетонную: расшибиться нельзя, стонов не слышно, а результат всё равно нулевой. <…> Его убивало непризнание — да, непризнание, хотя он был безмерно любим и неслыханно популярен. Ведь в то время писателем считался лишь тот, кого приняли в Союз писателей, а его не принимали, и он как бы не имел права считаться причастным к литературе. Ни один француз никогда это не понял бы. <.. > Он жестоко страдал из-за невозможности пробиться через ватную стену и очень по-русски глушил эту боль и обиду в алкоголе. Взрывная смесь экстаза и мук очень продуктивна для творчества, но губительна для человека. Владимир метался, переходя от отчаяния к надежде и снова впадая в отчаяние, — все это происходило у меня на глазах»635 (поэтому и в черновиках «Палача», сражаясь со стеной, лирический герой «в отчаянье выл, грыз запястья в тщете» /5; 474/).

Об этой «ватной стене» Высоцкий говорил не только с женой, но и со своими знакомыми: «О чем были у нас разговоры? Как ни странно, совсем не о политике. Об атмосфере, которая нас окружала, о той вате, в которую мы были завернуты, о составе воздуха, которым мы дышали. О недоразбуженных, недопроявившихся, несо-стоявшихся…»636.

А в интервью 7 января 1980 года корреспонденту редакции иновещания Всесоюзного радио Инне Шестаковой, рассказывая о том, почему на фирме «Мелодия» не выходят пластинки с его песнями, Высоцкий позволил себе такую реплику: «Я на