ЧайфStory - Леонид Порохня

Утром, когда всех сгрузили с парохода, бредут чайфы по набережной, Бегунов говорит:

— А ведь я не помню, что вчера было…

Шахрин ему:

— Да как же, что ты!.. Сидели на палубе, за стол Пенкин подсел, и ты потом с ним в губы целовался…

Бегунов говорит:

— Пенкина помню, а как целовался, не помню.

— Да целовался, целовался, — толкует Шахрин, — даже и не сомневайся!

И Бегунов замолчал. Два дня молчал.

На самом деле он с Пенкиным не целовался. Тосты говорили, было, а до поцелуев не дошло. Но помнил Вовка, что Пенкин был, помнил, что говорили хорошо, а чем дело кончилось, не помнил. Звоночек.

«Оранжевое настроение»

К концу лета положение «Чайфа» в пространстве стало меняться, что чувствовалось: холодком потянуло из родного Питера, потеплело со стороны столицы. Дома, в Екатеринбурге, песня «Не спеши» у бывших рокеров вызывала раздражение, а рокеров не бывших там уже практически не оставалось. Эту песню не любили дома почти так же, как «Ой-йо». Что поделать — чужой успех в этом мире вызывает классовую ненависть вплоть до смертоубийства, до которого на сей раз, к счастью, не дошло.

А чайфам пришла идея записать рок-н-ролл. 17 сентября в драмтеатре на студии Новикова в один присест записали альбом «Оранжевое настроение». Поставили четыре микрофона, сели кругом, тут же вспоминали свои старые штуки, «на раз» проигрывали и писали. Они на самом деле заранее не знали, какие песни будут записывать, просто вспоминали и гнали.

Пригласили Желтовских, он на альте играл, барабана не было и не было баса. В три гитары Шахрин, Бегунов и Нифантьев, павильон маленький, Малой в углу стоял, у него даже микрофона не было. И Северин что-то подбрякивал слегка, подстукивал.

Закончили, Леха Жданов сказал: «Все». Бегунов сам по себе стал играть блюзовый квадрат. Поиграл, остальные подхватили, Бегунов вдруг запел гребенщиковский «Блюз простого человека»: «Вчера я шел домой, вокруг была весна»… Чайфы было подхватили, а не вспоминали заранее, слова перепутали, второй куплет неправильно спели, третий просто не вспомнили.

Но пока играли, Леха помаячил: «Пишется!». Оказалось, он не выключил магнитофон, так неожиданно для себя и Гребенщикова записали. «И мы между собой посчитали, что именно так негры в Гарлеме сыграли бы песню Гребенщикова, с тем же отношением. Мы поставили ее в альбом, написали: «Музыка народная, слова Гребенщикова». Без разрешения Борис Борисыча. Я подумал, что он не тот человек, который устроит скандал из этого дела. Пришли, уже имея пластинку на руках, во всем покаялись. Он послушал и сказал: «Замечательно», — рассказывает Шахрин. И вот еще: «Он точно понимает, что в музыке ни мелодия, ни слова не имеют значения, главное — ощущение, а у нас было ощущение именно этой песни».

Дима Гройсман к проекту отнесся скептически, фирма «Фили» и того скептичней. «Нам говорили: «Да вы, ребята, чего? Только что записали с роскошным звуком «Дети гор», и вдруг выпустим вот это вот непонятно что?! — Шахрин рассказывает, — но пленка у Димы была, он ее поставил актерам из театра Табакова, с которыми у нас уже давно были дружеские отношения, и те сказали: «Класс!»… И кому бы он ни ставил, все говорили, что это ништяк». Дима решился, и под шумок, без рекламы, без единого клипа выпустили пластинку, она до сих идет очень хорошо, на втором месте после «Детей гор».

Кстати, к концу лета Гройсман простился с «Бригадой С». «Надо отдать ему должное, Гарик даже с «Чайфом» мне во многом помогал, — рассказывает Дима, — по крайней мере, невмешательство с его стороны было стопроцентное. А потом Гарик стал немного ревновать. В 93-м популярность «Бригады» падала, концертов становилось все меньше, Гарик пил все больше. В общем, отношения стали портиться, и в один прекрасный день он мне позвонил и сказал: «Ты уволен».

Дела американские и наши

Собственно, американских была одна штука, зато наших много.

В конце лета вместе с телекомпанией «4-й канал» сняли видеоверсию «Детей гор», организовали неплохо, а сняли как смогли. Кран, рельсы, декорации в свердловском ТЮЗе, три камеры, но все «убитые» SuperVHSKи. Как говорит Шахрин: «Работа по качеству неудачная, а так — хорошая»…

В это время как раз на пике были истории с «Белыми братьями», которые безостановочно конец света обещали, и чайфы решили, что в подробности вдаваться не будут, но если вдруг конец света, нужно оттянуться на славу. Пригласили свердловские группы и объяснили, что каждый выбирает свой любимый праздник и делает микрошоу минут на пятнадцать кто во что горазд. 13 ноября в честь возможного конца света отметили все праздники за одну ночь, и день колхозника, и Новый год; «Чайф» отмечал традиционный День пограничника, его отмечали регулярно с 91-го, когда Валера появился и стало три пограничника в группе. На «конце света» танцевали пограничный танец. С вышками, с собаками, которыми был один Бегунов в роли Джульбарса — в трусах и зеленой фуражке…

16 января «Чайф» выступил в Свердловской филармонии. Пригласили на фестиваль «Музыка из нового света», просили сыграть «нечто вроде рок-музыки». Пригласила дирекция филармонии, о чем еще до начала концерта пожалела — входит в зал народ, начинает лезть на спинки кресел, на камины декоративные вдоль стен… Дирекция стояла в дверях и с ужасом ждала, как разнесут сейчас зал по камушку… «Чайф» играл акустику, толпа подобралась миролюбивая, слезли с каминов, поставили горшочки-цветочки обратно, и все целое! А к чайфам подошел органист и сказал, что если они хотят с органом что-нибудь сыграть, он всегда к их услугам. Шахрин до сих пор соображает, что бы с органом сыграть, вот не придумал пока.

31 марта американская история — открывали генконсульство в Екатеринбурге. Чайфов пригласил консул. «Джордж Сигал был классный мужик, — Шахрин, — дома ходил в футболке Grateful Dead, наши пластинки любил, у нас были с ним очень хорошие отношения». А мероприятие пафосное, пригласительные чуть ли ни сам губернатор «по своим» раздавал, и когда при входе нарисовались наши четверо, их только что с собаками не ловили и все спрашивали: «А вы-то куда?»… А у них бумажки с надписью «Посол США приглашает Вас»… Они и говорили: «Да вот, посол пригласил».

Внутри пафоса еще больше, постный народ шампанским позвякивает; тогда чайфы из бумажек, которые там выдавали, понаделали самолетиков, и когда произносилось: «За мир!» — пускали по залу бумажных голубей. Натурально срывали мероприятие, официальные лица кривились, консул выскакивал в маленький коридорчик и шипел, давясь от хохота: «Great! Как ваши новые русские напрягаются… Yes!».

23 июня 1994 года в парке Вайнера чайфы устроили день именинника, именинником был Шахрин. Построили сцену, на ней декорацию квартиры, мебель притащили, усадили Вову за стол, приходили люди, поздравляли. Веселые бомбардировщики, «Чайф» (без Шахрина), «Агата Кристи», все тихо, без объявлений, для своих. Центр современного искусства преподнес два мешка муки, Вова с ними потом домой тащился, весь устряпался… И было бы ни к чему это частное, в общем-то, мероприятие упоминать, если бы не вышли люди из местного джип-клуба и не объявили, что, по их мнению, должен Шахрин ездить на джипе. И натурально, ключи от машины протягивают. Вот, говорят, «Форд Бронко-2». Только он не здесь, а в Москве стоит, оплачен, нужно забрать. Вова с каким-то постным лицом ключи принял. Он, кажется, чувствовал, что история с джипом просто так не кончится…

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});