Рерих - Павел Федорович Беликов

получить на это согласие. Ввиду того что благоприятное решение второй проблемы грозило полностью сорвать решение первой, приходилось действовать очень осторожно.

В сентябре 1924 года Николай Константинович временно расстался с Сиккимом и направился в Европу и Америку. Благодаря связям и энергии своих американских сотрудников Рерих довольно легко получил разрешение вести экспедицию под американским флагом и оформил нужные документы, тем более что и на этот раз никаких государственных средств на путешествие не испрашивалось.

Оставалось решить вторую задачу — установить связь с советскими представителями за рубежом. Наилучшим местом для этого был Берлин. Похоже, что Рерих хотел воспользоваться посредничеством Горького, так как еще в июле 1924 года послал ему из Индии письмо через Шибаева, а уладив свои дела в США, просил его узнать, не находится ли Алексей Максимович в Берлине. Но в декабре 1924 года его там не было. И на обратном пути из США Николай Константинович решается без предупреждения лично посетить советское представительство в Берлине.

Николай Константинович в беседе в советском полпредстве рассказал о своих симпатиях к восточному философскому мировоззрению, поведал о близких знакомствах с теми лидерами и Махатмами[5], которые находятся в оппозиции к английским колониальным властям. По словам Рериха, эти лидеры верили в будущность Советской России, в ее освободительную миссию и возлагали на нее большую надежду.

Такие вполне реальные политические выводы художника перемежались с необычными высказываниями о необходимости сближения коммунистической идеологии с философией буддизма, о действенности их взаимного влияния на мировую эволюцию.

Рерих, конечно, был далек от марксизма, и в разговоре в полной мере проявилось то, что художник находился под влиянием индийских «махатм», взявших на вооружение идеи буддизма с тем, чтобы поднять народ Индии на борьбу с колониальным игом. И Рерих в беседе показал себя в мировоззренческом плане человеком скорее более близким к Индии. Те идеи, которые были плодотворными там, он пытался распространить на весь мир. К тому же Рерих, оторванный от Родины, плохо знал современное положение в Советской России.

По настоятельной просьбе Рериха его беседа была дословно запротоколирована и послана в Москву. Запись беседы была передана тогдашнему наркому иностранных дел Г. Чичерину, который лично знал художника еще с университетских лет. Получив эти документы, Г. Чичерин распорядился сообщить Рериху, что он может рассчитывать на необходимую помощь со стороны советских властей. Однако это распоряжение уже не застало Николая Константиновича в Европе, и наши дипломатические представители на время потеряли с ним связь.

После визита в берлинское представительство Рерих сразу же отбыл в Азию. В начале 1925 года он на короткий срок посетил Индонезию и Цейлон — центр крупного ответвления буддизма — хинаяны. Весьма ценным для художника оказалось личное знакомство с крупным ученым, будущим послом Цейлона в СССР Г. П. Малаласекерой. По прошествии многих лет этот известный ученый И политический деятель вспоминал:

«Я имел честь быть представленным ему, когда он посетил мою страну — Цейлон. Жизнь Рериха была соткана из многих необычайных элементов, которые с трудом поддаются описанию. Некоторые зовут его пророком, другие мистиком. Быть может, сам он предпочел бы быть названным посланцем доброй воли от Запада на Востоке… Где бы он ни ходил по Азии — в Тибете, в Ладаке, в Сиккиме, в Бутане, в Центральной Азии и Монголии, лучшие люди Востока везде встречали его со знаками особого почитания, доверия и любви, редко оказываемой чужестранцам в этих странах».

Из Цейлона Рерих поехал в Мадрас, где впервые посетил центр теософского движения в Адьяре и познакомился с его руководителями. Николай Константинович никогда не позволял себе негативных публичных выступлений против теософов, за исключением резкой критики сторонников медиумизма и столоверчения. Адьярский журнал «Теософист» изредка помещал на своих страницах статьи Рериха по искусству, что, впрочем, делали все без исключения индийские журналы. Однако ни Рерих, ни кто-либо из членов его семьи никогда не занимали какого-либо официального положения в среде теософов. Николай Константинович неоднократно это подчеркивал, так как в чьих-то интересах распространялись ложные слухи о «ведущей роли» то самого художника, то его жены в мировом теософском движении.

После посещения Адьяра Рерих упоминал в своих письмах, что он разочарован в действиях теософской верхушки. Как раз в это время среди теософов назрел конфликт, приведший к уходу из их рядов Кришнамурти. Николай Константинович в разногласиях теософов не пожелал поддержать чью-либо сторону, и лидеры Адьярского центра сочли нужным выказать художнику свою полную незаинтересованность в его деятельности.

Что же касается руководителей русского зарубежного теософского движения с центром в Женеве, то они почти поголовно были заражены «советобоязнью», поэтому в их отношении к Рериху скользило недоверие. Правда, растущая популярность Николая Константиновича и общность его взглядов с индийским философским мировоззрением привлекали к нему многих рядовых теософов из различных стран, охотно вступавших в культурно-просветительные учреждения, связанные с именем русского художника. Ведь почти во всех этих учреждениях организовывались кружки по изучению Востока. Но некоторые ведущие деятели теософского общества видели в таком интересе к Рериху подрыв своего авторитета и не упускали случая присоединиться к враждебным голосам обиженных им глашатаев «оккультных откровений».

Пробыв в Адьяре несколько дней, Николай Константинович едет дальше через Калькутту в Сикким и уже в марте 1925 года перебрасывает свою экспедицию из Дарджилинга в столицу Кашмира Сринагар (Западные Гималаи).

Кашмир лежит на скрещении многих путей, в том числе и путей, соединяющих Индию и Ближний Восток с Тибетом. Горные хребты, покрытые вечными снегами, ограждают Кашмир со всех сторон и создают умеренный климат. Между горными хребтами лежат глубокие долины, очень благоприятные для развития земледелия. Это издавна привлекало сюда выходцев из других областей, и здесь взаимодействовали многие культуры. Птолемей и Плиний упоминали о Кашмире в связи с походами Александра Македонского. В III веке до нашей эры, во времена древнеиндийского царя Ашоки, в Кашмире широко распространился буддизм. В I и II веках нашей эры кашмирские буддисты сыграли заметную роль в создании буддийской канонической литературы и распространении буддизма в других странах, чему способствовали обширные торговые связи кашмирцев, доходившие до далекого Хорезма.

Примерно в VI веке буддизм стал вытесняться индуизмом, а в XI веке начал проникать в Кашмир ислам, который, впитав с годами некоторые народные верования и культовые особенности индуизма, превратился в господствующую религию. Многие несториане, преследуемые в Византии, также бежали на Восток и оставили в духовной жизни Кашмира свой след. Все это делало Кашмир особенно интересным для исследования древних культур и религий.

Еще до приезда сюда Николаю Константиновичу приходилось сталкиваться с легендарными версиями о пребывании в Азии