Замкнутый круг - Анатолий Галкин

— Знаю, Нина Ивановна. Это как раз и означает возврат ценностей, захваченных в ходе войны.

На этот раз Ефим Уколов собирался перегнать в Москву не обычную старенькую иномарку, купленную по цене металлолома, а почти новый «Мерседес». Наверняка, ворованная машина, с фальшивыми номерами и липовыми документами.

Давая задание, Гера нарисовал радужную картину. Если Фима пригоняет «Мерседес», то счетчик останавливается. Если доставляет еще один, то нет трети долга…

Итак, четыре ходки и он свободен! Такая вот прокрутка получится!

Ефим был уверен, что в аэропорту его встретит Семен Чернис. Это важно, но никак не связано с автомобильными делами.

Семен Давидович совсем из другой компании! Он очень смешной парнишка. Романтик и поэт! Ему еще и тридцати нет, а он всю Европу знает, как свои пять пальцев. Уже пять лет Семен Чернис колесил по столицам Старого Света…

Чернис старался забыть некоторые детали своего переезда на Запад. Без этих мелочей все было бы очень красиво! Примерно, как исполнение детской мечты.

Но любая мечта требует денег!

Тогда, за месяц до прощания с родиной, Семен приобрел готовую фирму и под нее смонтировал кучу липовых документов. Тут и договор о поставке из Германии пяти вагонов спирта в бутылках, и согласование с таможней, и телеграмму МПС о возможном хранении товара на их складах.

Одним словом, все, к кому потом приходил Семен, ни на минуту не сомневались, что этот спирт реально существует! Никто не думал, что это воздух или «пшик», как говорят в Одессе.

И Чернис активно продавал воздух, получая крупные авансы. За три недели он успел собрать почти четверть миллиона долларов.

А к концу четвертой недели, именно в день «прибытия вагонов в Москву» он уже улетал в Париж…

Они познакомились случайно.

Здесь, в Амстердаме, рядом с ювелирной фабрикой «Даймонд».

Ефим, услышав русскую речь, машинально подошел к группе туристов. И Семен любил потолкаться среди своих, среди русскоязычных.

Когда группа нырнула внутрь большого красного здания, предвкушая возможность обменять привезенную с родины валюту на «бриллианты из Амстердама», Семен и Ефим остались одни. Переглянувшись, они протянули друг другу руки.

Весь вечер Сема Чернис водил нового друга по кабакам. А в полночь повел в квартал Красных фонарей.

Через несколько дней они почувствовали себя старыми верными друзьями.

Семен Чернис, который все эти годы свободно общаясь со всякими голландцами, датчанами и шведами, всегда чувствовал дистанцию.

Вероятно, в каждом человеке, как в военном самолете, заложена система «свой — чужой». Ты можешь общаться с какой-нибудь амстердамской красоткой или с жителем Брюсселя, можешь выпивать с ними, улыбаться, а что-то в твоей черепушке все время будет сигналить: это чужой, чужой, чужой…

В Москве Семен Чернис был чистокровным евреем. А здесь, вдали от Садового кольца любой рязанский парень был для него ближе, чем парижский иудей.

В первый же вечер Ефим сообщил Семену, что когда-нибудь он будет очень богатым. Он скупит все эти амстердамские кабаки. И все «Красные фонари» будут светить только для них.

— Ты представь, Семен, у тетки чемодан добра, а я единственный наследник. Целый чемодан! А в нем не мелочь, не кольца, серьги и браслеты. Там крупные ценные вещи. Я видел букет с камнями, что-то вроде короны!

— Диадема?

— Может быть! Но это очень красиво. И все блестит, все в бриллиантах и изумрудах.

— А это не стекляшки из Китая или Чехии? За сто баксов можно как раз чемодан этих побрякушек купить.

— Обижаешь, Семен! Я не лох какой-нибудь. Я с лупой на них смотрел. Пробы на них из позапрошлого века.

— И откуда твоя тетка все это взяла? Она что — бывшая графиня? Или она Алмазный фонд ограбила?

— Нет, Семен. Она честнейший человек! Я думаю, что это дед с фронта привез. На том чемодане еще медный орел был. Вроде немецкого…

— Значит это военный трофей? Контрибуция?

— Никакая это не контрибуция. Это просто фронтовой сувенир.

— Допустим, Фима, ты и прав. Это такой сувенир на миллион долларов. Но зачем ты ждешь, когда станешь наследником? А если твоя тетка долгожитель?

— Ты предлагаешь ее убить!

— Заметь, ты первый об этом сказал! Но можно и без мокрых дел.

— Как?

— Например, можно уговорить ее продать этот клад! Ты с моей помощью его продашь, а сумму назовешь в десять раз меньшую. И все будут довольны! И я тоже.

— А как продать?

— Есть у меня, Фима, нужный для тебя человек. Исключительная честность! Столько дел провернул и ни разу не попался…

На следующий день они уже были в ювелирном магазине Леонида Марковича Геймана. Они вели разговоры в его кабинете на втором этаже, откуда через небольшие окошки был виден весь торговый зал.

Ефим именно так и представлял себе амстердамского ювелира: черный костюм с закругленными полами пиджака, пышный галстук-бабочка, над которым круглое спокойное лицо с толстыми очками. И над всем этим сверкающая лысина…

За двадцать пять лет амстердамской жизни Гейман не забыл русский язык и даже не приобрел импортного акцента.

Он уехал из Москвы вместе с родителями. Тогда покинуть навсегда великий и могучий Союз можно было лишь по израильской визе.

Но в Вене, где у них была пересадка, он заявил отцу, что предпочитает делать свой бизнес в спокойной Европе, а не драться с этими сумасшедшими арабами…

И Леня Гейман оказался прав. Через пять лет в Хайфе от шальной пули погибла мать. Через год умер и отец. Его доконали горе, жара и больное сердце…

А Леонид Маркович процветал, упорно поднимаясь по ступенькам благополучия. Сейчас он уже совершенно не был склонен рисковать. Зачем ему нужны эти заморочки с опухшим племянником и чемоданом его тетки?

Или Семен Чернис не знает, куда он приводит новых людей?

Он что, совсем идиот?

— Вот так, уважаемый Ефим Степанович. В этом деле я вам помочь не могу. Привозите весь товар! И тогда я, возможно, его куплю. Пока я не вижу вещь, то не о чем разговаривать. Я не ясновидящий! Это могут быть стоящие штучки, а может быть и барахло.

— А если я их фотографии привезу?

— Привозите! Но и тогда я вам все о них не скажу. Мне надо предмет в руках подержать. Я люблю в лупу поглядеть, пощупать, понюхать. Или лизнуть, в конце концов. Я ясно выражаюсь, молодой человек?

— Я вас понял, Леонид Маркович. Скоро я еще раз приеду и привезу что-нибудь! Но я очень на вас надеюсь.

— Очень правильно, молодой человек. Надейтесь! Для вашего возраста это самое главное…

Эта первая встреча с ювелиром придала Ефиму чувство уверенности. Он стал действовать лихо и нахально. Именно тогда он взял деньги у Геры и так бесшабашно их растратил…

Добыть фотографии чемоданных ценностей оказалось проще, чем он предполагал. Тетка целыми днями пропадала на даче у какой-то подруги, а ключи от квартиры у него были.

Но когда Ефим запасся фототехникой и приготовился к долгой нудной работе, он вдруг обнаружил, что кто-то уже проделал все за него. На столе были разбросаны цветные фотографии, а в пакете лежали негативы, список того, что на снимках и документ на бланке какого-то юриста.

К вечеру Ефим сделал по два экземпляра фотографий и отксерокопировал документы. До приезда Нины Ивановны успел вернуть все на место.

Он же не вор!

При второй встрече с ювелиром Ефим Уколов заметил, что тот очень заинтересовался. Особенно внимательно Гейман изучал список. Там было то, чего нельзя было различить на фотографиях: описание проб и клейм.

— Любопытно, молодой человек. Возможно, это и стоит больших денег. Но кто вам их даст? Я вам их не дам.

— Почему?

— А вы поищите другого идиота! Это все краденые вещи. Я даже догадываюсь откуда. И ладно, если бы это знали только вы и я. Но думаю, что еще кто-то пасет эти вещицы.

— Никто не пасет!

— Да? А список? Или вы меня за дурака имеете? Этот список писал знающий человек. Кто угодно, но не ваша тетя…

— И как же быть?

— Хорошо, молодой человек, вы оставляете эти картинки, а через две недели я вам скажу или да, или нет. И если да, то мы обсудим цену и место передачи. Я тоже живой человек, и не хочу рисковать зря.

Сейчас прошло ровно две недели…

Уже на выходе из аэропорта Ефим услышал топот за спиной. Он обернулся и сразу же попал в объятия Семена Черниса. Тот, ни слова не говоря, потащил приятеля к машине.

— Значит так, Фима, к ювелиру мы не едем. Леонид Маркович решил соблюдать конспирацию.

— И что теперь будет?

— Нормально! Ты не переживай. Я сам все решу.

— Как?

— Значит так! Ты привозишь чемодан, передаешь его мне и сразу получаешь сто тысяч евро. И я даже комиссионных с тебя не возьму. Так, дружеская услуга.