Лесные палачи - Валерий Георгиевич Шарапов

— А чего мы можем поделать, если в емкость вмещается один куб воды! — так же со злостью ответил ему один из пожарных, злобно ощерясь. По его грязному, с приставшими частицами летающего в воздухе серого пепла лицу стремительными ручейками стекал обильный пот. Наспех вытерев брезентовым рукавом разрумянившиеся щеки, он, как давеча Орлов, неистово заорал на своих товарищей: — Там в саду по соседству есть колодец! Тянем туда рукав!

Он перекинул конец рукава с металлическим наконечником через плечо, подавшись вперед, поволок тяжелый шланг к палисаднику соседнего дома. Тащившийся за ним длинный и огромный брезентовый рукав был похож на мертвого безвольного удава.

Журавлев вспомнил, что в этом году по всему Советскому Союзу проходит реформирование старой пожарной охраны в военизированную пожарную охрану, подчиняющуюся МВД, с выделением современных машин ЗиС-11. Но сюда, по всему видно, реформы еще не успели дойти, раз в Пилтене все еще продолжали ездить на старом допотопном «Шевроле».

— Твою ж мать, — застонал от бессилия Журавлев.

Наблюдать, как мучаются пожарные с рукавом, протаскивая его между частоколом ограды, оторвав от нее несколько кольев, было для деятельного Ильи невыносимо. Со словами: «Помогу им!» — он метнулся к палисаднику. Пока пожарные с трудом протискивались в дырку в ограде, ногой выбил закрытую изнутри на замок калитку и скрылся за смородиновыми кустами.

Колодец располагался почти посредине сада. К нему вела неширокая извилистая дорожка, аккуратно посыпанная желтым речным песком. Но, к разочарованию Журавлева, проживающие в доме хозяева оказались людьми меркантильными, скупыми и жадными, к несчастьям даже своих близких соседей, глухими: цементный круглый сруб был основательно прикрыт дубовой крышкой с коваными железными петлями и предусмотрительно закрыт на большой замок. В доме же света не было, и будоражить среди ночи не расположенных к разговору хозяев не имело смысла. Тем более что их напуганные лица, на секунду мелькнув в окне, тотчас пропали.

— Твою ж мать! — опять выругался Илья и с досадой пнул стенку колодца носком сапога, раздраженно оглянулся.

— Сейчас монтировку принесу, — как новость, поспешно сообщил подбежавший пожарный; круто развернулся, поскользнувшись на влажной от росы траве, но успел опереться на руки, проворно поднялся и побежал к машине.

Проводив суетливого огнеборца сочувствующим взглядом, Журавлев краем глаза заметил обложенный булыжниками цветник. Обрадованно метнувшись к нему, выбрал самый большой и увесистый камень. Вернувшись бегом к колодцу, с двух ударов сломал дужку навесного замка, быстро откинул крышку. Из темного сырого створа, в глубине которого блестела вода с отражавшимися в ней высокими и далекими звездами, пахнуло в распаренное лицо прохладой. Илья сразу почувствовал жажду. Отогнав невольное желание напиться воды досыта, он наспех облизнул пересохшие губы шершавым от сухости языком и принялся сноровисто спускать внутрь колодца длинный, как кишка, рукав.

Как только в зыбкой тишине раздался глухой всплеск, Журавлев облегченно выдохнул и побежал к калитке; срывая голос, принялся во всю мощь легких кричать:

— Готово-о-о! Включайте насо-о-ос!

Бежавший навстречу с монтировкой в руке пожарный резко развернулся и побежал обратно, тоже крича о том, чтобы включали мотор, победно размахивая железным инструментом как знаменем. Не прошло и минуты, как в гул от огня и треска от горевших бревен вклинился, с каждой секундой нарастая, звук работающего насоса; тугая струя ударила из брандспойта, сбивая пламя, обильно поливая стены ледяной колодезной водой, отчего прямо на глазах присутствующих горожан огонь стал заметно слабеть.

Илья остановился напротив Орлова и Еременко, которые все так же продолжали стоять на прежнем месте и о чем-то запальчиво пререкались, сопровождая свой разговор непонятными жестами.

— А я не понимаю, в чем смысл подобной диверсии, — услышал Журавлев взволнованный голос Еременко. — Ну сгорели какие-то документы, и что?.. На руках у людей все равно остались и партийные билеты, и комсомольские… и вообще. Поджечь исполком только из-за того, чтобы поджечь, особого ума не надо. Нет, здесь что-то не так.

— Неужели ты все еще не понял, — пытался втолковать ему разозлившийся от его бестолковости Орлов, — что это обычный акт устрашения.

Илья перевел дыхание, про себя дивясь, что занятые жарким спором товарищи не обратили на него ни малейшего внимания. Вытерев рукавом перепачканное сажей лицо, он собрался было высказать свое мнение, но тут с улицы в проулок круто завернул «Виллис» на такой скорости, что, сильно накренившись на одну сторону, едва не опрокинулся. Его фары осветили раздраженные и красные от волнения и огня лица Орлова и Еременко, и они, вынужденно прервав спор, непроизвольно заслонили ладонями глаза, жмурясь от ослепляющего приближающегося света.

«Виллис» резко затормозил в каком-то метре от стоявших людей, и из него, словно черт из табакерки, выскочил взволнованный Эдгарс Лацис. Сравнение усиливало еще и то, что отражавшиеся в линзах его очков мечущиеся языки пламени придавали им кроваво-красный цвет, как будто у него горели неистовым светом глаза. Поспешно сунув ладонь поочередно каждому из товарищей, он первым делом поинтересовался судьбой дежурного милиционера. По опыту майор знал, что нелюди из леса расправляются с верными новой власти людьми самыми изощренными, изуверскими способами, тем более с сотрудниками правоохранительных органов.

— Заживо сожгли, — болезненно поморщившись, глухо произнес Еременко.

Лацис понимающе кивнул, как будто другого ответа и не ожидал. С трудом сглотнув слюну, которая вдруг стала невыносимо горькой, он тем не менее снова спросил:

— Как это произошло?

Журавлев расстегнул верхнюю пуговицу гимнастерки, ворот которой вдруг стал тесен, с видимым облегчением потер влажной ладонью шею, откашлявшись, сказал:

— Полагаю, что дежурного выманили наружу… Затем связали, облили бензином и… А исполком, скорее всего, подожгли изнутри, чтобы не сразу удалось обнаружить огонь… А когда разгорелся, тут уже никакая пожарная машина не поможет…

— Я вот думаю, что дело здесь совсем не в исполкоме, — снова принялся гнуть свою линию несговорчивый Еременко. — Что-то другое замыслили эти предатели…

И в этот момент, как бы в подтверждение его слов, внезапно со стороны улицы Польной донесся хлесткий, как удар хлыста, звук одиночного выстрела. Эдгарс Лацис непроизвольно пригнул голову, а Клим Орлов, который всем своим видом выказывал полное недоверие словам Еременко, разве что не зевал от скуки, наоборот, резко вскинул голову, тревожно вглядываясь поверх островерхих крыш домов с перемещающимися по темной от дождей и времени черепице бликами пожарища.

— Кажется, капитан, ты недалек от истины, — не оборачиваясь, процедил сквозь зубы Орлов. — У нас в той стороне что находится?

Первым сообразил Лацис, который знал городок как свои пять пальцев. Скользнув в волнении горящими глазами по настороженным лицам оперативников, с досадой на себя, что не сразу смог догадаться,