Особый отдел и пепел ковчега - Юрий Брайдер

Неизвестно, чем бы всё это закончилось, если бы к месту происшествия не подоспел Кондаков, уже сбросивший цивильный плащ и напяливший на голову форменную фуражку. Дальнейшее напоминало короткую схватку льва и пантеры, когда последняя, убедившись в бесперспективности своих притязаний, со злобным рычанием уступает добычу более сильному противнику.

Прикрывая собой измочаленного Ваню, Кондаков заверил взбешенную Халявкину, что для дальнейшего разбирательства преступник будет немедленно доставлен в ближайшее отделение милиции. Что касается пострадавшей, то вместо того, чтобы заниматься самоуправством и рукоприкладством, ей следует написать заявление по установленной законом форме.

В ответ Халявкина обложила его бранью, самым нелицеприятным образом отозвавшись о царящих в Москве порядках, а в особенности об их стражах, у которых мало что песок из задницы не сыплется, так ещё и говно изо рта лезет (здесь она, конечно же, имела в виду губы Кондакова, отличавшиеся весьма странным цветом).

Затем, размахивая спасённой сумочкой, Халявкина вернулась к машине. Не обращая внимания на то, что её туфли и покупки уже успели слямзить, она залезла в салон со стороны пассажирского сиденья и умчалась, врубив с места бешеную скорость.

Кондаков, дабы не уронить своё реноме, принялся разгонять зевак, столпившихся на тротуаре.

Ваня, с трудом ворочая языком, пробормотал:

— В похожую переделку я попадал лишь однажды, когда цыгане-наркоторговцы спустили меня с крутого обрыва в железной бочке.

— Да, огонь-баба, — констатировал Цимбаларь, только сейчас покинувший свою засаду. — Если она столь же темпераментна и в любви, то становится понятным, почему поэт Уздечкин и граф Сент-Карбони не протянули долго. Такой и бетил не нужен — она сама всего добьётся... Вань, может, тебе в больницу надо?

— Нет. — Лилипут отрицательно мотнул головой. — Лучше в какую-нибудь кафешку...

Глава 12

МЕНЕДЖЕР КЛИРИНГОВЫХ И КОММУНАЛЬНЫХ УСЛУГ

Отпаивая Ваню коньяком, Цимбаларь, как мог, успокаивал его:

— Да не принимай ты эту пустяковину так близко к сердцу! С каждым может случиться... Не зря ведь на соревнованиях каждому спортсмену даётся несколько попыток. Сорвал одну — ещё парочка в запасе. Только паниковать не надо... Главное, что ты жив-здоров, а я не засветился. Верно, Пётр Фомич?

Кондаков, вновь облачённый в наглухо застегнутый плащ, что-то неопределённо промычал. Злые слова Халявкиной задели его за живое, и теперь, глотнув облепихового масла, он всякий раз тщательно вытирал губы салфеткой.

В кармане Кондакова запиликал мобильник, и он молча протянул его Цимбаларю. Это звонила Людочка, уже начавшая нервничать.

— Почему не хвастаетесь успехами? — поинтересовалась она. — Или на радостях забыли обо мне?

— Нечем хвастаться, — ответил Цимбаларь. — Относительно Халявкиной ты оказалась права. Не женщина, а стихийное бедствие. Разделала бедного Ваню, как чёрт младенца. И вдобавок нанесла Петру Фомичу гнусное оскорбление.

— А ты, значит, выкрутился?

— Точнее сказать, отсиделся. Но только из соображений профессионального долга. Меня так и подмывало надавать этой стерве по роже.

— Разве можно бить женщину? — с укором произнесла Людочка.

— Говорю тебе, это не женщина, а тропический ураган. Торнадо! Цунами! Сметает на своем пути любые преграды... Вот сейчас сидим и кумекаем, как бы её половчее обштопать.

— В пивной небось сидите? — с оттенком издёвки осведомилась Людочка.

— Ничего подобного, — не моргнув глазом соврал Цимбаларь. — В сквере на лавочке.

— А почему рядом стаканы звенят?

— Какие стаканы? — Цимбаларь ладонью прикрыл мобильник от посторонних звуков. — Это Пётр Фомич свое облепиховое зелье хлебал. Случайно задел пузырьком о зубы.

— Так я вам и поверила... Ты в отделе скоро будешь?

— А я там нужен?

— Решай сам. Дело в том, что я работаю над поставленными тобой вопросами. И кое-какие результаты уже есть.

— Например?

— Приезжай — расскажу.

— Рассказывай по телефону, он всё равно казенный.

— Как хочешь... Что касается денег, которыми прежде ворочала Халявкина, то она их просто потеряла.

— Миллионы? — удивился Цимбаларь.

— Да. Оказывается, потерять миллионы ещё проще, чем единственную сотнягу. Мне знакомый специалист по фондовому рынку объяснил ситуацию с Халявкиной. Аферистка она была умелая и удачливая. Любого могла вокруг пальца обвести. Все свои средства вкладывала в ценные бумаги и имела на этом большие барыши. Но в один прекрасный момент её словно подменили. Халявкина стала делать одну непростительную ошибку за другой. А в мире финансов нравы даже пожёстче, чем в преступной среде. Биржевые и банковские воротилы не упустили возможности погреть руки. Взяли Халявкину в оборот. Вот так её денежки и утекли в чужие карманы. Осталась наша красотка, словно ощипанная курица. Хотя кое-какие перышки, конечно, уцелели. На стриптизёров, пластические операции и норковые манто хватает.

— Как я понимаю, капиталы Халявкиной испарились после того злосчастного случая на кухне?

— Само собой разумеется... Кстати, несколько слов об этом происшествии. Врач, оказавший ей первую помощь, утверждал, что мягкие ткани вокруг раны были словно обожжены. Хотя и не очень сильно. Примерно первая-вторая степень. Благодаря его словам и появилась версия прокуратуры о электроплите. Сама-то Халявкина заявляла, что совершенно ничего не помнит... Догадываешься, откуда взялся этот ожог?

— Я с самого начала догадывался, — ответил Цимбаларь. — Потому и поставил вопрос в такой форме... Что ещё?

— Теперь о сыне Халявкиной. Установить, от кого она его прижила, не удалось. Скорее всего этого не знает и сама мамаша. Восемь лет назад любовники у неё менялись чуть ли не каждую ночь. Вот и залетела случайно... Пансионат, где находится её сын, заведение весьма любопытное. По сути, это неприступная крепость. Зажиточные люди, у которых возникают проблемы с криминалитетом, прячут там своих близких. Удовольствие не из дешёвых, зато безопасность любимых чад гарантирована.

— Но сама-то она ничего не боится, — заметил Цимбаларь. — Носится по городу как угорелая, причём без всякой охраны.

— Значит, ей самой терять нечего.

— Ты узнала, с кем Халявкина крутила любовь непосредственно перед происшествием на кухне?

— Не успела. Я и так буквально на части разрываюсь.

— Это я потому спрашиваю, что, если мы этого мужика вычислим, появится возможность просто перешагнуть через Халявкину. Большой выигрыш по времени получится. Опять же возни меньше.

— Что-то не верю я в семимильные шаги, — с сомнением произнесла Людочка. — Как бы потом назад не пришлось возвращаться. Ведь то, что Халявкина осталась без бетила, это пока всего лишь наше предположение, пусть и подтверждённое целым рядом косвенных доказательств. Лучше будет, если она сама изольёт тебе душу.

— На сентиментальную дурочку Халявкина не очень-то похожа. — Былого апломба в голосе Цимбаларя почему-то не ощущалось.

— Сентиментальные дурочки на Тверской стоят любовью торгуют! — с несвойственной для неё резкостью ответила Людочка. — А нам приходится работать с самым разным человеческим материалом. Даже с кремнем. Поэтому не вешайте нос и готовьтесь к новому заходу... Да, забыла тебе сказать, — спохватилась она. — Есть информация, что Халявкина ещё с прошлого года пытается нанять киллера.

— Разве с этим товаром в Москве случился дефицит?

— Представь себе! Уж если не везёт, так во всём. Один её просто пробросил — взял аванс и смылся. Второй уже в принципе согласился, но через пару дней случайно погиб в какой-то разборке. Третьего с поличными взяли убоповцы. Эти сведения, кстати, от них же и исходят... Да и нет сейчас у Халявкиной денег на хорошего киллера. Это как минимум сто тысяч. А у неё все уходит на содержание сына да на любовные утехи.

— Пусть бриллианты продаст, — обронил Цимбаларь.

— Уже давно продала. То, что на ней сверкает, это имитация, обыкновенные стразы.

— Дожила, бедняжка... И кого она собирается заказать? Уж не того ли самого типчика, который оставил её без бетила?

— Всё может быть... Но когда ответы слишком очевидны, возникают законные сомнения в их достоверности... Ладно, как только придумаешь новый план, позвони. Передай мои искренние соболезнования Ване и Петру Фомичу. Отольются кошке мышкины слёзы.

— Это уж непременно! — Отложив в сторону умолкший мобильник, Цимбаларь сказал: — Братва, у меня, кажется, появилась одна идея. Причем настолько перспективная, что за неё просто необходимо выпить. Но сие возможно лишь при том условии, что Пётр Фомич сядет сегодня за руль моего «Мицубиси».

— Валяй, отрывайся, — махнул рукой Кондаков. — Я советские танки через пустыню Дашти-Маркох водил, так неужели на японском драндулете по родной столице не прокачусь?