Особый отдел и пепел ковчега - Юрий Брайдер

— А что у вас должно было получиться? — поинтересовался Цимбаларь, преспокойно отправляя деньги в карман.

— У меня есть смертельный враг. — Голос Халявкиной трагически задрожал. — Мужчина в расцвете лет. Сильный и жестокий. Он обокрал меня, лишив почти всего. При этом я едва не погибла. Теперь он собирается похитить моего сына... Да-да, у меня есть маленький очаровательный сыночек! — заметив удивление, которое вовремя изобразил Цимбаларь, поспешно добавила она. — Этот подлый и бессердечный выродок охотится за ребёнком. А сколько горя он приносит окружающим! Однажды обманув меня, он теперь обманывает всех подряд. Подобная тварь не имеет права ходить по земле.

— Если он совершил столько неблаговидных поступков, почему вы не пожалуетесь на него в милицию или прокуратуру? — разыгрывая из себя простачка, спросил Цимбаларь.

— Какой ты, Александр, наивный! Во-первых, он сумел уничтожить все улики и мне нечего предъявить следствию. Во-вторых, у него сейчас столько денег, что с их помощью можно откупиться и от милиции, и от прокуратуры, и от суда. О, если бы ты знал, какое это гнусное чудовище!

— Что же вы тогда предлагаете?

— Убей его, Александр, сделай доброе дело! — взмолилась Халявкина.

Даже учитывая, что всё происходящее было лишь бессовестным лицедейством, нельзя было не отдать должное силе и убедительности её чувств. По крайней мере, у Цимбаларя заранее сложилось крайне негативное отношение к пока ещё неведомому обидчику.

Пропустив мимо ушей вполне конкретное подстрекательство, он только буркнул в ответ:

— С каких это пор убийство стало добрым делом?

— С тех самых, когда на земле было впервые наказано зло! Тебе ли не знать об этом! Ведь ты сам убивал врагов.

— Я исполнял свой воинский долг.

— А это долг порядочного человека! На том свете бог обязательно воздаст тебе за содеянное, а твою бренную жизнь постараюсь обеспечить я.

— И как это конкретно будет выглядеть? — В голосе Цимбаларя послышались нотки заинтересованности.

— Если ты в точности выполнишь все мои указания — получишь двадцать тысяч. — Узрев гримасу разочарования, появившуюся на лице Цимбаларя, она извиняющимся тоном пояснила: — Я дала бы и больше, но поверь, таких денег у меня сейчас нет.

— Даже и не знаю, что вам ответить... А подумать можно?

— Нельзя! — Продолжая правой рукой сжимать пистолет, Халявкина левой вцепилась в Цимбаларя. — Всё должно решиться прямо здесь и немедленно! Ты моя последняя надежда! Иначе мне остаётся только наложить на себя руки!

Осторожно отобрав у неё оружие, Цимбаларь с оттенком искательности произнёс:

— А свою машину не уступите? В придачу к двадцати тысячам...

— Хорошо, забирай, — не задумываясь согласилась она. — Так или иначе тебе понадобится транспорт для разъездов. Только сразу смени номера. — Наряду с безудержной страстью Халявкина демонстрировала и похвальную предусмотрительность.

На обратном пути они завели разговор о конкретных деталях будущего покушения. Теперь Халявкина выглядела опустошённой и отчуждённой. Не имея никакого сценического опыта, она инстинктивно понимала, что после пережитого катарсиса хорошая актриса должна вести себя именно таким образом.

— Как мне найти этого человека? — спросил Цимбаларь.

— Никогда не называй его при мне человеком, — устало промолвила Халявкина. — Это дикий зверь, злобная скотина.

— Хорошо, как мне найти злобную скотину? — терпеливо повторил Цимбаларь. — Где он живёт? Какое имя носит? Как выглядит? В каких местах появляется чаще всего?

— От этих сведений тебе не будет никакого проку.

— Ничего не понимаю!

— Сейчас поймёшь... Только дай сначала закурить. — Щёлкнув элегантной зажигалкой, она жадно затянулась. — Жизнь, которую этот подонок избрал для себя, заставляет его менять не только имена, но и личины. Он постоянно пользуется фальшивыми документами, носит парики, накладные усы, цветные контактные линзы, время от времени делает пластические операции. Найти его можно лишь в казино. К этому заведению он испытывает неудержимое влечение. И неудивительно — как бы ни складывалась поначалу игра, он практически всегда остаётся в выигрыше. Невероятная везучесть — вот его первая примета.

— Простите за праздное любопытство, — перебил её Цимбаларь. — Он играет по системе или наудачу? Я однажды заглянул в казино, так меня за полчаса чуть не раздели.

— Это меня меньше всего волнует. — Халявкина недовольно поморщилась. — Таким уж он, как видно, уродился. Ты прирождённый стрелок, а он прирождённый игрок. Как говорится, каждому своё. Теперь слушай о второй примете. Он всегда имеет при себе что-либо выполняющее роль сумки. Это может быть и кожаный портфель, и атташе-кейс, и барсетка, и даже обычный пластиковый пакет. Иногда он сдаёт свою ношу в гардероб, но всегда возвращается к ней, словно бы забыв там что-то... И, наконец, третья примета, самая конкретная, — на задней поверхности шеи, примерно на уровне пятого позвонка, у него имеется родимое пятно, формой напоминающее сердечко. Обычно скрытое под воротником, оно становится заметным лишь тогда, когда он низко наклоняется над игорным столом. Врачи запретили ему удалять родимое пятно хирургическим путём, хотя ходят слухи, что порой он заклеивает его пластырем.

— Ну и задачку вы мне задали! — Цимбаларь удручённо покачал головой. — Это работка не для исполнителя, а скорее для сыщика. Придётся, наверное, все казино в Москве обойти.

— И, возможно, не только в Москве, — бесстрастным голосом добавила Халявкина. — Когда здесь становится чересчур горячо, он на время перебирается в другой город.

— Нет, так мы не договаривались! — запротестовал Цимбаларь. — Никто меня с работы не отпустит, а терять её ради ваших посулов я не собираюсь.

— Расслабься. — Она выпустила на него облако сигаретного дыма. — Я имею обширные связи в мире игорного бизнеса и достоверно знаю, что за последние два-три месяца крупных выигрышей, в которых бы просматривался его почерк, не зарегистрировано. Сейчас он скорее всего где-то поблизости. Лёг на дно, затаился... Но надолго его не хватит. Со дня на день он покинет своё убежище и с головой окунется в игру. Тут ты его и...

— Пристрелишь! — закончил за неё Цимбаларь.

— Конечно. Но не это главное. Ты должен завладеть сумкой, с которой он явится в казино. Отдашь её мне в обмен на деньги. Заглядывать внутрь не советую.

— Очень нужно... Хотя и не мешало бы знать, что в ней находится. Так, на всякий случай... Без взаимного доверия нам не обойтись.

— Клянусь, в сумке нет ничего, что представляло бы для тебя интерес. — Сейчас её, наверное, не смог бы уличить в неискренности даже детектор лжи. — Просто этот негодяй таскает с собой одну вещичку, которую я считаю своим талисманом. Когда-то давным-давно она была подарена мне в память о первой любви.

— Ваша любовь меня действительно не касается, — согласился Цимбаларь. — Тут бы со своей разобраться... Вы лучше другое скажите: он в казино ходит один или с охраной?

— Только один. В его положении никому нельзя доверять.

— Это уже хорошо, — кивнул Цимбаларь. — Но ведь просто так в казино болтаться не будешь. Сразу в шею попрут. Там с этим строго.

— Каждый вечер я буду выдавать тебе небольшую сумму. Скажем, долларов пятьдесят. Играй по маленькой, не зарывайся. Переходи от столика к столику, веди себя сдержанно. Старайся глазами особо не зыркать... Учти, он появляется в казино где-то около полуночи, когда начинается настоящая игра. Если часов до двух-трех ничего примечательного не случится, можешь отправляться домой. Голову даю на отсечение, что не пройдёт и нескольких недель, как вы встретитесь. А возможно, это случится прямо завтра.

— Хотелось бы надеяться...

— На те триста долларов, которые ты заработал сегодня, купи глушитель и нужное количество патронов. Сможешь сам это сделать?

— Постараюсь. — Цимбаларь уже подруливал к дому Халявкиной.

— Не хочешь зайти ко мне? — осведомилась она, скорее из вежливости, чем по приязни душевной.

— Лучше потом, когда всё окончится. — У Цимбаларя, не настроенного на более близкое общение, отлегло от сердца.

— Тогда до встречи. — Она прикоснулась к его щеке губами. — Начнёшь прямо завтра с казино «Эльдорадо». Это здесь, по соседству... Не забывай ежедневно проверять уровень масла. Последнее время мотор жрёт его без всякой меры...

Глава 13

ИГРЫ ВЗРОСЛЫХ ЛЮДЕЙ

Отчёт Цимбаларя, прежде всегда вызывавший оживлённые споры, на сей раз породил тягостное молчание. Коллеги просто не знали, как им быть — радоваться или огорчаться.

С одной стороны, такого лёгкого успеха не ожидал никто — Халявкина сама, без постороннего принуждения, указала на человека, которому суждено было стать для опергруппы очередной головной болью. Кроме того, она очертила круг затаённых пристрастий, пробудившихся в нём под благодатным воздействием бетила.