Удача колес (Колеса удачи) - Робин Хобб

заплясала неуверенность. Его взгляд скользнул мимо Вандиена, нашел Уиллоу. Ки увидела, как на лице Уиллоу вспыхнула искра жизни и надежды.

— Это правда, Келлич! — отчаянно закричала она. — Все это правда. Я люблю только тебя, и если бы ты выслушал, я могла бы объяснить тебе, что произошло. — Ее голос внезапно окреп. — Он неправ только в одном. Ты должен убить Козла. Не ради меня или того, что он с нами сделал. Но ради… ради высшего блага, которым мы оба дорожим. — Ее голос дрогнул, как будто она испугалась, что сболтнула лишнее. Лицо Келлича изменилось. Ки не могла сказать, прислушается ли он к ее предыдущей мольбе, выслушает ли ее. Но она знала, что он выполнит другую просьбу Уиллоу. Он убьет Козла. Если Вандиен не остановит его.

Все это знали. Козел прижался к стене позади стола, скуля. Круг людей сдвинулся, сузился.

— Я сейчас же пошлю за стражей, Келлич! — пригрозил хозяин, но Келлич не услышал. Словно ведьмин водяной посох, ищущий влаги, его клинок поднялся, дрогнул и обвиняюще указал на Козла.

— Ты будешь убит, как крысу в углу? — спросил он Козла. — Выйди, по крайней мере, навстречу своей смерти.

— Убей его, Вандиен! Убей его! — завизжал Козел, уже пронзенный ужасом.

Металл прошелестел по коже, когда рапира Вандиена выскользнула из потертых ножен. Ки увидела, как он изменился, это обнажение оружия что-то делало с его телом. Он стал быстрее и гибче, вдохновленный змеями, кошками и всеми существами, которые живут за счет быстроты ума и изворотливости. Ее кровь забурлила быстрее. Это был другой Вандиен, которого она видела всего один или два раза прежде. Это был не тот мужчина, который обнажил свой клинок и провел ее через упражнения по фехтованию, который бесконечно и терпеливо поправлял ее, пока она не превратилась в рапиру, пригодную для того, чтобы он мог отрабатывать свои навыки. Нет. Это был кто-то другой. “Во имя всего зеленого и растущего”, — взмолилась Ки, но голос не сорвался с ее губ. Она могла только наблюдать, держаться подальше от него и прикрывать его спину. У нее пересохло во рту.

Рапира Вандиена взметнулась, но не для того, чтобы пронзить, а для того, чтобы быстро дважды хлопнуть Келлича по плечу.

— Повернись, парень, — мягко сказал ему Вандиен. — Лицом ко мне.

И Келлич повернулся, его клинок взметнулся навстречу клинку Вандиена в кричащем стальном поцелуе, который сковал их обоих.

— Давай не будем этого делать, — мягким голосом предложил Вандиен. — Мы не ссоримся, ты и я. Позволь мне взять мальчика и уйти. Я обещаю, что увезу его далеко отсюда. Я люблю его не больше, чем ты, но его кровь опозорила бы твой клинок.

На лице Келлича не было ни тени компромисса.

— Просто уходи, — предложил Келлич. — Позволь мне сделать это побыстрее.

Вандиен медленно покачал головой. Ки задалась вопросом, мог ли кто-нибудь еще видеть силу, которую двое мужчин противопоставили друг другу, когда их рапиры выдержали это соприкосновение, видел ли кто-то соизмерение мастерства, которое происходило. Она могла. И она внезапно увидела, что Келлич хорош, и более чем хорош. И он был молод, с огнем, который так сильно горит в юных до того, как приходит опыт.

Внезапно она посмотрела на Вандиена другими глазами. Когда они впервые встретились, те же огни, что полыхали сейчас в Келличе, были горячими и в Вандиене. Он изменился, внезапно осознала Ки. Его тело не было стройным телом юноши, но имело более тяжелую мужскую комплекцию, стремительность сменилась обдуманным движением, вызванным опытом. Она много раз видела, как он обнажал клинок, чаще всего ради удовольствия от состязания, но иногда в гневе или опасности. Когда холод пробежал по ее животу, она поняла, что это был первый раз, когда она всерьез задумалась, победит ли он.

— Я не могу просто уйти, — сказал Вандиен. Кончик его рапиры метнулся прочь от клинка Келлича и прижался к его клинку с другой стороны почти прежде, чем Келлич смог ответить. Почти.

— Вандиен? Так тебя зовут? — спросил он. Сухожилия на тыльной стороне его ладони вздулись.

Вандиен молча кивнул.

— Хорошо знать имя человека до того, как твой клинок обагрится его кровью, — это началось в тот же миг, слишком быстро, чтобы Ки успела уследить за взглядом. Свист и шепот металла о металл, быстрые удары и вызовы, обманные финты, позволяющие оценить соперника, смелые атаки и молниеносные ответные удары. Ботинки заскрипели по деревянному полу, и рубашка Вандиена начала прилипать к спине. Ки пыталась, но не могла видеть сражения. Ее взгляд был прикован к глупым вещам, к свободной нитке, свисавшей с рукава Келлича, к темному кольцу, которое Вандиен носил на руке, высоко поднятой за спиной. Клинок Келлича метнулся вперед, был пойман и отброшен в сторону клинком Вандиена, и на мгновение мужчины отскочили друг от друга. Она услышала, как Вандиен судорожно вздохнул, подумала о его ребрах и почувствовала, как лед пробежал по ее позвоночнику.

— Ты хорош, — выдохнул Вандиен.

— И ты, — неохотно признал Келлич.

— Этого не должно быть, — напомнил ему Вандиен.

Келлич тряхнул мокрыми от пота волосами, и его рапира снова взметнулась вверх.

— Значит, так тому и быть, — сказал Вандиен, и от его голоса Ки похолодела. Не потому, что он был холодным или устал, а потому, что он был горяч от возбуждения, полон жажды боя. Она увидела, как мужчина приблизился, и поняла, что то, что произошло раньше, было всего лишь подготовкой. Он оценил Келлича и нашел его хорошим. Восхищение мальчиком засияло в глазах Вандиена, и порывистость, которую, как она думала, он перерос, внезапно вспыхнула в нем. Он бросил вызов Келличу, и она увидела, как глаза юноши расширились от шока, когда его внезапно заставили защищаться. Но затем его голубые глаза внезапно вспыхнули, как будто они увидели радость от фехтования, которая сейчас двигала Вандиеном, и воспламенились ею. Они двигались как танцоры, как парная упряжка лошадей, идущих шагом, подстраиваясь и покачиваясь в такт движениям друг друга.

Наступает момент, подумала Ки, или, возможно, это всего лишь мгновение. Время, когда молодость и опыт могут встретиться и уничтожить друг друга. Когда Келлич делал выпад, или ловко уклонялся в сторону, или порывисто бросался вперед, ее сердце сжималось от ужаса за Вандиена. Но движения мальчика были встречены уверенной рукой мужчины, с четкими