Гараж. Автобиография семьи - Михаил Александрович Ширвиндт

Н.Б.: Как-то по каналу «Культура» была серия передач «Ушедшая натура» с участием Шуры. Мы сидим смотрим, вдруг – телефонный звонок. Я хватаю трубку. Звонит Наина Иосифовна Ельцина.

– Не могу сейчас, мы смотрим Шуру по телевизору, – быстро произношу я. – Перезвоню.

– Подожди, не отключайся, – просит Наина. – Я тоже смотрю. На Шуре шарф.

– Да, – говорю, – это мой шарф. Кто-то мне подарил.

– Это я! – кричит Наина. – Я тебе подарила!

А.Ш.: Всё, что на мне надето, – это от моей жены и от жён президентов. Всю жизнь я носил обноски. Сначала Андрюша Миронов сбрасывал всё вышедшее из моды, потом мне перепадало от Мишки, которому выдавали костюмы для ведения телепрограмм.

Н.Б.: Шура почти никогда ничего не покупал за границей себе. Когда Театр сатиры начал гастролировать за рубежом, я рисовала фигурку человека и разноцветными карандашами, соответствующими каждому члену семьи, писала размеры, объёмы бёдер, груди и так далее и давала палки, которые надо было вставлять в обувь (на каждой палке было написано, чья это нога).

А.Ш.: Я это подглядел у Юры Яковлева. Мы с ним были в Польше, снимались в картине «Крах» о Савинкове. Пошли в магазин, а у него из кармана торчит палка типа карандаша. Оказалось, это размер ботинка жены. Когда раньше она давала стельку и он вставлял её, та загибалась в башмаке. Тогда она стала давать палку.

Н.Б.: Вернувшись из поездки, Шура выгонял нас с Мишей из комнаты и заставлял раздеться почти догола, а сам запирался с чемоданом и раскладывал покупки. Потом звал и примерял на нас всё, начиная с нижнего белья и кончая пальто. Миша просто повизгивал от восторга. В 15 лет получить настоящие джинсы Levi’s или модный вишнёвый пиджак!

М.Ш.: Когда снимали телевизионную программу «Однокашники», одна из наших девушек вспомнила эпизод школьных лет: «Появился Миша Ширвиндт, модно одетый – в красном пиджаке и вельветовых джинсах». В элитной 45-й школе училось много детей дипломатов, на летние каникулы уезжавших к родителям за границу. А я не был мажором, но меня запомнили по тому пиджаку и вельветовым штанам в заплатках, которые отец привёз мне из Италии. Себе он тогда приобрёл элегантную замшевую куртку. Некоторое время спустя кто-то обратил внимание на маленькую кругленькую дырочку на спине. Рассмотрели её получше и обнаружили с внутренней стороны бурое пятнышко крови. Это был след от пули! Вот в каких сомнительных местах папа приобретал вещи.

Н.Б.: Однажды театр летел в Югославию. Я приготовила список необходимых вещей и, прощаясь с Шурой, добавила: «А ещё я хочу маленькое пальто из мягкой тонкой кожи». Это была шутка. Просить привезти кожаное пальто – всё равно что просить аленький цветочек. Денег было мало. Буквально в первый же день в Югославии Шура видит в витрине магазина именно такое пальто и, понимая, что это – моя мечта, на все имеющиеся деньги покупает! Две недели друзья кормили его сырками «Дружба» и копчёной колбасой из своих скудных запасов. Это пальто я очень любила.

М.Ш.: Когда папа и Миронов были в Болгарии, Андрей всё время там спрашивал, где «Кореком» – валютный магазин беспошлинной торговли. А папаша искал плащ, который по-болгарски называется шлифер. Они замучили всех. И на какой-то творческой встрече болгары повесили плакат: «Добро пожаловать, господа Шлифер и Кореком!»

Н.Б.: Старались что-то приобрести и во время поездок по Союзу. В какой-то год они собирались с театром на гастроли в Тбилиси, и кто-то сказал, что там можно недорого купить кожаный мужской пиджак местного производства. Мы с трудом насобирали денег. Они приехали в аэропорт, а Тбилиси не принимает – нелётная погода. Проходит час, другой, третий. Звонит:

– Пропиваем рукав и воротник.

Проходит ещё пара часов. Звонок:

– Пропили второй рукав и спинку.

В результате он остался без пиджака.

Потом пиджаки и куртки ему стала привозить из-за границы наша подруга – тренер по фигурному катанию Лена Чайковская. Шура любит писать в книжках, как она примеряет их там на своего мужа Толю, прибавляя на глаз три-четыре размера. Лена и меня всегда одаривает. Как-то подарила очень красивую брошку своей прабабушки. Правнучка Элла увидела её и говорит:

– Какая красивая брошка! Можно я её поношу?

– Сейчас нет, – отвечаю, – а когда я умру, всё тебе достанется.

Элла обрадовалась:

– И бусы?

Выезд из гаража

«У папы было игривое настроение»

Михаил Ширвиндт

Году эдак в 1974-м папу включили в состав туристическо-творческой делегации от Всероссийского театрального общества для поездки в США. Планировались встречи с прогрессивными деятелями капиталистических искусств, обмен опытом (икрой) и прочие ответственные мероприятия. Группу долго инструктировали, предостерегали, пугали и наконец, разбив актёров на пары, отправили за бугор.

Папа впервые в жизни взял в руки выданный мамой фотоаппарат и, побывав чуть ли не во всех городах Америки, нащёлкал около 200 кадров. Потом я дома устраивал для своих одноклассников вечера просмотра слайдов на большом экране, слово в слово повторяя папашины рассказы о путешествии, поэтому с лёгкостью воспроизвожу их сейчас.

По договорённости с принимающей стороной, учитывая высочайший уровень советской делегации, коллектив селили только в роскошных пятизвёздочных отелях. Денег же не выдавали вообще – такие значимые персоны, естественно, не нуждаются в каких-то там суточных. Так что весь шопинг происходил на свои: какие-то крохи разрешили поменять, ещё долларов 20, купленных за бешеные деньги у спекулянтов в Москве, удалось незаметно провезти под подкладкой, остальное было добыто в результате натурального обмена сувениров, водки и икры на американские монеты (может быть, меняющий – страстный нумизмат).

В пару к папе распределили милейшего Владимира Петровича Ушакова, артиста Театра сатиры и мужа Веры Кузьминичны Васильевой. Он, человек старой закалки, очень серьёзно отнёсся к инструкциям и предостережениям, поэтому трогательно оберегал папу от искусов и соблазнов. Например, после сильного урагана в Чикаго из всех урн торчали зонтики: резкий порыв ветра, зонтик выворачивается наизнанку, и наивный американец тут же его выбрасывает – сломался ведь! Папа же доставал самые ценные образцы, одним движением возвращал зонт в исходное положение и шёл дальше, к следующему трофею.

– Шура, нет! – в ужасе стонал Владимир Петрович. – Увидят – позор! Будет скандал!

– Вот хороший, – невозмутимо отвечал папаша. – Не хочешь?

– Что ты! Не надо! Умоляю!

В общем, в конце поездки, созерцая стоявшую в углу гостиничного номера вязанку прекрасных зонтов, Ушаков не выдержал:

– Шура, не мог бы ты мне дать один маленький зонтик? Мне очень нужно для подарка важному человеку.

– Не дам – либо позор, либо подарок! – отрезал папа.

И конечно