#заяц_прозаек - Лариса Валентиновна Кириллина

еще раз дернулся, с громким шипением въехал в решетчатую шахту пневматического торможения и замер. Сквозь облака пара мелькали плиты древнего космодрома, разноцветные машины на колесах, снующие туда-сюда, зеленые деревья за оградой и синее небо. Небо, в которое люди уходили когда-то за своей мечтой. «Иногда к мечте не надо улетать». — подумала Бася, отстегиваясь. — «Иногда к мечте надо вернуться!»

Наталья Ключарева. Вынул ножик из кармана

Первый раз это случилось на уроке труда, в столярке. Они вырезали из дерева, и у Васьки в руках был нож. Очень острый. Этими ножами разрешали пользоваться только под присмотром Сан Паоло.

Острый-то острый, а дерево всё равно не поддавалось. Руки у Васьки уже дрожали, а в животе раздувалась злость. Пока она ещё помещалась внутри, поэтому можно было продолжать делать что-то нормальное, как все. Например, стоять и ковырять ножом эту тупую деревяшку.

Но скоро злость заполнит всю столярку, весь мир, и Васька будет болтаться в ней, как резиновый клоун у новой «Пятёрочки». И не сможет управлять ни руками, ни ногами. Они начнут летать сами по себе, туда-сюда, будто их тоже надувает огромная воздушная пушка.

Чтобы отвлечься, Васька стала рассказывать Славке, что летом они с папой поедут на Байкал к шаманам. А Славка сделала это своё лицо — закатила глаза, выпятила толстые губы — и фыркнула:

— Всё ты врёшь. Как всегда. Никуда ты не поедешь. У твоей мамы денег нет. А папа вообще с вами не живёт.

Васька задохнулась, а рука с ножом застыла в воздухе. Но тут у них над головами загремел гром:

— Василиса и Мирослава! Пальцы себе оттяпаете, трещотки! Это вам не шарфы вязать — серьёзное дело! Ещё одно слово и пойдёте двор мести! Идея ясна?

— Да, мы вообще молчим, Сан Палыч, — протянула Славка приторным голоском, который тянулся и лип, как лизун. — А посмотрите, я правильно делаю?

Сан Паоло, который, кажется, доставал лысой макушкой до потолка, послушно согнулся пополам и принялся крутить в обветренных клешнях так называемый Славкин кораблик, больше похожий на жертву мутации, чем на что-то дельное.

Славка хлопала глазами, как Литтл Пони, и всё лила и лила этот свой сиропчик: «А тут как надо? А покажите, пожалуйста». И Сан Паоло двумя незаметными движениями — раз-раз — взял и превратил жертву мутации в нормальный такой корабль. Этой подлизе оставалось только пошкурить — и дело с концом. А пошкурить любой дурак сумеет.

— А можете мне тоже помочь? — неловко сунулась Васька.

Но голова Сан Паоло уже взлетела обратно под потолок.

— Давай, давай, делай, — прогрохотало оттуда. — Вы сюда зачем пришли? Смотреть, как я работаю, или самим учиться?

Вот всегда так.

— А у Васьки кораблик похож на окаменевшую какашку! — хихикнула Славка, толкая в бок Стёпеля, который пыхтел над своей деревяшкой слева от неё.

Стёпель сдул с глаз фиолетовую чёлку и глумливо ухмыльнулся. Ладно хоть ничего не сказал. А то он может. Но Ваське всё равно хватило.

— Сама ты похожа на какашку! — завопила она. — Болтливую предательскую какашку в тупых розовых заколочках!

— Так всё! — разразился Сан Паоло. — С вещами на выход! Я предупреждал! Берём в чулане мётлы…

— И улетаем, — ввернул Стёпель.

— Кузнецов! Тоже захотел в дворники?

— Не. Я лучше столяром побуду. И токарем. А ещё лучше тик-токарем.

Под общий гогот Васька, сама не понимая зачем, опустила в карман опасный нож. Злость уже была размером со столярку — и двигала её руками, как хотела. Злость вышвырнула Ваську во двор — без куртки, без шапки — и бросила за угол столярки. Всё вокруг тонуло в белёсом тумане. У него не было ни вкуса, ни запаха. Он был никакой. И в нём никого не было. И Васьки тоже не было.

Славка лениво спустилась с крыльца в своей приталенной курточке с блёстками, застёгнутой на все пуговицы. Мётлы она держала на отлёте, будто боялась испачкаться.

— Василиса! — крикнула она голосом директрисы. — Долго тебя ждать? И можешь не прятаться, я вижу, что ты там!

Не дождавшись ответа, Славка выпустила из рук мётлы — и те упали в разные стороны. Некрасиво так, неровно. Злость дрогнула и расширилась ещё немного. Хотя, казалось, куда уж больше. Славка завернула за угол и встала перед Васькой — руки в боки, губы вредной скобочкой.

— Ну и что ты тут…

— Я тебя сейчас убью, — сказала злость и вытащила из кармана очень острый и очень опасный нож для дерева.

— Зарежу, — злость сделала шаг к Славке, и нож стал подниматься.

Васька видела чёрное лезвие, белое горло, торчавшее из разноцветного шарфика. Видела сокращающееся расстояние между этими двумя предметами. Просто видела. И всё. Ничего не хотела. Ни о чём не думала.

А ещё она видела Славкино лицо. Оно вдруг сделалось очень-очень серьёзным. И это было приятно. Но тоже как-то слишком далеко, чтобы почувствовать.

— АААААААА! — заорала, наконец, Славка и бросилась бежать.

Она споткнулась о мётлы, но не упала. Шарфик размотался и болтался у неё за спиной, как хвост у её любимых тупых Литтл Пони.

«Тебе нравится Литтл Пони, а мне — Литтл Биг. Мы разошлись, как в море корабли» — вдруг пришло в голову Ваське.

Она сунула нож в кучу сухих листьев, в самую середину, будто пырнула кучу в живот. Но злость уже сдулась. Руки двигались вяло, без азарта. Очень хотелось спать. И есть.

* * *

Вечером маме позвонили. Васька сразу окаменела над своими нерешёнными примерами и стала слушать.

— Да, привет, Антон…

Нет. Антон. Убирайся вон, Антон. Зачем ты сюда звонишь. И без тебя тошно. Математики хватает.

Антон — это Славкин папа. Но, может, это не оно? Он ведь иногда заказывает маме какие-то тексты для своих сайтов. И платит копейки, как та жалуется. А Славка-мерзавка потом издевается, что у них нет денег… Так пусть твой распрекрасный Антон платит нормально…

Васька сунула в рот контрабандное печенье (в комнате есть нельзя, а сладкое — только на десерт) и написала первую попавшуюся цифру в столбик с ответами. Потом ещё одну, и ещё. И вот уже заполнены все пустые строчки. А мама всё молчит и молчит…

Может, это вообще другой Антон? Которого Васька не знает. Влюбился в маму и звонит. Рассказывает, какая она прекрасная. А она слушает… И улыбается в тёмном коридоре, как девочка… Васька даже на такое согласна, лишь бы не то самое…

Но тут мама вздохнула на всю квартиру и сказала:

— Ну, разумеется, поговорю. Ты