Заложница, или Нижне-Волчанский синдром - Анна Мезенцева

— Не то слово. Дамир думает, что тебе удалось удрать с базы. За твоей квартирой следят. За Стасиком тоже. Даже за тренером по боксу. Ты у нас теперь цель номер один, круче Прилепченко и Агазатяна.

Я выдавила слабый смешок.

— А Дамир правда поверил, что я сбежала?

— Ну, у него были основания: ты как сквозь землю провалилась, на камерах ни следа. В ту ночь как раз выезжал конвой с грузом, охрана призналась, что осмотрела не все машины. А поскольку ты уже проявляла изрядную прыть…

— А что думает…? — я не договорила, но Андрей и так понял.

— А что думает Глеб, никому не известно. Он уже вторые сутки не просыхает. Хотя… Сам Дамир не стал бы поднимать такую бучу. Следовательно, его нагибает босс, а он нагибает всех нас. Слушай, ты не поверишь, что еще было! Ушастую эту, Лилю или как ее, попросили вчера на выход. Честь по чести, на машине, с подарками. Так эта Лиля знаешь, что сказала? Или ей выплачивают пятьсот тысяч наличными, или она идет в «Вечерний Нижне-Волчанск» и дает подробное интервью. Как ее, молодую и неопытную, увезли прямо с «Крыльев мечты», а потом всякое непотребство вытворяли всем персоналом базы.

— Ну? — Я чуть не подскочила, даже силы откуда-то появились. Вот тебе и настоящая Козетта! — И как, заплатили?

— Заплатили, решили не раздувать историю. И Лиле, и ее старой бабушке, и малым детушкам. Дамир теперь ходит злой как черт. А наш босс целыми днями жрет коньяк и играет в «Фар Край», ты прикинь.

— А что… с Настей?

Преображение робкой поэтессы, столь искренне воспевшей Нижне-Волчанск, меня немного развеселило. Но убитая девушка вновь завладела мыслями, напомнив о бесконечной вине… Не мне одной — Андрей тоже помрачнел. Руки, до этого расслабленно лежавшие на коленях, сжались в кулак.

— Нашли. И увезли в Новосибирск, у нее там родственники живут. С похоронами, конечно, помогут. Но кому от этого легче. Жаль. Хорошая была девчонка, честная.

— Это ведь Вика нас туда заманила, — зачем-то озвучила я очевидную мысль.

— Знаю. Теперь ей это с рук не сойдет, — из голоса друга исчезли все эмоции. Осталось только то равнодушие, что пострашней любой ярости. — Мне не следовало отпускать тебя одну.

— Да я не особо спрашивала… Ладно, чего теперь. Что случилось, то случилось. А чьи это были люди? Прилепченко?

— Его, — Андрей задумчиво покивал. — Ты никому не рассказывала о том, что произошло в «Березке»?

— Когда? — я тихо хмыкнула. — Очнулась, сразу пошла к Глебу, а там…

— Не говори никому, я сам разберусь. — Андрей бросил на меня исподлобья испытующий взгляд. — И Саша… Ты знаешь, я не склонен защищать Глеба. Он… сложный человек. Но то, что ты увидела, никак не влияет на его отношения к тебе или к Насте. Для него секс — это как для меня внеплановая тренировка, понимаешь? Плохо тебе, грустно — пошел размялся, проветрил мозги. Чистая физика. Люди все разные и скорбят тоже по-разному.

— Сколько времени прошло? — мне не хотелось обсуждать эту тему.

— Больше суток, — с тихим вздохом ответил друг.

— Сегодня суббота? — Я с трудом произвела необходимые подсчеты. Значит, завтра воскресенье, мой день рождения.

Молодой наемник задрал рукав и посмотрел на электронные часы на резиновом ремешке.

— Уже сорок минут как… Ладно, пойду, попробую найти какие-нибудь лекарства. Надо решить, что делать дальше.

— А никто не догадается, что я здесь? Странное время для спортзала.

— С твоими поисками весь график к хренам полетел, не у меня одного. Я скоро. Не вставай.

Я и не собиралась. Как только стих последний отзвук легких шагов, я свернулась рогаликом и закрыла глаза, не в силах сопротивляться дремоте.

Андрей вернулся с большой спортивной сумкой через плечо. Вытащил сложенный валиком спальник, связку блистеров с таблетками, литровый термос, чистую футболку, что-то еще.

— Держи, я отвернусь.

Я наконец-то избавилась от противной липнущей одежды и натянула вместо нее футболку Андрея. Сразу стало легче. Пока я переодевалась, мой друг перевернул мат чистой стороной вверх и соорудил из своей куртки подобие подушки. Когда я легла, укрыл теплым спальником. Даже хотел напоить супом из термоса, но я все-таки еще не валялась при смерти и поела сама. Аппетита не было, приходилось глотать через силу.

Внезапно мы услышали звук подъезжающего автомобиля. Андрей бросил тревожный взгляд на окно, чей краешек виднелся в приоткрытую дверь кладовой. Нахмурил брови, прошептал:

— Тихо, не шевелись!

Щелкнул выключателем, плотно прикрыл за собой дверь. Я замерла, боясь неудачно пошевелиться и зацепить что-нибудь из окружавшего меня спортивного барахла. Очень скоро в зале, совсем рядом с моим укрытием, прозвучал обманчиво-вялый голос Дамира.

— Все тренируешься? Похвально.

Я прислушалась, но ответа не последовало. Вместо него раздались громкие щелчки, с какими бьют по мешку легкой снарядной перчаткой.

— Позволишь присоединиться? Давненько не занимался. Как на счет небольшого спарринга?

Снова тишина, шорох скидываемой одежды, пиджака или пуловера.

— А чьи это перчатки лежат? Маловаты тебе по размеру, не находишь?

Я застыла на месте, ни жива, ни мертва. Вот на таких мелочах и попадаются! В этот раз мой тайный друг снизошел до ответа, собранного и сухого.

— Тут любые размеры есть. Тебе подойдут вон те, черные.

Снова непонятный шорох. Затем — быстрые притоптывающие шаги. Резкий выдох, удар, вслед за ним еще один. Перчатка о перчатку, перчатка о тело. Дамир умудрялся двигаться и говорить, не меняя интонации и сохраняя ровное дыхание.

— С некоторых пор ты меня очень интересуешь, Андрей… Знаешь, почему?

— Не имею представления…

Тыщ-тыщ! Кажется, двойной по туловищу.

— Мне кажется, ты готовишься совершить… большую ошибку… и выбрать не ту… сторону… Подумай хорошенько, Андрей… Глеб тебе многое спускает… но он органически не переносит… предательство… — Тыщ! Кто-то из них двоих снова пропустил удар, плотный и звонкий. — И я тоже…

Еще попадание, шаркающий звук шагов, какие бывают, когда боец утратил координацию и не вполне собой управляет. Тыщ-тыщ! Глухой удар упавшего на пол тела. Следом полетело что-то еще, совсем легкое. Может, перчатки. Кто-то уверенной походкой победителя направился к выходу. Звук мотора, все тише и дальше. Через пару минут дверь чулана отворилась (я напряглась и зачем-то натянула спальник до подбородка), и на пороге появился пошатывающийся Андрей. Из разбитой губы на подбородок стекала кровь. Парень, не глядя, вытер ручеек тыльной стороной кулака. Только сейчас я поняла, насколько эгоистично себя вела. Я-то ничем не рисковала: ну, нашел бы меня запойный босс, отругал, посадил под замок без интернета, все дела. А Андрей, помогая мне, всерьез рисковал