Через ее труп - Сьюзен Уолтер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я не собиралась ни с кем ее знакомить, просто потому что никого не знала. Я больше не была членом клуба. Меня лишили членства, когда я заболела. Голливуд ненавидит слабость. Ему все равно, умерла ли у вас кошка или ребенок, у вас грипп, ангина, пищевое отравление или чума. Шоу должно продолжаться! Больничных здесь не бывает. Если ты не выходишь на работу, тебе находят замену. Немедленно. Выстраивается длинная и голодная очередь из желающих получить твою работу. Всегда есть достойные кандидаты. Всегда.
Так что нет, я не собиралась ни с кем знакомить мою ясноглазую инженю. Мне она нравилась, но ей придется пробиваться самостоятельно. Никто не держал меня за руку, когда я делала первые шаги. Голливуд был тогда мужским клубом, и женщине, желающей в него войти, приходилось выполнять желания мужчин. Как кастинг-директор я слышала всякие истории. Например, к одной актрисе приставал партнер по фильму, другой пришлось делать минет продюсеру, а третьей – раздеться на прослушивании. Однажды я пришла на встречу с режиссером, который закрыл дверь и спустил штаны во время нашего разговора. Почему? Потому что мог. Я убежала, заплакала или рассказала кому-нибудь? Нет. Некому было рассказывать. Все и так были в курсе. Мы смирились с этим. Мы делали все, что требовалось, чтобы получить и сохранить работу.
Теперь все как будто стало лучше. Мужчин-абьюзеров выводят на чистую воду, увольняют, даже арестовывают. Поколение Эшли никогда не узнает, какому насилию подвергались женщины моего поколения. Ей никогда не придется встречаться с режиссером в его гостиничном номере и, выражая свою признательность за поддержку, расстегивать блузку или позволять продюсеру залезть под юбку. Что ж, ей повезло! Да, довольно неприятно проходить прослушивание на несуществующую работу, но это ничто по сравнению с тем, как обходились со мной. Наш бизнес безжалостен; если она ищет легких путей, ей следовало выбрать другую карьеру.
Я села за стол и сунула карту памяти из видеокамеры в ноутбук. Не имело значения, как Эшли выглядит, потому что мне нужна была только аудиозапись, так что бесполезно наряжаться. Я избавила ее от лишних усилий не по доброте душевной – макияж между пробами отнял бы время, а мне предстояло еще много дел.
Голос Эшли не был похож на голос пятидесятилетней Сильвии Эрнандес с хрипотцой курильщицы, но Нейтан никогда с ней не разговаривал и не опознает ее. Что касается остальных «проб», которые она читала, они служили просто для отвлечения внимания, чтобы она не сложила два и два, когда узнает о моей смерти. Договор о неразглашении, который я попросила ее подписать, преследовал двойную цель – убедиться, что она не проболтается, и узнать ее полное имя для завещания. Возможно, мои меры предосторожности были излишни – она оказалась весьма доверчивой, и я не заставляла ее говорить ничего уличающего – например, моего имени или подробностей моей смерти. Но я ничего не собиралась оставлять на волю случая. Дьявол кроется в деталях. А я стала богатой стервой не потому, что привыкла лениться.
Я не была лучшим кастинг-директором в Голливуде, вовсе нет. Я добилась успеха, потому что пахала как вол. Я бралась за любую работу, самую незначительную. Если мне не могли заплатить, я занимала позицию продюсера, с частичными правами на фильм в обмен на отказ от аванса. Мои коллеги-мужчины никогда так не делали, да им и не требовалось – никто не посмел бы просить мужчину работать бесплатно. Но моя готовность отказаться от оплаты оказалась гениальным ходом – именно это превратило меня из работяги в члена клуба.
Иногда я обжигалась – производство сворачивалось, а я так и не получала денег. Но меня это не волновало. Потому что те фильмы, которые все-таки выходили, с лихвой компенсировали провалившиеся. Мои пять процентов от фильма или пилотной серии сериала, ставшего хитом, за годы превращались в большие деньги – миллионы долларов. Моя готовность заключать нетрадиционные сделки дала возможность не только зарабатывать на жизнь, но и разбогатеть. Пока другие кастинг-директора боролись за объедки со стола, я спокойно накапливала фильмы, ставшие основой моего бизнеса.
Я удалила все ненужные пробы о нарушенных обещаниях и тоскливых расставаниях и записала на диск только то, что мне было нужно. Проработав двадцать пять лет в кастинге, я знала, когда получилось то самое, еще раз слушать не было необходимости. Актеры тоже это знали. После отлично сыгранного дубля они часто не помнили, как играли, настолько погружались в роль. В этом и заключается загадка актерской игры. Нужно полностью погрузиться в роль – слышать, чувствовать, пробовать на вкус, видеть все как персонаж. Но в то же время надо потеряться до такой степени, чтобы исчезнуть самому. Это удивительный парадокс, и именно поэтому даже спустя двадцать пять лет работа с актерами по-прежнему приводит меня в восторг.
Я закрыла глаза и слушала. «Здравствуйте. Меня зовут Сильвия Эрнандес… Мне жаль сообщать вам об этом… Ваша тетя умерла». Она сыграла так хорошо, что я даже слегка растерялась. Жаль, я не могла посвятить Нейтана в свою авантюру. Новость о моей смерти его расстроит, хотя его помощь была бы кстати. Но я не могла ему полностью доверять, поэтому придется племяннику страдать вместе с остальными.
Первая часть моего плана (ловушка) была почти завершена. Надо только оставить сообщение на автоответчике Нейтана. Этим я займусь завтра рано утром, пока тот будет еще спать, чтобы он услышал сообщение, только когда проснется.
Вторая часть моего плана (расплата) была значительно сложнее. Следовало действовать быстро, чтобы запустить всю схему. Эшли успешно прошла «прослушивание». Но ее роль в грандиозной постановке еще не была закончена. Лучше всего актер подходит на роль, если его собственный характер совпадает с характером персонажа – Джим Кэрри в роли веселого болтуна, Брюс Дерн в роли раздражительного стоика. Ясноглазая наивность Эшли идеально подходила для роли, на которую я ее пригласила. К сожалению, она видела роль иначе, чем я, и обладала талантами, которые ускользнули от внимания даже такого опытного кастинг-директора, как я.
Глава 46. Эшли
Я находилась в таком приподнятом настроении, что всю дорогу домой от Луизы бежала почти вприпрыжку. Не только из-за удачного прослушивания – это случалось и раньше. Но я
