Через ее труп - Сьюзен Уолтер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ой! – воскликнула я удивленно, но радостно. – Что ты здесь делаешь? – тупо спросила я.
Уж конечно, я прекрасно знала, зачем он пришел – его послали родственники, чтобы меня вразумить, зачем же еще?
– Мы можем поговорить?
– Конечно. Входи.
Кофе заварился, и я предложила Нейтану чашку, а потом повела его к дивану в гостиной, где мы сели, касаясь коленями.
– Рад тебя видеть, Эшли, – начал он.
И мне хотелось ему верить. Но я знала, что он чего-то от меня хочет, так что не слишком обрадовалась.
– Я не собираюсь оставлять деньги себе, – заверила я, прежде чем он спросит. – Я никогда не поступила бы так с тобой или твоими родственниками.
Он улыбнулся и кивнул. На секунду я решила, что, может быть, у нас все наладится.
– Я здесь не поэтому.
– Ясно. – Я приготовилась к худшему, потому что все катилось под откос, и новости могли быть только плохими.
– Та женщина, которая позвонила мне, чтобы сообщить о смерти Луизы… В общем, мы не уверены, что она та, за кого себя выдает.
Я тупо покачала головой:
– Что это значит?
– Мы узнали о смерти Луизы из голосового сообщения, которое отправила ее медсестра. Но когда я проиграл сообщение Винни, она не узнала голос. И тогда мы позвонили медсестре. Она понятия не имеет, что Луиза умерла. Винни была права, это не она. А значит, женщина, которая нам звонила…
Он замолчал, как будто ожидая, что я завершу предложение вместо него. Поэтому я спросила:
– Так что это значит?
– Что она самозванка.
У меня закружилась голова, а в горле пересохло.
– И ты разговаривал с… – Я запнулась. – С этой самозванкой?
– Нет. Она просто оставила сообщение на автоответчике.
– Я могу его услышать?
– Конечно.
Он вытащил телефон и включил запись.
«Здравствуйте, меня зовут Сильвия Эрнандес».
И конечно же, я тут же узнала голос.
Свой голос.
Глава 41. Нейтан
Включив запись, я наблюдал за лицом Эшли. «Ваша тетя умерла». Паника поднялась по ее шее, как болезненная сыпь. Если Эшли не хотела признавать, что это ее голос, она очень плохая актриса.
– Нейтан, – сказала она. – Ты не поверишь…
Мое сердце бешено заколотилось. Неужели Эшли собирается признаться?
– Но это я.
Ее признание словно прорвало плотину – меня потоком ледяной воды окатили потрясение, разочарование, ярость и ужас. Я не мог придумать ни одной причины, по которой человек в здравом уме мог бы сделать что-то настолько необъяснимое и безумное; поэтому я не мог не спросить:
– Почему? Почему ты это сделала?
– Я не знала! Она обвела меня вокруг пальца!
– Обвела тебя вокруг пальца?
– Это был сценарий, – объяснила она. – Я думала, что Сильвия Эрнандес – персонаж телесериала.
Она рассказала, как Луиза дала ей прочесть полдюжины ролей, и Эшли разыгрывала их с разными акцентами, это якобы было прослушивание для какого-то детектива, куда ее хотела устроить Луиза.
И мне хотелось ей верить. Но все равно картина не складывалась. Зачем Луизе понадобилось обманом заставлять актрису изображать ее медсестру? Зачем скрывать, как она умерла? Если Сильвия не звонила в морг, то кто позвонил?
– А текстовые сообщения? – уточнил я.
– Какие сообщения?
Я вытащил телефон и показал ей цепочку сообщений, которые недавно читал Винни и Чарли. Эшли покачала головой:
– Я их не писала.
От возникшей у меня гипотезы затылок защекотали мурашки. Это было настоящее безумие. А значит, чтобы убедиться в верности моей теории, нужно сделать кое-что настолько же безумное.
Глава 42. Винни
Кажется, будто эксгумация тела – непростая процедура, в которой задействована полиция, адвокаты и куча бумажной волокиты, нужны также веские основания, вроде совершенного преступления или религиозных причин. Но на самом деле понадобились только унылый директор кладбища и тысяча баксов. Учитывая, как это просто и дешево, остается лишь удивляться, почему люди не раскапывают могилы чаще.
Мы с Чарли дожидались Нейтана в маминой гостиной. Мы могли бы выкопать мамино тело и днем под тем предлогом, что нашли для нее участок получше или решили быть экологичными, не загрязнять землю, а вместо этого кремировать тело. Но мы пошли по пути нагнетания жути и назначили эксгумацию на полночь, после того как смотрители уйдут домой и на кладбище останутся только грабители могил и призраки – зачем упускать возможность сделать кошмар еще кошмарнее? Когда машина Нейтана с урчанием подъехала к дому, я уже набралась виски, щедро плеснув себе «Джека Дэниелса». Трудно придумать более серьезный повод напиться, чем раскапывание могилы посреди ночи.
– Готова? – спросил Чарли, когда подъехал Нейтан, и я кивнула, хотя это был дурацкий вопрос.
Нет, я не готова заглядывать в гроб моей матери, именно по этой причине и понадобилось виски.
Мы с Чарли и Нейтаном решили, что необходимо выяснить, почему кто-то притворился Сильвией, но возникли кое-какие трения относительно того, как это сделать. Чарли хотел немедленно обратиться в полицию, а Нейтан умолял нас подождать, пока не увидим тело.
– С моей стороны было безответственно позволить увезти ее без меня, – сказал он. – Прежде чем обращаться в полицию, мы должны понять, с чем имеем дело.
Я не винила Нейтана за то, что он позволил лже-Сильвии заняться маминым телом. Когда речь идет о трупе, я вполне понимаю желание переложить эти хлопоты на кого-то другого. К тому же, как мне пришлось неприятным образом выяснить, увезти из дома покойника – дело настолько же быстрое и легкое, как избавиться от старого холодильника. Когда умер отец, приехали милейшие люди из морга и пробыли в доме двадцать минут. Я помню те минуты как сейчас – мы с Чарли топтались в коридоре перед родительской спальней, боясь подойти слишком близко и вдохнуть запах папиного разлагающегося тела. Когда папа умер, мама была в четырнадцати часах лета, в Милане, но это не имело значения – мы постарались бы избавиться от мертвого отца, прежде чем она доберется до дома, даже если б она была в четырнадцати минутах езды, где-нибудь в Беверли-Хиллз, так нам хотелось поскорей с этим покончить.
Но почему кто-то выдал себя за Сильвию, чтобы сообщить о смерти мамы, – загадка. Я предпочел бы, чтобы это выяснила полиция, но Нейтан был полон решимости начать расследование самостоятельно, а мы просто согласились. Мы не считали, что маму
